Читать книгу "Пирамиды Наполеона - Уильям Дитрих"

— Значит, месье Гейдж, вы не убийца? — спросил знаменитый химик с совершенно откровенной ухмылкой.

Высоколобый, с крупным носом, сурово поджатыми губами и печальными, полуприкрытыми тяжелыми веками глазами, внешне схожий со скучающим аристократом — владельцем сельского поместья, этот ученый относился к укреплению союза науки с правительством столь же подозрительно, как любящий отец — к поклонникам своей дочери.

— Да, могу поклясться в этом самим Богом, как и Великим магистром масонов или всеми химическими законами.

Его брови чуть приподнялись.

— Понятно, вы не уверены, чему или кому именно я предпочитаю поклоняться.

— Я лишь пытаюсь показать вам, доктор Бертолле, свою искренность. По моим подозрениям, убийцей мог быть один армейский капитан или граф Силано, который сразу заинтересовался выигранным мной медальоном.

— Смертельный интерес…

— Я понимаю, это звучит странно.

— И та девица написала букву вашей фамилии, а не их.

— Да, только если именно она написала ее.

— Полиция сообщила, что ширина этого последнего каллиграфического опыта совпадает с шириной ее пальца.

— Но я провел с ней прекрасную ночь и, уходя, оставил деньги. У меня не было никаких мотивов убивать ее, так же как у нее — обвинять меня. Ведь я-то знал, где находится медальон.

— Хм, да. — Он вытащил очки. — Позвольте-ка взглянуть на него.

Мы разглядывали мой выигрыш, а Тальма наблюдал за нами, комкая носовой платок, словно опасался, что у него появятся причины для неуместного чиханья. Подобно Силано и нам с Тальма, Бертолле долго вертел вещицу в руках и наконец откинулся на спинку кресла.

— За исключением жалкого куска золота, я не вижу ничего такого, из-за чего мог начаться весь этот ажиотаж.

— Как и я.

— На вашем медальоне нет никакого таинственного кода, никакой карты или символического изображения бога, да и на вид — ничего особенного. Мне с трудом верится, что Клеопатра могла носить его на шее.

— Капитан просто упомянул, что он принадлежал ей. Как царице…

— В ее сокровищнице, если верить всем байкам, такое же бесконечное множество украшений, как обломков креста или сосудов с кровью, принадлежавших Иисусу. — Ученый неодобрительно покачал головой. — Естественно, легче всего объявить раритетом грубую поделку, чтобы продать ее как можно дороже.

Мы сидели в полуподвальном помещении цокольного этажа особняка Ле Кока, используемом ветвью Восточной ложи масонов в связи с тем, что его пространственное расположение проходило по оси восток-запад. На стоявшем между двух колонн столе лежала закрытая книга. Скамьи терялись во мраке под арочными сводами. В тусклом свете восковых свечей поблескивали не поддающиеся расшифровке египетские иероглифы и библейские сцены возведения храма Соломонова. На одной из полок покоился череп, напоминая нам о краткости бытия, но ничего не добавляя к нашему обсуждению.

— И ты готов поручиться, что он невиновен? — спросил химик моего масонского друга.

— Этот американец, как и вы, доктор, связан с научным миром, — сказал Тальма. — Он учился у великого Франклина и сам занимается исследованием электричества.

— Да-да, электричество. Удары молний, взлетающие светящиеся змейки и искры для развлечения салонной публики. Скажите-ка мне, Гейдж, что есть электричество?

— В общем… — Мне не хотелось хвастаться собственными познаниями перед знаменитым ученым. — Доктор Франклин полагал, что это есть проявление основополагающей силы, оживляющей вселенную. Но каково оно на самом деле, никому не ведомо. Мы можем воспроизвести его поворотом рукоятки или запасти его в особой банке, поэтому нам известно, что оно существует. Но кто знает, какова его природа…

— Совершенно верно. — Химик задумался, продолжая вертеть медальон в руках. — И однако можно предположить, что в древности люди понимали больше нашего. Что, если они управляли силами, недоступными современному человеку?

— То есть узнали, какова природа электричества?

— Ну, они же знали, например, как возводить удивительные, грандиозные памятники, разве вы не согласны?

— Как интересно, что Итан обрел этот медальон и пришел к нам именно в такое удачное время, — добавил Тальма.

— Наука, однако, не верит в совпадения, — ответил ему Бертолле.

— Что за удачное время? — удивился я.

— Как бы то ни было, нужно признать наличие определенного стечения обстоятельств, — заявил химик.

— О каких обстоятельствах речь?

У меня появилась надежда.

— О спасении от гильотины посредством вступления в армию, — объяснил Бертолле.

— Что?!

— И одновременно вы сможете приобщиться к науке.

— И к масонству, — подхватил Тальма.

— Вы с ума сошли? Какая армия?

— Французская армия, — пояснил химик. — Послушайте-ка меня, Гейдж, можете ли вы, как масон и ученый человек, дать клятву хранить один секрет?

— Но я не хочу быть солдатом!

— Никто вас и не заставляет. Так вы клянетесь?

Тальма напряженно смотрел на меня, прижимая платок ко рту. Подавив тревогу, я кивнул.

— Конечно клянусь.

— Бонапарт уже покинул побережье Ла-Манша и готовится к новой экспедиции. Даже его ближайшие соратники не знают о ее назначении, но некоторым ученым оно известно. Впервые со времен Александра Великого завоеватель приглашает ученых сопровождать его войска в походе ради научных исследований и путевых записей. Такое рискованное предприятие соперничает с экспедициями Кука и Бугенвиля. Тальма предложил, чтобы вы с ним также отправились в эту экспедицию, он — в качестве журналиста, а вы — как специалист по электричеству и древним тайнам, связанным с вашим медальоном. Нельзя исключить того, что вещица эта может оказаться ценной путеводной нитью. Вы поможете нам в разных исследованиях, а ко времени вашего возвращения все уже и думать забудут о смерти несчастной шлюхи.

— И в какие же края направится экспедиция?

Я скептически относился к Александру, который, может, и наворотил великих дел, да умер, не дожив даже до моих тридцати четырех лет, что отнюдь не побуждало следовать его примеру.

— А куда бы вы думали? — раздраженно бросил Бертолле. — В Египет! Мы хотим не только захватить ключевые торговые пути, но и помочь нашим союзникам победить англичан в Индии. Нам представится возможность исследовать истоки исторических времен. Там могут обнаружиться весьма полезные, неизвестные нам знания. Разве вы не согласны, что лучше уж нам, ученым, приобщиться к этим тайнам, чем еретикам из ложи египетского обряда?

— В Египте?

Клянусь духом Франклина, что там может быть интересного? Редкий европеец побывал в тех краях, окутанных некими тайнами магрибского двора. У меня имелись смутные представления о каких-то пустынях, пирамидах и языческом фанатизме.