Читать книгу "Мой ласковый и нежный мент - Валентина Мельникова"

– Вот я-то как раз и обойдусь серой, а те, что на белой, на стенды вывесь…

До обеда он ни разу не встал со своего кресла. Двери кабинета не закрывались ни на секунду, причем почти ничего конкретного из того, что он запланировал на день, пока выполнено не было. Текучка в очередной раз вцепилась в него зубами, наступила на горло благим порывам, а после обеда предстоит провести еще парочку совещаний, принять с десяток граждан по личным вопросам. Выходит, раньше восьми не уйдешь, но, возможно, это и к лучшему. Возвращаться в гостиничный номер с рассохшейся кроватью, колченогим столом и ржавыми потеками на стенах страсть как не хотелось.

Денис посмотрел на часы. Скоро обед, а значит, неизменные две порции пельменей, чай и пара пирожков с картошкой. Надо еще успеть в магазине что-нибудь на ужин купить, а то в холодильнике у него хоть шаром покати…

Он подошел к окну. Со второго этажа хорошо просматривалась центральная сельская улица: серые от непогоды дома, опустевшие, слегка прикрытые снегом черные квадраты огородов, разлохмаченные осенним ветром копны сена и кроны тополей. Из труб змеились сизые дымки, в доме напротив трепыхалось на веревке детское бельишко. Денис вздохнул, вспомнив вдруг сына. Через неделю Костя и отец появятся здесь, а у него до сих пор не решен вопрос с жильем. Придется опять выяснять отношения с Кубышкиным…

У крыльца остановилась красная «Нива». Из нее вышел Дробот, но в райотдел не поднялся, а, по-видимому, окликнул проходящую мимо молодую женщину, потому что та остановилась и, радостно улыбаясь, поспешила ему навстречу. Барсуков проследил, как незнакомка целует его подчиненного в щеку, тот с явным наслаждением трясет ее ладонь, и оба, счастливо улыбаясь, о чем-то щебечут рядом с открытой дверцей автомобиля.

За спиной подполковника послышались шаги. Он обернулся. Поглощенный созерцанием встречи Дробота с симпатичной гражданкой, он не расслышал, как открылись и закрылись двери за его заместителем по кадрам, спокойным и рассудительным Александром Генриховичем Келлером, немцем по национальности, педантичным порой до невозможности, но отменным исполнителем, в кабинете которого вечно цветут герани, кустится «Ванька мокрый», а в шкафу стоят чайные чашки, расписанные под хохлому, и любой не успевший вовремя поесть опер или следователь может всегда рассчитывать здесь на домашний пирожок или булочку, которые в изобилии печет Лидия Петровна, жена Келлера и по совместительству повар школьной столовой.

– Смотри-ка, Стас наш в своем репертуаре, – улыбнулся Келлер. – Вместо того чтобы к начальнику с докладом бежать, он ручки дамам целует. А кто ж это такая? – Он снял очки и вгляделся в молодую особу в узких черных брючках и короткой кожаной курточке. – Никак Людмила? Точно она! – Он озадаченно покачал головой. – Я ее и не узнал поначалу.

Барсуков неожиданно для себя судорожно сглотнул. Кажется, он тоже узнал ее. Но женщина, что стояла сейчас внизу и весело болтала с Дроботом, совсем не походила на ту разъяренную и растрепанную особу, что вчера бушевала у него в кабинете по поводу несчастной двадцатки, на которую ее оштрафовали. В какой-то момент он даже пожалел, что пошел на поводу у Стаса и не наказал эту нахалку на более существенную сумму. Вдобавок пришлось подвозить ее до дома, не мог же он позволить, чтобы она шлепала через все село в одних носках, породив массу слухов и домыслов, которых и так слишком много гуляет по району…

– Какая Людмила? – на всякий случай поинтересовался подполковник.

Келлер посмотрел с удивлением, но счел своим долгом объяснить:

– Ручейникова. Та самая, с которой вы вчера воевали.

