Читать книгу "Секреты Лос-Анджелеса - Джеймс Эллрой"

Вот и дошли до сути.

– Серьезнее некуда.

– Думаешь, дело выйдет наружу?

– Не знаю. А что там с Браунеллом и Хеленовски? Как они?

– Легкие ранения, сынок. Я бы сказал, что наказание оказалось несоразмерно преступлению. Ты в этом участвовал?

– Меня ударили, я ударил в ответ и смылся. Лоу боится расследовать дело?

– Боится поссориться с друзьями.

– Сегодня у него стало одним другом больше. Передай ему, теперь он может быть спокоен.

* * *

Доехав до дому, Джек плюхнулся на кушетку и проспал до полудня. Проснулся от шороха на лестнице – на крыльце лежала «Миррор». На четвертой странице: «Рождественский сюрприз для звезд "Урожая надежды"».

Фоток нет, но намек насчет «В-Виктории» Морти Бендиш уловил. «Получив сведения от одного из своих многочисленных информаторов…» – звучит так, словно по улицам Лос-Анджелеса рыщет целая армия шпионов Винсен-нса – Победителя с Большой Буквы! И платит он им из своего кармана. Пусть все знают, что на борьбу со злом Джек Винсеннс денег не жалеет! Вырезал статью, пролистал остальное в поисках заметок о Браунелле и Хеленовски, о вчерашнем погроме.

Ничего.

Оно и понятно. Двое раненых полицейских – не велика сенсация, а связаться с охочим до скандалов адвока-тишкой мексиканская шпана просто не успела.

Джек вытащил записную книжку.

Страницы разделены на три колонки: дата, номер чека, сумма. Суммы – от сотенной бумажки до двух тысяч. Все чеки выписаны на имя Дональда и Марши Скоггинс, Седар-Рапидс, штат Айова. Внизу третьей колонки подведен итог: 32 350 долларов. Джек достал чековую книжку, быстро подсчитал баланс. Пожалуй, в этот раз сможет послать пятьсот. Пять сотен – недурной рождественский подарок детишкам от дядюшки Джека. Не первый и, конечно, не последний.

Это – до самой смерти. И то не расплатишься.

Каждое Рождество просыпаются воспоминания, ноют, как больной зуб. Для сироты паршивее Рождества времени не найти. Кому и знать, как не Джеку: он ведь вырос Я приюте – а много лет спустя сделал сиротами двоих незнакомых ребят…

Последние числа сентября, 1947 год.

Странно вспомнить, что началась эта история все с той же семейки Морроу. Ему позвонил Уортон, прежний шеф полиции. Сказал, дочка Уэлтона Морроу Карен попалась со школьной компанией на наркоте. Брали дурь у саксофониста по имени Лес Вайскопф. Морроу – адвокат, денег у него куры не клюют, и помочь полиции он никогда не забывает. Он хочет, чтобы Вайскопф получил свое – но без лишнего шума.

Вайскопфа Джек знал: прическа под лабуха, торгует дилаудидом, любит молоденьких. За работу Уортон обещал Джеку сержантские нашивки.

Саксофониста он нашел в постели с пятнадцатилетней девчушкой. Девчонка смылась, Вайскопфа Джек треснул рукоятью револьвера по башке, перетряхнул его сумку, нашел там полный кошель колес и косяков. Дурь припрятал, решив толкнуть Микки Коэну. Уэлтон Морроу предложил ему постоянную работу телохранителя – Джек согласился. Карен Морроу упрятали в заокеанский интернат, от греха подальше. Повышение Джек получил, как и было обещано. Микки К. дурью не заинтересовался – оказалось, он ничего, кроме героина, не признает. И Джек оставил добро незадачливого джазмена у себя. Порой глотал таблетку-другую, чтобы не помереть со скуки на ночном дежурстве. А потом Линда, жена номер два, удрала с одним из его стучевил – тромбонистом, приторговывавшим травой. И тогда Джек подсел всерьез – курил, жрал бензедрин, мешал дурь с виски. Бесстрашный борец с наркотиками, враг богемы №1. И наступило двадцать четвертое октября…

В ту ночь он, скорчившись за рулем, следил за торговцами героином на стоянке у «Малибу Рандеву». Двое «клиентов» сидели в «паккарде». Время приближалось к полуночи: Джек уже хорошо приложился к бутылке, выкурил по дороге косячок, проглотил пару бензедриновых колес. Четверть первого – и наконец-то к «паккарду» подваливает длинный костлявый негритос.

