Читать книгу "Мужской закон - Игорь Срибный"

Кефир легко взобрался на корму и исчез за броней корпуса. Скоро его голова показалась над обрезом кормы.

– Командир, он сильно головой ударился. Я ему дал понюхать нашатырь, очухался. Но сам он не вылезет. Да и я два метра его тулова вытащить не смогу.

– Сары поможет.

– Так в том-то и дело, что не поможет! «Железяка» на честном слове висит. Площадь опоры о нижнюю кромку обрыва всего-то с пятак величиной. Как он вообще в пропасть не ушел, не пойму...

– И что делать? – Седой устало присел на камень у дороги. – Может, через десантный люк?

– «Десант» открывается прямо в пропасть... Если я обвяжу Кума и толкну в десантный люк, вы его удержите?

– Привяжемся к дереву для подстраховки, – ответил Седой. – Давай!

Кефир исчез. Через некоторое время с гулким лязгом откинулась крышка люка, и Кефир крикнул:

– Бросаю веревку, держите!

Из пропасти вылетела веревка, к концу которой был привязан пушечный снаряд. Сары ловко поймал ее и обвязал за ствол бука, росшего у дороги.

– Готовы! – крикнул Седой.

– Толкаю! – отозвался Кефир.

Седой и Сары сорвались с места под тяжестью тела пулеметчика, и только каким-то чудом удержались у самой кормы БТРа.

Кум тяжело ударился о края пропасти и застонал. Седой перекинул веревку через плечо и начал постепенно отходить, тесня Сардельку. Голова Кума, вся залитая кровью, показалась над обрывом. Он попытался помочь себе руками, но руки не слушались его и резко сорвались с камня.

– Сары, давай! – выдохнул Седой.

Сары бросился к Куму и, ухватив его под руки, потащил наверх. Вдвоем они с трудом вытащили Кума на дорогу и упали рядом, тяжело дыша.

Ужасающий скрип металла о камень вздернул Седого на ноги. Он увидел, как медленно уходит в пропасть корма БТРа, и заорал: «Кефир!»

В тот же миг в дорожную пыль с лязгом упал пулемет Кума, вслед за которым упал, перекатившись, Кефир.

С душераздирающим визгом, обдирая сталью камень, пятнадцатитонная машина ушла в пропасть...

– Что ты там яйца чесал так долго? – Седой был зол.

– Пулемет вытаскивал, – ответил Кефир. – Его всякой рухлядью завалило в самом носу машины. Пока выгреб...

– Да хрен бы с ним, с пулеметом!

– Ну да! – Кефир широко улыбнулся, понимая, что Седой пережил сейчас. – БТР чужой, а пулемет-то наш! Вам бы за его утрату вкатили по тридцать третье число включительно.

– Ничего, пережил бы… – голос Седого стал мягче. – А вот, если бы ты... Ладно! Проехали... Воду давай!

И присел на корточки около Кума, выдернув из кармана разгрузки ИПП.

* * *

Обмыв рану Кума, Седой увидел рваное рассечение, подковой уходящее от лба до волосистой части головы. Рана была глубокой и постоянно кровоточила. Он выдернул из ножен НР-43 и обрил голову вокруг раны.

– Что, командир? – спросил Кефир, поливая рану теплой водой из фляжки. – Серьезное ранение?

– Шить надо по-любому. Иначе рана будет кровоточить. А он и так много крови потерял… Ты как, Андрюха?

Кум открыл глаза и затуманенным взором поглядел на Седого.

– Если честно, то плохо, – тихо сказал он. – Больно...

– Я сейчас буду шить рану, а промедол тебе колоть нельзя. Крышу сорвет.

– Ничего, командир. Выдержу.

Седой вытряхнул из пенала принадлежности для хирургической обработки ран и споро наложил на голову Кума четыре шва. Тот тяжело задышал и вдруг начал закатывать белки широко распахнувшихся глаз.

– Твою мать! – выругался Седой и быстро вкатил ему в бедро промедол. – Не отъезжай, Андрей! Не вздумай! Кефир, нашатырь!

С трудом они общими усилиями вытащили пулеметчика, уже начавшего впадать в болевой шок, из забытья и устало уселись прямо в дорожную пыль...

– Сары, – Седой поднял голову. – Иди в лес, сруби пару жердей подлинее. Кума придется нести.

Сары кивнул головой и исчез в лесу.

– Командир, – Кум слегка приподнял голову. – Спасибо!

– Лежи, не дергайся! Сейчас донесем тебя до точки эвакуации. Тебе еще перелет придется выдержать.

Кефир с сомнением покачал головой.

– Ты еще что? – спросил Седой.

– Нам все время придется идти на подъем, – сказал Кефир. – А у Кума килограммов сто двадцать боевого веса. Мы сдохнем на полпути... Надо подмогу вызывать!

Седой задумчиво посмотрел на уходящую ввысь дорогу.

– А ведь ты прав, солдат! Хрен мы его дотащим.

Он вызвал по рации Паршакова и приказал прислать четверых разведчиков, чтоб вынести Кума.

Тем временем Сары притащил из лесу жерди, и из них сделали носилки, накинув и обвязав плащ-палатки.

Когда разведчики взяли Кума под руки и приподняли верхнюю часть тела, тот вдруг сдавленно хрюкнул и дернулся всем телом.

– Отставить! – крикнул Седой. Кума опустили в пыль...

Командир расстегнул кнопки разгрузки, залитую кровью «комбу» и увидел на груди разведчика огромные кровоподтеки. Он осторожно ощупал грудь и тихо сказал:

– У него еще и ребра сломаны. Давайте, крайне осторожно, по сантиметру, кладем его на носилки. Кум, потерпи. Только в шок не упади, прошу.

С величайшей осторожностью пулеметчика переложили на самодельные носилки и, тяжело оторвав их от земли, понесли, стараясь идти в ногу и не раскачивать их. Кум тихо застонал.

Они медленно прошли метров триста, когда из-за поворота серпантина выбежали четверо разведчиков и сразу же перехватили носилки.

Седой тяжело вздохнул, глядя на побелевшее и осунувшееся лицо Кума, на его в кровь искусанные от боли губы и вдруг, отвернувшись от всех, широко перекрестил грудь, хотя никогда в Бога не веровал. «Господи, – подумал он. – Когда же все это кончится? Неужели я буду когда-нибудь сидеть на берегу тихой речки с удочкой и не буду шариться по горам под выстрелами и осколками? Неужели это когда-нибудь случится?» И тут же подумал, что война настолько вошла в душу каждого из них, что излечиться от нее невозможно. Это уже диагноз. Диагноз серьезный и, пожалуй, пожизненный. Подумал, а рука сама потянулась к поводку микрофона...

– Дрюня, Каскаду! – сказал он. Паршаков сразу же отозвался. – Вызывай «вертушки». Прямо на дорогу пусть садятся. Скажи, у нас «трехсотый» тяжелый. Экстрим пусть готовит пещеру к подрыву.

– А с пленными что делать? – спросил Дрюня.

– Не задавай дурацких вопросов! – резко ответил Седой. И вдруг передумал. – Оставь пока пленных. Придем, решим!

– Вы далеко?

– Нет. Мы примерно в километре от вас. Но идем очень медленно. Вам хватит времени, чтобы все подготовить. Ждите.