Читать книгу "Химия смерти - Саймон Бекетт"

Он кивнул, будто мы беседовали о самых обычных вещах.

– В большом городе все несколько по-другому, да?

– Пожалуй.

– Скучаете по Лондону?

Теперь ясно, что за этим последует. И опять-таки удивляться нечему. Как под грузом, заныли плечи.

– Может быть, скажете, зачем пришли?

– После нашего вчерашнего разговора я навел кое-какие справки. Все-таки полицейский, знаете ли.

Он холодно уставился мне в лицо.

– У вас впечатляющая биография, доктор Хантер. Никак не ожидал такого от деревенского врача.

Расстегнув молнию на папке, инспектор принялся демонстративно копаться в бумагах.

– Медицинский диплом, затем докторская по антропологии, да еще какая... Потом стажировка в Штатах, в университете Теннесси. И возвращение в Англию на должность судмедэксперта-антрополога. – Он склонил голову набок. – Вы знаете, я даже не совсем понимаю, что это за штука такая, судебная антропология, а ведь прослужил в полиции лет двадцать. «Судебная» – оно, конечно, понятно. А вот «антропология»? Я-то всегда думал, что это когда изучают древние кости. Типа археологии. О том, как бежит мимо нас скоротечное время...

– Кстати, не хотелось бы вас подгонять, но меня все-таки пациенты ждут.

– О, я вас не задержу ни на лишнюю секундочку. Итак, копаясь в Интернете, я нашел кое-какие ваши статьи. И заглавия такие любопытные...

Он вытащил листок бумаги.

– "Роль энтомологии в датировке смерти". «Химия разложения человеческого трупа».

Маккензи опустил распечатку.

– Тонкая материя, не каждому по зубам... Словом, я позвонил одному своему другу в Лондон. Он инспектор в столичном управлении. Оказывается, он о вас наслышан. Сюрприз-сюрприз! Вы, судя по всему, работали консультантом по целому ряду дел из разряда особо тяжких. Да еще в нескольких подразделениях: Англия, Шотландия, даже Северная Ирландия. Мой приятель сказал, что вы – один из немногих дипломированных судебных антропологов во всей стране. Работали на массовых захоронениях в Ираке, Боснии, Конго. Да вы сами лучше меня знаете где... По его словам, когда речь идет о человеческих останках, вы, как говорится, «то, что доктор прописал». Не просто идентификация, а сколько прошло времени, отчего люди погибли... Он сказал, будто ваша работа начинается там, где опускают руки патологоанатомы.

– К чему все это?

– Да к тому, что мне не дает покоя одна мыслишка: почему вы вчера об этом умолчали? А ведь вам было известно, что найден труп; вы сами подозревали, что это могла быть одна из местных жительниц, и отлично знали, что личность погибшей нам надо установить до зарезу быстро.

Голоса Маккензи не повышал, хотя лицо побагровело еще больше.

– Моему другу в управлении все это показалось весьма странным, если не сказать больше. И что же у нас получается? Я, старший следователь, кому поручено дело об убийстве, лицезрею перед собой одного из крупнейших судмедэкспертов, который разыгрывает из себя участкового врача-терапевта.

Я не преминул мысленно отметить, что он наконец-то произнес слово «убийство».

– Я и есть терапевт.

– Да, но не только! Отчего такая таинственность?

– Оттого, что моя прежняя профессия в данном случае роли не играет. Сейчас я просто врач.

Маккензи задумчиво разглядывал меня, будто решая, нет ли здесь какой шутки.

– После того звонка я еще кое-где справлялся. Мне известно, что вы работаете терапевтом лишь последние три года. Оставили судебную антропологию и появились у нас после того, как ваши жена и дочь погибли в автокатастрофе. Пьяный водитель второй машины отделался легким испугом.

Я сидел неподвижно, как камень. У Маккензи хватило такта хотя бы внешне казаться смущенным.

– Не хотел я бередить старые раны, да если бы вы вчера были со мной откровенны, до этого, наверное, не дошло бы. В конце концов, дело в том, что нам нужна ваша помощь.

Я знал, что он ждет от меня вопроса «какая именно?», но задавать его не стал. Так или иначе, инспектор продолжил:

– Состояние трупа затрудняет идентификацию. Нам известно, что это женщина, и только. И до тех пор пока не будет установлена личность, у нас связаны руки. Мы не можем начать полномасштабное расследование, пока на сто процентов не будем знать, кто же жертва.

Против своей воли я вступил в разговор:

– Вы сказали «на сто процентов». У меня впечатление, что на девяносто девять вы все же уверены.

– Мы до сих пор не можем отыскать Салли Палмер.

Да, этого я ожидал, хотя все равно испытал шок оттого, что подозрения оправдались.

– Кое-кто припомнил, что она приходила в кабачок на барбекю, да пока что нет ни одного, кто мог бы сказать, что видел ее после того вечера, – продолжил Маккензи. – Прошло почти две недели. Мы взяли образцы ДНК у трупа и из ее дома, однако результаты появятся не раньше чем через неделю.

– Что с отпечатками пальцев?

– Никакой надежды. И мы пока что не можем сказать: то ли разложение зашло так далеко, то ли подушечки пальцев срезали нарочно.

– А зубы?

Он покачал головой.

– Для экспертизы их осталось слишком мало.

– Выбили?

– Можно и так сказать. Или специально, чтобы не дать опознать тело, или просто при нанесении травм. Пока не знаем.

Я потер веки.

– Значит, точно убийство?

– О, насчет этого сомнений нет, – мрачно ответил он. – Разложение в такой стадии, что нельзя понять, имело ли место изнасилование, но мы думаем, что да. И после этого ее убили.

– Как?

Не отвечая, Маккензи достал из папки большой конверт и бросил его на стол. Из-под клапана глянцево блеснули краешки фотографий. Рука самопроизвольно потянулась к ним, прежде чем я сообразил, что делаю.

Я оттолкнул конверт.

– Спасибо, не надо.

– Я подумал, может, вам захочется самому взглянуть.

– Я уже сказал, что помочь не могу.

– Не можете или не хотите?

Я потряс головой.

– Извините.

Маккензи еще пару секунд смотрел мне в лицо, потом резко встал.

– Спасибо, что выкроили для меня время, доктор Хантер.

В его голосе звякал ледок.

– Вы забыли, – протянул я ему конверт.

– Оставьте у себя. Может, захотите взглянуть попозже.

Он вышел из кабинета. Конверт по-прежнему был у меня в руке. Все, что требовалось сделать, – это вытряхнуть фотографии. Вместо этого я выдвинул ящик стола и бросил туда всю пачку. Закрыв ящик, я попросил Дженис пригласить очередного пациента.