Читать книгу "М - значит молчание - Сью Графтон"

Винстон работал продавцом машин, что, возможно, объясняло, почему он так хотел поговорить с Виолеттой, когда она прохаживалась между подержанными машинами. Винстону было двадцать лет. У него были темно-русые вьющиеся волосы, на лбу — завиток. По бокам они были зачесаны назад. Такая прическа называлась «УЗ» (сокращение от «утиной задницы»), хотя Кэти никогда бы не решилась произнести это вслух. Кэти видела, как он жестикулировал, притворяясь опытным продавцом, хотя на самом деле ни разу ничего не продал. Ей все про него было понятно. Он работал, чтобы оплатить учебу в колледже, и как-то говорил ей, что продажа автомобилей — наилучший способ заработать. Правда, он признался, что у него получалось не так хорошо, как он рассчитывал. Сама работа ему не нравилась, но он был полон решимости совершенствоваться в этом деле, взяв в качестве образца для подражания мистера Креймера. Конечно, временно.

Винстон был достаточно красив для того, чтобы стать кинозвездой. Кэти считала, что он выглядит великолепно в брюках с защипами спереди, рубашке с открытым воротом и белых туфлях. Он напоминал ей Джеймса Дина — те же скулы и длинные ресницы, та же стройная фигура. Выражение его лица было задумчивым, что предполагало невысказанные страдания. Кэти хотелось бы, чтобы он работал у ее отца и после окончания колледжа, но у него были более честолюбивые планы — возможно, как он мечтал, юридический факультет. Кэти любила поболтать с Винстоном.

В ящике стола у нее была коробка с красивой розовой почтовой бумагой, на которой она записывала свои стихи. Ей нравились розочки по краям бумаги и бледно-голубые бабочки в каждом углу. Сначала она набрасывала стихи на разлинованных страничках блокнота, а затем, если все складывалось лучше некуда, переписывала окончательный вариант на красивую розовую бумагу. На самом деле она купила эту бумагу для Лайзы, чей день рождения должен был быть в пятницу, 3 июля, но потом решила оставить ее себе — слишком красивая. Лучше подарить Лайзе пудру, которая завалялась у нее еще с прошлого года.

Кэти почти закончила стихотворение, над которым долго корпела. Это было только четвертое ее стихотворение, но наверняка — лучшее. Может быть, еще несовершенное, но учительница английского языка говорила, что хороший писатель переписывает свои произведения по нескольку раз, и Кэти считала, что это как раз тот самый случай. Она трудилась над этим стихотворением большую часть утра. Достала черновой вариант и прочла про себя. Ей хотелось назвать его «В…у», намекая на то, кому оно посвящено. Она знала, что многие поэты, такие как Уильям Шекспир, посвящали сонеты кому-либо именно так.

В…у

О как сильно бьется сердце в груди моей каждый раз,

Когда нижу я взгляд твоих карих прекрасных глаз.

И со всей любовью, которой душа полна,

Говорю тебе: «Милый, поверь, что я буду тебе верна».

После первой же встречи я жила лишь одним тобой.

Только ты нужен мне — только ты и никто другой!

Если бы в объятья я могла тебя заключить…

Она задумалась. Слово «заключить» показалось ей трудным. С ним бы хорошо рифмовалось «любить», но она не могла придумать, как это сделать. Кэти постучала карандашом по губам и вычеркнула его. Она вернется к стихотворению позже. Ее мысли опять обратились к Винстону. В седьмом классе она изучала этикет свиданий, на всякий случай: какие темы подходят для разговора с мальчиком и что говорить возле своей двери на прощание? В ее воображении лицо мальчика всегда своими чертами походило на того киноартиста, в которого она в данный момент была без памяти влюблена. Она представляла его добрым и нежным, ценящим ее многочисленные прекрасные качества. Тогда она не знала, что скоро в ее жизни появится Винстон, воплощение всех ее снов. Ей казалось, что он проявляет к ней определенный интерес, по крайней мере проявлял до появления Виолетты…

