Читать книгу "Убийство с хеппи-эндом - Алена Алтунина"

Говорят, что когда окончательно отчаешься, фортуна обязательно улыбнется. Не найдя счастья в личной жизни, я занялась своим образованием. После школы я училась в одном очень хорошем вузе на архитектора. Но у меня хватило мужества признать, что я недостаточно талантлива для этой специальности, и я ушла в «жизнь». За это время где только не работала, даже музейным смотрителем, но одумалась и решила все же получить диплом.

В один прекрасный день, обложившись словарями, я сидела в читальном зале и корпела над переводом английского текста. Дойдя до точки кипения от всех этих аглицких слов, которые все никак не хотели соединяться в предложения, я собралась уходить домой. Но наверное, на моем лице было такое отчаяние, что парень, который сидел напротив, спросил:

– Вам не нужна моя помощь?

Я подумала, что он может понимать, этот мальчишка наверняка просто клеится, но не– ожиданно для себя сказала:

– Да, очень нужна.

И представьте себе, он расправился с текстом за считанные минуты. Сказал, что помог бы мне со всей контрольной, но у него мало времени, нужно успеть закончить свою работу и бежать по делам, а вот вечером, если я захочу, мы могли бы встретиться и продолжить перевод. К тому времени я прониклась уважением к его знаниям, да и помощи ждать было неоткуда. Я согласилась:

– Что ж, приходите в 19.00 ко мне домой.

Назвала адрес. Про себя решила, что никакого повода для флирта я не дам, да и что у меня может быть общего с этим юнцом, а может, он и вовсе не придет.

Он пришел ровно в назначенное время. Я усадила его за стол переводить, а сама с повышенным интересом стала смотреть телевизор. Данила честно просидел два часа, пока не закончил перевод. От радости я предложила ему выпить. Он согласился, так как был студентом, у которых один ответ на предложение покушать или выпить: «Не откажусь». Поесть у меня ничего не было по причине единоличного проживания, а варить для себя я могу только кофе. Нашлась недопитая бутылка коньяка и четверть лимона. Водрузив это на стол, мы принялись выпивать. Данила оказался очень внимательным слушателем, он смотрел в глаза, не перебивал, и меня понесло. Я вдруг начала говорить о чем попало: о детстве, о работе, о родителях – о самых разных вещах. А Данила все слушал. Обычно мужчины сами любят говорить, а мы, женщины, должны лишь вовремя вставлять реплики типа: «Ну надо же!», «Гениально!», «Потрясающе!». А тут слушали совершенно серьезно мой треп. Закончился коньяк, время близилось к полуночи. Данила предложил еще выпить, я согласилась, начала совать ему деньги, он отказался и побежал в магазин. Вернулся с дорогим армянским коньяком и лимоном для меня (сам лимоны не ел), чем окончательно покорил меня в тот вечер. Мы продолжили задушевную беседу. Я, окрыленная таким неподдельным интересом к моей особе, трещала без остановки, очнулась в пять утра и поняла, что доехать до своего дома Данила не сможет. Пришлось предложить ему остаток ночи провести у меня. Спальным местом мне служил диван, с которого и начались мои воспоминания. Мы легли спать полностью одетые, дабы не вводить друг друга в искушение. И опять Данила оказался на высоте. Вместо того чтобы банально приставать ко мне, он обнял меня, и мы мирно уснули. Мне казалось, что я спала так с ним всю жизнь, что он самый родной в мире человек. С тех пор он приходил ко мне каждый день и оставался на ночь, рассказывал о своих делах, приносил продукты, цветы и милые безделушки. Он подрабатывал на стройке, к тому же был отличником и получал повышенную стипендию, так что деньги у него были.

Я вдруг обрела смысл жизни, принялась готовить еду, убирать в доме, носиться на крыльях по магазинам. Не могла дождаться конца рабочего дня, все время думала о Даниле и ждала встречи. Он никогда не опаздывал, всегда выполнял свои обещания, в общем, был интеллигентным, умным, порядочным парнем. Мне с ним было спокойно, надежно и хорошо. Я не могла поверить, что все те качества, которые я искала в зрелых мужчинах и не находила, я нашла в этом молодом человеке. Наши отношения были ровными и теплыми, как будто мы прожили с ним долгую счастливую жизнь. Мое сердце растаяло, и я влюбилась…

Тут я очнулась от воспоминаний, осознала, что ничего этого больше нет, и горько зарыдала. Наконец-то я смогла поплакать от души, с тех пор как я осталась одна, мне никак не удавалось это сделать, тоска лежала камнем у меня в груди и от этого было невыносимо тяжело. И вдруг прорвало. От этих очищающих слез на душе стало легко и спокойно.

И еще я поняла, с чего следует начать расследование. Нужно восстановить события жизни Владимира и прежде всего выяснить причину, по которой он бросил институт. Какая бы ни была наследственность, столь немотивированный поступок не может не вызывать подозрений. И еще нужно узнать, были ли у него друзья. Расспросить у них, что он за человек, мнение отца – это одно, а друзья могут рассказать много интересного. Нужно побывать у него в комнате, посмотреть фотографии, письма, если таковые имеются, понять, как он жил. Окружающие предметы также могут многое рассказать о характере и привычках. Записав план действий, я уснула.

Наступило утро. Бони так поработал над моим лицом, что ни переживания, ни слезы не смогли испортить его свежий вид, и прическа до сих пор было изумительна, нужно было лишь слегка подправить.

Я подобрала из гардероба Бони черное платье и шаль, взяла темные очки, мне они понадобятся, чтобы наблюдать за окружающими, так как сегодня должны состояться похороны. Я вынуждена присутствовать на погребении абсолютно постороннего человека, зато мне не придется горевать, я буду фиксировать проявление чувств других людей, может, это наведет меня на след убийцы. Ужасно хочется, чтобы им оказался Стас, очень он мне неприятен. Но по закону детективного жанра он не может им быть. Обычно преступник тот, на кого меньше всего можно подумать. Выходит, что Стаса нужно исключить из числа подозреваемых? Пока повременю, потому что уж очень большое искушение свалить на него это убийство. Если никого не найду, так и сделаю.

От мысли испортить жизнь Стасу я пришла в хорошее расположение духа, спустилась вниз, позавтракала, узнала, когда и где будут похороны. Поднялась к себе.

Позже за мной зашел визуально знакомый мне водитель, парень невероятно могучий. Мой Данила был ростом сто девяносто сантиметров, но рост водителя, наверное, зашкаливал за два метра или это в сочетании со стальными мышцами он казался огромным. К такой фигуре подошло бы свирепое, не обремененное интеллектом лицо, но у этого была улыбчивая, лукавая физиономия с носом картошкой и хитрющими глазами. Он сказал:

– Приветик, как жизнь? Давай знакомиться, что ли. – Его лицо сияло от добродушия. – Меня Ваней зовут, а ты Ангелина, или как?

– Она самая, Ваняша, Ангелина я, можно просто Геля. – Его мажорный тон передался мне.

– О’кей, Геля. А ты зови меня Ваняшой, здорово звучит, приятно, меня так еще никто не называл.

«Интересно, – подумала я, – он по жизни такой веселый или придуривается, а может, это смерть Владимира развеселила его. Как истинный следователь, я становилась подозрительной, начал сказываться «профессионализм».