Сделка не состоялась. Едва сверток перешел из рук в руки, Джек распахнул дверцу своей машины, начал вылезать, но споткнулся. Негритос кинулся бежать, пушеры выскочили из «паккарда» со стволами наперевес. Джек вытащил пушку. Ниггер обернулся и выстрелил. Рядом замаячили две темные фигуры: дружки его, подумал Джек и нажал на спуск, расстреляв всю обойму. Две тени рухнули на землю, пушеры открыли пальбу по нему и негритосу, и тот упал у «студебеккера» выпуска 1946-го.

Джек грыз цемент, поминал бога и черта. Одна пуля ударила ему в плечо, другая прошлась по ногам. Он заполз под машину: какое-никакое, а прикрытие. Визг тормозов, чьи-то отчаянные вопли. Наконец появилась скорая помощь и полиция: кобёл – помшерифа погрузила его на носилки. Сирены, больничная кровать, кобёл шепчет Джеку, что при анализах у него в крови обнаружены наркотические вещества. Операция, долгий тяжелый сон под наркозом. Когда очнулся – на одеяле газета: «В перестрелке у "Малибу" погибли трое – герой-полицейский выжил».

Пушеры смылись, и все убийства повесили на них.

Ниггера-покупателя нашли на стоянке мертвым.

А те две тени во тьме оказались вовсе не его дружками, а мистером и миссис Гарольд Дж. Скоггинс, туристами из Седар-Рапидс, штат Айова, счастливыми родителями семнадцатилетнего Дональда и шестнадцатилетней Марши.

Доктора как-то странно на Джека поглядывали. Та баба-кобёл из службы шерифа оказалась Дот Ротштейн, кузиной Пархача Тайтелбаума и сподвижницей легендарного Дадли Смита.

Предстояло вскрытие трупов – и вскрытие с неизбежностью показало бы, что пули, прервавшие жизнь мистера и миссис Скоггинс, были выпушены из револьвера Джека Винсеннса.

Спасли его дети.

Всю неделю в больнице он умирал от страха. Его нарушали Тад Грин и шеф Уортон, заходили и ребята из Отдела наркотиков. Дадли Смит предлагал свою помощь: хотелось бы Джеку знать, много ли ему известно. Сид Хадженс, главный редактор «Строго секретно», явился с ценным предложением: обмен информацией, присутствие журналистов при арестах знаменитостей в обмен на приличные суммы. Джек согласился – и спросил себя, много ли известно Хадженсу.

Дети не потребовали вскрытия. Оказалось, они адвентисты седьмого дня, для них вскрытие – надругательство над мертвыми. Коронер округа никаких сомнений не высказал, и мистер и миссис Скоггинс отправились для кремации назад в Айову.

Имя сержанта Джека Винсеннса склонялось во всех газетах. Разумеется, в самых хвалебных тонах.

Раны его потихоньку затянулись.

Он бросил пить. Завязал с наркотой. Выкинул к чертям свою заначку. Перечеркивал в календаре дни, прожитые без спиртного и наркотиков. Сотрудничал с Сидом Хадженсом, понемногу создавал себе имя. Оказывал кое-какие услуги Дадли Смиту. А по ночам к нему являлись мистер и миссис Гарольд Дж. Скоггинс. Пожалуй, выпивка и дурь могли бы убить их еще раз – уже навсегда. Но вместе с самим Джеком.