Виолетта и Винстон приближались к демонстрационному залу, где лучшая машина — двухдверная «шевроле-бель-эйр» — стояла под яркими лучами прожекторов, чтобы лучше были видны ее безупречные линии. Виолетта, еще не доходя до нее, заметила эту машину, и Винстон из кожи вон лез, расписывая ее достоинства, словно от этого зависела вся его жизнь. Словно Виолетта действительно могла ее купить. Очень смешно! Ха-ха! Она слышала, что Виолетта и Фоли настолько бедны, что с трудом вносят арендную плату за дом.

Винстон открыл стальную дверь, пропуская Виолетту внутрь автосалона. Кэти заметила у нее на подбородке большой синий кровоподтек. Виолетта всегда расхаживала вот так, не пытаясь скрыть следы драк. Ни темных очков. Ни грима. Ни широкополой шляпы. Она ходила по делам — в супермаркет, на почту, отводила Дейзи в школу — с одним или двумя фонарями под глазами, распухшими щеками, разбитыми губами. Она не стеснялась и никогда никому ничего не объясняла, из-за чего Фоли выглядел дураком. Как он мог защищаться, когда она его никогда ни в чем не обвиняла? Все в городе знали, что он ее бил, но никто не вмешивался. Это считалось их личным делом, хотя мать Кэти часто говорила, что это просто позор. Она считала Виолетту дрянью и говорила, что Лайза попадет в беду, если будет с ней знаться. Как раз накануне вечером, сидя на ступеньках лестницы, пока ее родители были в гостиной, она слышала, как ее мать говорила о Виолетте и Джейке Оттвейлере, которых видели медленно танцующими в «Голубой луне». Виолетта была гиперсексуальна, настоящая нимфоманка, и ее мать возмущало то, что Джейк мог общаться с ней. Она была страшно возбуждена, ее голос становился все громче (Кэти стало легче подслушивать), когда отец не выдержал: «Ради Бога, Ливия! Неужели тебе больше нечем заняться, как распространять вздорные сплетни?»

Они стали спорить, и мать зашикала на него, потому что боялась, что их услышит дочь. Кэти была согласна с матерью. Виолетта — шлюха. Кэти взяла пачку бумаг и пошла к шкафу с папками, стоявшему возле двери, чтобы слышать, о чем Виолетта беседует с Винстоном. Они были поглощены машиной и как будто не замечали ее. Винстон говорил:

— Смотрите, это не ваш закрытый седан. Это двухместный пикап «шевроле», двигатель — двести тридцать пять лошадиных сил, двойной карбюратор и две выхлопные трубы. Есть даже двойной фильтр бензина, представляете?

Виолетта явно не знала разницы между фильтром и рыбным филе.

— Этот цвет мне нравится, — сказала она, проводя рукой по переднему крылу. На капоте был изображен то ли орел, то ли ястреб в полете — клювом вперед, крыльями назад.

— Цвет, типичный для этой модели, — просто один из оттенков. Знаете, как он называется? Фиолетово-серый.

Виолетта одарила его улыбкой. Она носила разные оттенки фиолетового: пурпурные, бледно-лиловые, сиреневые, розовато-лиловые. Винстон наклонился над ней и открыл дверцу со стороны водителя, показывая ей розовую отделку внизу панели приборной доски.

— Располагайтесь. — Он опустил стекло и отошел в сторону, чтобы она могла получше рассмотреть интерьер. Сиденья были бархатные, ярко-голубого, как яйца малиновки, цвета, со вставками и боковыми панелями в розовато-голубых тонах, которые, смешиваясь, переходили в фиолетовый. Когда эта машина появилась у мистера Креймера, он открыл багажник и показал Кэти обшивку, выдержанную точно в таком же цвете. Даже чехол для запасного колеса был из голубого бархата.