Читать книгу "Бумер. Книга 1. Звонок другу - Андрей Троицкий"

Кажется, дед жив. Точно, жив. Из широко раскрытого рта сторож выдувал крупные кровавые пузыри. Беспородная собачонка, поджав хвост, стояла над хозяином. Лизнув старика в лоб и небритый подбородок, она посмотрела на Димона снизу вверх, будто ждала его помощи и защиты. Старик застонал, повел головой из стороны в сторону. Собака заскулила.

— Суки драные, — прошептал старик. — Креста на вас нет. За что? За что мне это? Дайте же опохмелиться инвалиду производства. А-а-а… Хоть пива…

Он снова застонал и вырубился. Видимо, человек, выскочивший из джипа, от души приложил сторожа кулаком или чем потяжелее. Когда дед очнется, а это случится нескоро, наверняка не вспомнит даже своего имени. Димон выскочил из бытовки и помчался в сторону недостроенного дома.

Глава шестая

С переднего сиденья джипа вылез мужчина лет тридцати пяти в коротком плаще цвета хаки, джинсах и ковбойский сапогах с кожаной бахромой и ушками. Ольшанский носил галстук, голубую рубашку в цвет глаз, вьющиеся каштановые волосы смазывал какой-то дрянью, но не машинным маслом и не вазелином. Волосы блестели и пахли морем. Он за руку поздоровался с Глотовым, крепко сжав ладонь, тряхнул руку Кота. Представился коротко: Виктор.

Следующие пять минут он сосредоточенно изучал «мерседес». Залез под капот, облазил салон, кажется, хотел убедиться, что на чехлах нет кровавых пятен. Заняв водительское место, осмотрел приборную доску, ласково погладил ладонью безупречно отполированную деревянную панель, потыкал пальцами в кнопки бортового компьютера. Окончательно убедившись, что пригнали ему не рыдван с европейской свалки, а новенький мерс с шестисотым движком, вылез из машины и сунул нос в багажник. Он не задавал вопросов, видимо, берег их напоследок. Пока Ольшанский инспектировал машину, его люди выгрузились из джипа.

Трое парней, включая водителя, похожего на попугая, обутого в ботинки на высокой платформе, мерили шагами пространство подземного гаража. Они молчали и переглядывались. Костян, скрестив руки на груди, молча наблюдал за происходящим.

— Хорошо, — бросил Ольшанский.

Захлопнув крышку багажника, он приблизился к Коту. Остановился в двух шагах от него, засунул руки в карманы плаща. Глотов, прикурив сигарету, так внимательно смотрел себе под ноги, будто увидел на грязном бетоне китайские письмена.

— Ты хочешь получить расчет? — спросил Ольшанский. — Прямо сейчас?

— Мы так договаривались, — кивнул Кот.

— Хорошо, — повторил Ольшанский. — Сделаем, как скажешь. Только… Небольшая заминка. Сущий пустяк. Видишь вот этого человека? Точнее, этот кусок навоза, который вывалился из задницы больной коровы?

Он указал пальцем на Глотова. Тот еще ниже опустил голову. Ссутулился и, бросив окурок, раздавил его каблуком.

— Он работал на меня. Ну, какое-то время, пока ему за воровство не прищемили хрен. Короче, он имел доступ к наличке. И обворовывал меня. Потихоньку, не торопясь. Он не откладывал деньги на черный день, на старость. Просирал бабки на ипподроме и в катранах.

— Я хотел все вернуть, — Глотов попятился назад. — Я бы так и сделал. Мне нужно было время.

— Заткнись, тварь, — поморщился Ольшанский. — Держи пасть на замке. А когда кражу обнаружили, оказалось, что с Глотова нечего взять. Костюм, пара ботинок и еще та ржавая помойка под названием «форд». Вот и все его имущество. У него даже квартиры нет. Снимает какой-то угол на выселках. Потому что квартиру он тоже просадил. Неизвестно где и неизвестно как.