Барсуков недовольно поморщился. Похоже, уже весь отдел в курсе вчерашних баталий в его кабинете, хотя проходили они в присутствии единственного свидетеля, Стаса Дробота, и за плотно закрытыми дверями.

– Хорошая девушка, – вздохнул за его спиной Александр Генрихович, – но не для Дробота, конечно! Тот со своей Антониной никак разобраться не может! Жениться ему надо, Денис Максимыч, а то окончательно избалуется!

– На его нынешней должности не сильно избалуешься! – усмехнулся Барсуков. – Наша святая обязанность загрузить его работой выше макушки, чтобы излишне по девкам не бегал!

– Да и без девок тоже плохо дело! – улыбнулся Келлер. – Он когда у Антонины переночует, после как на крыльях летает, да и процент раскрываемости прямо на глазах растет.

– Ну ты, Генрихович, и загнул! – рассмеялся Денис. – Выходит, показатель раскрываемости в нашем отделе зависит лишь от постельных побед начальника криминальной милиции? Ты об этом самому Стасу расскажи, представляю, как он воспрянет духом от твоих наблюдений.

– Да я ж пошутил, – сконфузился зам, – просто Антонину жалко! Мается девка, страдает…

– А ты-то откуда знаешь, что страдает? Или тебе в жилетку не только милиционеры плачутся?

– Мы с ней в одном доме живем. И Лидия моя у нее частенько пропадает! Поэтому я и в курсе некоторых событий. Вчера вот Стас не пришел и с Людмилой они поссорились, так что проревела Тонька весь вечер, расстроилась и сегодня точно не в духе, особенно если Стас ей с утра не позвонил. И чует мое сердце, что не позвонил, потому как в девять утра еще уехал на водохранилище. К утопленнику, о котором на планерке дежурный сообщил. А сейчас вон как живенько с Людмилой болтает, про Антонину небось и не вспомнил. А что? Ручейникова девица очень даже симпатичная, когда нормально оденется да причешется, не чета нашим сельским лохудрам, которые тонны краски на физиономии изводят, а толку ни на грош!

Барсуков открыл было рот, чтобы язвительно прокомментировать заключительную часть речи своего достопочтенного зама, но в этот момент женщина подняла глаза, и их взгляды встретились. Денис почувствовал нечто вроде молниеносного удара под коленки, а в кончики пальцев впились тысячи острых иголок, отчего он вздрогнул и испытал странное, совершенно необъяснимое смятение, словно его застали за чем-то неприличным.

Тонкие черные брови слегка приподнялись в удивлении, в больших темных глазах, опушенных густыми ресницами, промелькнула легкая усмешка. Женщина прикусила нижнюю губу, с вызовом посмотрела на начальника районной милиции и склонила голову в едва заметном приветствии.

Денис почувствовал совершенно ненормальное желание спрятаться за широкую спину своего заместителя, хотя то, что он ощутил в себе в данную минуту, совсем не походило на испуг и даже на те крайне отрицательные эмоции, которые он испытал вчера в здании районной администрации и позже в своем кабинете. И не потому, что девица на самом деле оказалась прехорошенькой и совершенно не походила на ту взъерошенную ведьму, которую ему с очевидным трудом пришлось выдворять из кабинета Кубышкина. Он вдруг, независимо от собственного сознания, понял, что откровенно завидует Стасу, так свободно разговаривающему и даже несколько панибратски ведущему себя с женщиной, о которой сам Денис не мог вспоминать без содрогания. Впервые в жизни он встретил женщину, которая совершенно безбоязненно дерзила ему, не терялась от его взгляда и, без всякого сомнения, обладала более острым и злым языком. Вчера он несколько раз ощущал себя на грани нокаута, да и сейчас оказался весьма близок к подобному состоянию, почувствовав внезапный укол самой что ни на есть настоящей ревности.