Читать книгу "Шпион, который любит меня - Джулия Кеннер"

В полной готовности она выпрямилась, расправила плечи... и отправилась добывать себе мужчину.

Финн сидел в машине, пока не замерли последние звуки «Кодахрома» Пола Саймона и диджей не кончил трепотню по поводу песни. Финн говорил себе, что просто-напросто наслаждается любимой мелодией, но это была чушь. На самом деле он оттягивал неотвратимый момент, когда придется признаться лучшему другу в том, что вел себя как полный придурок.

«Ты осветила мою жизнь»,– началась следующая песня, обычно действующая Финну на нервы. Он воспринял это как знак, что пора вылезать из машины. Распродажа на открытом воздухе была в полном разгаре: повсюду слонялись люди, осматривающие каждую вещь с таким интересом, словно она могла пригодиться для очередного выпуска «Антикварных гастролей»[9].

Оглядев небольшую толпу, Финн приметил Джейси и Милли на галерее, окружающей дом. Кто-то вытащил наружу телевизор, и Финну было видно, что женщины поглощены просмотром и ничего не замечают вокруг себя. Он расслышал реплику из фильма: «Я слишком стар для этого дерьма». Финн улыбнулся. Мог бы и догадаться, что они смотрят «Смертельное оружие».

Он пересек лужайку, срезав угол и пройдя перед домом от подъездной аллеи до того места, где Дэвид устроил распродажу. Финн подошел в тот момент, когда Дэвид отсчитывал сдачу высокой женщине в мешковатой фланелевой блузе. Та наполнила корзинку странной смесью из кофейных чашек, пустых жестянок из-под датского печенья и тряпичных кукол. Как только женщина, не скрывавшая восторга по поводу покупки, удалилась, Дэвид повернулся и, едва заметив Финна, расплылся в широкой улыбке.

– Финн, дружище. Давненько не виделись. Надень-ка кепку продавца и помоги мне с покупателями.

Финн поднял брови.

– Меня здесь два месяца не было, а ты сходу начинаешь грузить меня работой? Что же получается: меня заарканил, а твоя жена прохлаждается на галерее? Дэвид рассмеялся.

– Это все Милли.– Он кивнул в сторону галереи.– Она сказала, что Джейси надо отдохнуть, и потащила жену к телевизору.

Он пожал плечами, словно говоря: «Ну что тут поделаешь», но Финн понял, что на самом деле Дэвид ничего не имеет против. При этом тот ухмылялся во весь рот.

– Я что-то пропустил? – спросил Финн, заподозрив какой-то подвох.

– Ничего,– ответил Дэвид, у которого подрагивал уголок рта.– Просто мне нужна помощь в расчетах.– Он посмотрел в сторону галереи.– Жена сходит с ума по Мелу Гибсону. Просто жуть, до чего они с Милли в этом сходятся.

Финн рассмеялся. Тетушка Дэвида, Милли, в свои девяносто была полна молодого задора. Ум ее по-прежнему был острым, и если восхищение Мелом Гибсоном может служить неким показателем, то и либидо ее оставалось пока на высоте.

– Я помогу,– сказал Финн,– но пришел я, чтобы поесть.

Наклонив голову набок, Дэвид внимательно посмотрел на Финна.

– Проблемы с женщинами.

Это был не вопрос, а утверждение.

– Что-то вроде того,– признался Финн.

– Может, тебе стоит последовать совету Милли и просто-напросто жениться,– сказал Дэвид.– Не люблю в этом признаваться, но в отношении меня она была права.

Финн рассмеялся.

– Да, но тебе повезло: ты женился на Джейси. Все хорошие девушки расхватаны.

– Согласен,– мрачно произнес Дэвид.– Боюсь, ты остался ни с чем.

Финн закатил глаза. Настроение у него быстро улучшалось. Возможно, с Татьяной он свалял большого дурака, но даже если и так, что с того? Он и раньше делал глупости, и не исключено, что опять что-нибудь натворит.

Дэвид взглянул на часы, потом бегло осмотрел двор. Финн проследил за взглядом друга и насчитал шесть человек, продолжающих слоняться по площадке импровизированной распродажи. Двое пожилых мужчин – он заметил их, еще когда подъезжал к дому,– спорили по поводу коробки с виниловыми долгоиграющими пластинками. Мальчик, сын соседа Дэвида, не отводил взгляда от скейтборда, много лет назад бывшего для Финна большим искушением. Перед корзиной со старыми журналами сидели на корточках две девочки-подростка и, перелистывая страницы, демонически посмеивались. А под дубом, не замеченная раньше Финном, спиной к нему стояла брюнетка, поглаживая пальцами горные лыжи Дэвида десятилетней давности.

– До которого часа открыта твоя лавка? – спросил Финн.

– На вывеске написано, что до пяти, но я закроюсь раньше, если все барахло будет продано.– Дэвид ухмыльнулся.– Не волнуйся. Сейчас ты нужен мне лишь в качестве помощника при расчетах. Ручной труд может понадобиться только через несколько часов.

– Ну, тогда я твой,– согласился Финн.– Не могу поверить, что ты продаешь скейтборд,– добавил он. Его взгляд скользнул в сторону брюнетки.– И лыжи.

– Скейтборд давным-давно никуда не годится, но если он дорог тебе как память, то милости прошу.

Финн притворно поежился.

– Моя ключица никогда мне этого не простит,– сказал он.– А вот насчет лыж я бы подумал. Поставить новые крепления – и они будут как новенькие.

– Забирай,– сказал Дэвид.– И любое другое, что пожелаешь.

– Спасибо. Я мог бы взять...– Не договорив, он прищурился, рассматривая нечто знакомое, лежащее в центре карточного столика.– Это те часы, что я подарил тебе на прошлое Рождество?

У Дэвида хватило такта изобразить смущение.

– Извини,– сказал он.– Надо было спросить тебя, не хочешь ли ты их забрать. Но у них сломался браслет, да и вообще мне не нужны часы с глобальной навигационной системой[10].

Финн уставился на друга.

– Ты шутишь? Кто знает, когда такая штука может пригодиться?

– Разве что в твоих фантазиях.

Ухмыльнувшись в ответ, Финн положил часы в карман. Он даже не рассердился. Действительно, дарить такое Дэвиду было глупо. Но когда фирма «Касио» впервые выпустила такие часы по доступной цене, Финн захотел приобрести их для себя, однако не нашел оправдания для подобной покупки. Поэтому он удовлетворился тем, что подарил часы другу на Рождество.

– Знаешь, когда в очередной раз тебя выбросит на пустынный берег, пожалеешь, что у тебя нет этой вещицы.

– Придется рискнуть,– с невозмутимым видом ответил Дэвид.

Помахивая стопкой старых журналов «Мэд», к Дэвиду помчалась одна из школьниц. Пока Дэвид договаривался о цене, Финн бросил взгляд в сторону дерева. Та женщина, по-прежнему стоя к нему спиной, переключилась на лежащие у дерева лыжные ботинки. Прислоненные к дереву лыжи, красные «Россиньоли», сверкали на вечернем солнце вощеной поверхностью.