— Это не мои дела, — ответил Костян.

Пальцами правой руки он расстегнул верхнюю пуговицу куртки. Одно движение, и рукоятка пистолета окажется в его ладони.

— Я пришел за деньгами.

— Мы это решим, — пообещал Ольшанский. — Но сначала дослушай. Глотов ползал на коленях, умолял дать ему шанс. Он найдет человека, который приведет новый мерс. Тем самым наш Иван Павлович снимет с себя часть долговых обязательств. А потом еще что-нибудь придумает. Теперь понимаешь? Глотов подставляет тебя, а сам списывает свой должок. Ты совсем не разбираешься в людях, если связался с этой поганкой.

Глотов достал из кармана мятый носовой платок. В гараже было холодно, но на лбу у него выступила испарина, мутная капля пота повисла на кончике носа. Он стоял, ссутулив плечи, вытирал лицо платком и ждал, когда Ольшанский вынесет приговор. Возможно, оправдает подчистую. Приступы великодушия с хозяином случались и прежде. В добрую минуту он мог простить почти все. Хамство, грязные интриги, даже растрату денег. Возможен другой вариант… Но об этом не хотелось думать…

Два парня из охраны Ольшанского подошли к Коту, встали справа и слева. В затылок ткнулся ствол пистолета. Это водила джипа зашел с тыла.

— Подними ручонки, паш-шкуда, — скомандовал из-за спины водитель.

Этот попугай, носивший ботинки на платформе, к тому же оказался шепелявым. Зубов у него, что ли, не хватает? Или это с рождения? Или испугали в детстве?

— Только не дури. Курок на боевом взводе. Предохранитель ш-шнят. Мне ош-штается согнуть палец. И пуля ош-штынет в твоей башке.

— Ош-штынет… — передразнил Кот и молча поднял руки.

Охранники Ольшанского расстегнули ему куртку, выудили из внутреннего кармана пистолет Макарова. Потом ощупали всего, вывернули карманы, проверяя, нет ли кастета или бритвы. Когда унизительная процедура обыска закончилась, разрешили опустить руки.

— Макарон? — Ольшанский взвесил на ладони пистолет Макарова, передернул затвор, досылая патрон в патронник. — М-да… Ты пользуешься такой хренотой? И еще считаешь себя крутым гангстером?

— Стреляю по банкам.

— А мне и в людей доводилось, — печально улыбнулся Ольшанский.

Он приподнял ствол, повернулся в полоборота к Глотову. Иван Павлович, бешено озираясь по сторонам, отступил на шаг. Он искал спасения, но видел только кучи строительного мусора, три автомобиля и пистолет в руке Ольшанского. Грохнул выстрел, эхом прокатился под сводчатым потолком. Глотов рухнул на колени, уперся ладонями в пол. Пуля, не задев кость, навылет прошила икроножную мышцу, вырвала клок мяса. Левую ногу жгло так, будто в нее всадили острый металлический прут. Штанина, быстро пропитавшись кровью, сделалась тяжелой и горячей. Глотов, стоя на четвереньках, тихо, по-собачьи выл.

— Заткнись, дерьмо, — кто-то подскочил к Глотову и ударил носком ботинка в лицо.

— Честно говоря, идея Глотова с «мерседесом» мне понравилась, — как ни в чем не бывало продолжал Ольшанский. — Это остроумно. И мерс мне, как солидному человеку, действительно нужен. Поэтому, так и быть, я его забираю. Ты не возражаешь?

Костян молчал, потому что крыть было нечем. Разумеется, он не возражает. Его развели и кинули, как последнего лоха.

— Разумеется, — он заглянул в глаза Ольшанского. Глаза поменяли цвет, из голубых сделались темно-серыми, как свинец. — Глотов говорил, что ты в Москве недавно. Так вот, ты плохо начинаешь на новом месте.