Читать книгу "Черная аллея - Микки Спиллейн"

— Какие будут соображения, Майк?

— Мотив убийства Дули... Он должен существовать, не так ли?

Пат мрачно кивнул.

— Сцепился с каким-то букмекером из-за пяти с половиной тысяч баксов.

— Как звать букмекера?

— Марти Дайэмонд.

— Ерунда! Марти Дайэмонд на такое никогда не пойдет, ты это прекрасно знаешь.

— Ходят слухи, будто бы он пару раз брал какие-то ссуды у подозрительных типов.

— Многие это делают. И ведь потом, Дули никто не угрожал. Так что если он и брал, то наверняка выплатил все долги.

— Но его убили, Майк, — напомнил мне Пат. — А стало быть, мотив должен существовать. Может, он слышал или видел нечто такое, что стоило ему жизни.

Меня так и подмывало сказать Пату, что Дули не видел или слышал, а делал, но я сдержался. Пока еще рано говорить ему об этом.

— Ну а сам-то ты чего думаешь? — спросил я.

— Мы оба хорошо знали его, Майк. И ты, и я. Нормальный вроде бы парень, вот только общался со странными людьми. Солдат был замечательный, а кроме этого, никаких талантов вроде бы не наблюдалось. Командовать не слишком умел, а вот по части выполнения разного рода спецзаданий был настоящий дока. И что прикажешь делать с такими данными на гражданке, а?

— Сколько он зарабатывал на службе у Понти?

Пат скорчил гримасу.

— Знаешь, ты удивишься. Куда больше меня, но это вроде бы понятно. Мы проглядели кое-какие документы на Понти, и, похоже. Дули действительно был управляющим его имения. И делал все должным образом. Он даже имел право нанимать себе при необходимости помощников, заказывать нужные товары, вел все дела очень аккуратно. И никто на него ни разу не жаловался.

— Похоже, мы с тобой его недооценивали, — заметил я. — А чем он занимался в Нью-Йорке?

— Да ничем особенным. Работал или на Лонг-Айленде, или за городом, на ферме по выращиванию яблок. Понти купил пару участков в Джерси, но несколько лет тому назад продал. Понти принадлежит к разряду настоящих крестных отцов, тех, кто любит чувствовать под своими сицилийскими пятками твердую землю. — Он сделал паузу. Пару секунд разглядывал потолок, потом заметил: — И все же ты что-то от меня скрываешь, Майк.

— С чего это ты взял?

— Да с того, что ты единственный из всех, кого я знал, кто всегда носит туфли на мягком резиновом ходу. Чтоб никто не услышал, как ты подкрадываешься. Самая настоящая змея, всегда подползаешь незаметно.

— Ну не к тебе же, дружище!

— Ладно, перестань! Ты был замешан в серьезных делишках. И я всегда удивлялся, как это тебе удается выйти сухим из воды. Ты опережал всех местных копов, федов, других частных сыщиков...

— Ну, не все время, — скромно заметил я.

— Однако достаточно часто, чтоб навести на кое-какие мысли.

— Просто я всегда старался сделать так, чтобы никто не перебежал дорогу, вот и все. И больше чем одной проблемой зараз никогда не занимался.

— Да, знаю. Жевал и жевал — до тех пор, пока не удавалось проглотить, — он снова окинул меня пристальным взглядом. — А потом вдруг застрелили человека.

Я знал, что он это скажет. И ведь что самое главное — он был прав. Меня затаскали по судам, пресса полоскала мое имя почем зря, но все это было до того, как я схлопотал несколько пуль из револьвера 357-го калибра на причале. Того же калибра, что были выпущены в Дули... Что, впрочем, ничего особенного не означало. Возможно, это было чистым совпадением. Пушки системы «магнум» продаются сегодня на каждом углу, и неважно, сколько было принято на эту тему законов, но доступны они практически каждому, у кого имелись на это денежки.

— Не собираюсь больше ни в кого стрелять, Пат, — сказал я. — Даже пушку больше при себе не ношу.

Он собрался было что-то сказать, затем передумал и как-то странно и долго смотрел на меня. Суть была не в том, что я сказал, главное — как сказал. В конце концов ему пришлось скушать мой ответ, смириться с ним, но смирения хватило ненадолго. Он рассмеялся и пригладил ладонью волосы.

— Господи, ну и артист же ты, Майк! — воскликнул он.

Я усмехнулся и тоже встал.

— Что делаешь завтра, Майк?

— Буду у себя в конторе. А что?

— Может, заскочу. Надо потолковать. Иногда я представляю себя на твоем месте, и знаешь, так прямо мурашки по коже...

— Мурашки? У тебя, Пат? — саркастически заметил я.

— Да, представь себе. И на то имеются основания. Ведь то, что произошло с Дули... Короче, я тоже вовлечен во все это. Классическое убийство для расследования нью-йоркским департаментом полиции. Но имеются в нем кое-какие аспекты, придающие этому дельцу особый оттенок.

— К примеру? — тихо спросил я.

— К примеру, ты, дружище, — ответил он. — Да, ты! И если б я точно не знал, что ты зализывал в то время раны во Флориде, я бы беседовал с тобой не здесь, а в участке. Но ты взял тайм-аут. Так что увидимся завтра, у тебя в конторе. А теперь тащи свою задницу домой и постарайся поспать. Тебе это не повредит. И скажи Вельде, чтобы не переусердствовала.

* * *

Я подходил к двери своей конторы, и во мне с каждым шагом нарастало какое-то странное возбуждение. Стены в коридоре были выкрашены краской пастельных тонов, пол покрыт толстым ковром. Ничего вроде бы не пропало, и все стекла были целыми. И срок моей лицензии истекал только через год. Но мне казалось, что я попал не в ту контору, что некогда арендовал для работы. И возбуждение не было связано с ее состоянием. Оно охватило меня потому, что я знал — сейчас я увижу Вельду.

Я распахнул дверь и действительно увидел ее. Она сидела за столом, подперев подбородок кулачками, и смотрела мне прямо в глаза.

Я спросил:

— И что мне полагается делать? Просто пожелать доброго утра или поцеловать?

— Да делай что хочешь, — ответила она с такой знакомой мне ехидной ухмылочкой.

— Нет, не могу.

— Почему это нет?

— Я скован. Чувствую себя, словно в наручниках.

Она вызывающе вздернула подбородок и кивком указала на дверь в кабинет.

— Офицер, что явился надеть на тебя наручники, уже там.

Но прежде чем войти, я все же наклонился и поцеловал ее в макушку. Пат Чамберс уютно устроился в большом мягком кресле, положил ноги на выдвинутый ящик стола и попивал холодное светлое пиво «Миллер». С таким видом, точно он здесь хозяин.

— Надеюсь, что банка не последняя, Пат.

— Вельда притащила целых две упаковки по шесть банок каждая. Что за девочка, просто клад! От души поздравляю тебя, приятель!