Читать книгу "Фактор фуры - Алексей Евдокимов"

Я набрал номер. Г-н первый вице-мэр помолчал, шелестя электростатикой. «… в данный момент не могу ответить. Оставьте сообщение после звукового сигнала».

Хорошо. Тогда так.

В приемной откликнулись - секретарша.

- Лена? Лен, это Юра Касимов беспокоит. С Валентином Борисычем можно поговорить?

- Его сейчас нету. - Леночка, вялая наглая шалава, теперича суха и деловита.

Что-то у них все-таки происходит…

- Ты передай ему, что я его искал… И пускай он перезвонит мне, если сможет… - Я продиктовал тринадцать цифр.

- Я передам, - неуступчиво. Ну-ну.

Степлившаяся минералка закончилась. Давно пора было дезертировать в тень.

7

На подходе набрал Глебова - уточнить дом и подъезд. Глебыч, что характерно, не помнил ни того ни другого («А сам как туда попадаешь?» - «А я не попадаю. Я отсюда не выхожу»). Дома же, серые пятиэтажные хрущобы, стояли тут, на Красногвардейской, посреди буйной, но тоже какой-то хиловатой, кустарникового пошиба пыльной растительности, совершенно неотличимые. Так что в подъезд я сунулся фактически наугад - и лишь дошагав (через потеки мочи) до потребного мне третьего этажа, понял, что, надо же, не ошибся. Понял по виду квартирной двери - такую хрен с чем спутаешь.

Замков она имела целых два: первый - врезной, сарайного типа, с горизонтальной скважиной, в которую можно карандаш просунуть (этот, впрочем, никогда не запирался, а ключ, скорее всего, был утерян); второй - вообще кодовый! Вертикальная щель меж двух рядов широких стертых кнопищ с цифрами, по которой ездит металлическое кольцо. Тычешь в нужные кнопки, суешь палец в кольцо, дергаешь вверх… хрена лысого, потому что замку лет сто пятьдесят и он два раза из трех заедает… в общем, одна попытка, вторая, пара энергичных матюгов - и ты дома. Оченно эффективно против взлома. Особенно если учесть, что сама дверь легко вышибается плевком.

Простота проникновения в квартиру, однако же, нивелировалась абсолютным отсутствием чего-то, чем можно было бы в ней поживиться. Ну, если не считать, конечно, ДСПэшной совдеповской «стенки» производства золотых семидесятых, да еще в разобранном состоянии - эти накрытые полусползшей выцветшей клеенкой дрова делали почти непроходимой и так микроскопическую прихожую… Или десятка чебэшных мониторов да разнокалиберных процессоров баснословных допен-тиумовских времен (грязные до неразличения букв клавы и квадратные трехкнопочные мышки - крысы, хмыкал Лот, - без счета), занимавших половину пространства единственной комнаты… Или окончательно добитого многообразным сексуальным экстримом дивана, лишившегося в результате всех тягот способности складываться - и раскинувшегося аккурат на вторую ее, комнаты, половину… Или валяющегося в трансе поперек этого продавленного лежбища президента ООО «Студия „ПолиГраф“, голого, в одних расстегнутых джинсах: щиколотка левой на задранном колене правой, на выдвинутом подбородке стерня, из перекошенного рта торчит сигарета…

Так мы и глядели друг на друга: я из дверного проема, привалившись к косяку, исподлобья, Димон - с дивана, не повернув толком головы, лишь глаза скосив. Глядели и молчали. Даже отсюда я видел, что зенки у Глебова откровенно мыльные - то есть он уже вчера начал и сегодня продолжить успел. До меня дошло, что он не просто ссыт, и не просто сильно ссыт (как, чего греха таить, я сам) - у него от страха подъезжает чердак.

Я, в принципе, Глебыча понимал - именно он был номинальным главой лавочки, и именно его подпись стояла на большинстве документов… Но также я понимал, что сейчас Димон малоадекватен и к принятию быстрых и непростых решений совершенно не способен. А значит, выпутываться придется по одиночке. Каждый за себя. Как всегда.

- Че-то надо делать, - произнес я заведомо бессмысленное - просто достала эта молчанка.

Глебов вместо ответа выплюнул ни разу не стряхиваемую сигарету - разбрызгав пепел, та описала длинную дугу, шлепнулась на линолеум рядом со мной, чуть прокатилась и осталась тлеть. Я машинально затушил ее носком кроссовки.

- Я, наверное, позвоню Борисычу, - сказал я несколько неожиданно для самого себя, а сказав, понял, что на самом деле все уже решил. - По крайней мере, сидеть и ждать бойцов Калины не буду. А рвать когти… Во-первых, это подставиться по-полной. Тогда уж если найдут, то точно на куски настрогают. А во-вторых… западло мне бегать. Когда меня самого кинули.

- Ну вы же с ним друганы… - сипло пробормотал Димон, рывком садясь на предсмертно взвывшем диване, - с твоим, блядь, Борисычем… Тебе он, может, и поверит. А я ему кто?

Он что-то высматривал медленно ворочающимися глазами - на присыпанном крошками, бутылочными крышками, баночными колечками и использованными гондонами полу. Нагнулся под диван.

- Какие, на хрен, друганы? Кому он вообще друган после того, как его на два с гаком лимона развели?.. - Я шагнул в комнату, механически звеня в кармане мелочью. - Понимаешь, Дим… Борисыч - такой же урод, как любой вице-мэр. С нормальными блатными понтами. Но он по крайней мере вменяем. Он хотя бы способен въехать, что вообще произошло. И из одних чистых понтов сигналить Калине, чтоб тот закопал людей, которые явно ни при чем, он не станет… Может быть…

- Ага, просигналит, чтоб только ноги переломали, почки отбили и яйца отрезали. А закапывать - на фига закапывать, если мы ни при чем…

Глебов, так и не потрудившись застегнуться, топтался босиком по окружающей свалке - все искал что-то затерявшееся в прочем хламе.

(Хлам копился годами усилиями массы людей. Отстойная эта однокомнатка, доставшаяся толстому Стиву от каких-то родственников, держалась им, трусливым, но неверным мужем в тайне от строгой госпожи и сохранялась ради сторонних блядок и пьянок. Но на пустовавшую большую часть времени площадь, пусть и довольно условно жил-, быстро потянулись более-менее случайные полу- и псевдознакомцы: кто-то, неприхотливый и безденежный, ненадолго приезжал в город и нуждался в халявном поселении, кому-то неожиданно давала отставку очередная «любовь с интересом», кому-то требовалось убежище для вдумчивого одиночного запоя. Максу Лотареву, с годик назад безуспешно пытавшемуся торговать запчастями списанной и потому бесплатно где-то оторванной компьютерной рухляди, занадобилось, например, складское помещение… Глебов же сбежал сюда из своей четырехкомнатной с евроремонтом, как только стало ясно, что вместе со Славкой пропали все живые деньги фирмы. Это, конечно, не была попытка всерьез затихариться - так, паническая судорога.)

- Скажи, Юрген, вот ты его сколько знал? - спросил вдруг Димон новым тоном, уже без всякой истерики. Он стоял вполоборота ко мне, и в правой у него был, видимо, счастливо обретенный предмет поисков - ноль пять «Путинки» с недопитой третью.

- Борисыча?

- Нет. Этого пидора… Я помолчал.

- Лет двадцать.

- Ну ты-то… - Он издевательски перекосился. - Какого хера ты-то так лоханулся?.. - отвернулся, резко вскинул бутылку ко рту, закашлялся.