Читать книгу "Нежная отравительница - Арто Паасилинна"

Кауко Нююссёнен же считал, что Пера в политике ни хрена не понимает. Сам он давно пришел к мысли, что ходить на выборы — пустая трата времени. Он считал, что нормальные люди должны абстрагироваться от политики, оставить всех этих болтунов наедине самих с собой. Вот это был бы настоящий протест. Только прикиньте: ни один политик на выборах не получает ни одного голоса! Да в стране началась бы настоящая революция! А без победы какого-либо кандидата нельзя было бы созвать парламент, а без парламента нельзя было бы принять ни одного закона. А к такой высокой цели, как страна без законов, действительно стоит стремиться.

Яри и Пера заподозрили, что Кауко над ними издевается. Каке что не знает, что в Финляндии каждый год находятся сотни тысяч придурков, которые тупо прутся на все выборы!

— Но я же теоретически! — защищался Нююссёнен. — Вам, братаны, кстати, не помешало бы почитать политическую историю заместо ваших Джерри Коттонов,[4]— добавил он многозначительно. Сам он не особо разбирался в политической истории, но было приятно ввернуть в разговор что-нибудь этакое. Пера и Яра вспылили, потому что, по их мнению, вся эта политика — полное дерьмо: не важно, голосуешь ты или нет.

В это лето глубокие мысли о хлебе насущном посещали Кауко особенно часто. Будущее сулило мрачные перспективы. Он уже был в том возрасте, когда мужчине пора обзаводиться домом и капиталом. Но что ему ждать от жизни? В молодости Кауко Нююссё-нен думал, что легко проживет жизнь, прожил день — и ладно, но к тридцати жизнь стала его утомлять. Теперь настало самое время серьезно заняться планами на будущее, и, в первую очередь, надо решить проблему нехватки денежных средств.

Кауко начал размышлять, а не совершить ли ему крупное преступление. Сколько можно получить денег, если, например, ограбить банк? Стоит ли на это идти? Нет, это он знал точно. С угрозой для жизни можно, конечно, урвать пару тысчонок, но куда больше риск угодить за решетку.

Можно, собственно говоря, пойти на мошенничество. Для этого надо было всего-навсего основать фирму, купить какой-нибудь хрени в кредит, например, экскаваторов, продать их и, не платя налогов и взносов, признать себя полным банкротом и мотать со всех ног, пока тебя не замели.

Но даже зная все это, Кауко чувствовал, что крупный мошенник из него не выйдет. Он в свое время не получил никакого образования, а для этого нужно, по крайней мере, быть бухгалтером. Двойная бухгалтерия, подставные фирмы и мошенничество с документами требовали элементарных экономических знаний и связей, которых у Каке не было. Среди друзей Кауко не было ни одного крупного мошенника, который мог бы помочь ему советом, как провести налоговиков. Даже приличного адреса у него не было, а для того, чтобы зарегистрировать фирму, нужно иметь хотя бы адрес — одним абонентским ящиком теперь не обойдешься. Кроме того, нужен был стартовый капитал в размере не меньше пятнадцати тысяч марок. Кредит Кауко Нююссёнену никто не даст. У его корешей даже лишней сотенной бумажки не найдется, чтобы ему одолжить. Так что стартовый капитал пришлось бы спереть, а как-то не хотелось с этого начинать собственное дело.

Нет, все-таки, Финляндия — рай для господ. У нищего мошенника из низших слоев нет никаких шансов даже попробовать свои силы в настоящем мошенничестве: ему приходится довольствоваться случайным воровством, нанесением телесных повреждений и мелким жульничеством. Вся крупная работа достается господам, они могут сколь угодно набивать карманы денежками из государственной казны и транжирить их за границей.

Кауко своей спиной чувствовал всю тяжесть классовых различий в этой стране. Это его подавляло, лишало тяги к действиям. Ему хотелось забыться, напиться до беспамятства, выйти ночью на улицу и задушить первого попавшегося прохожего.

Какое-то время они мрачно лупили картами об стол. Затем Яри Фагерстрём снова вспомнил о Линнее Раваске и заметил:

— Собственно говоря, енту старуху неплохо бы пришить.

Пертти Лахтела горячо поддержал предложение. Каке должен, наконец, встряхнуться и отнестись к оскорблению серьезно. Дом в Хармисто легко можно было продать, а на вырученные бабки купить «Мерс». Пертти был не прочь порулить свою собственную тачку для разнообразия. А пока Линнеа жива, изба только стоит без дела в Сиунтио и гниет потихоньку.

Кауко Нююссёнен положил карты на стол. Он признался товарищам, что несколько раз серьезно думал об этом. Теперь у него, к тому же, есть завещание… но парням не стоит забывать, что за убийство светит большой срок, неважно кого ты пришил — молодого или старого, что, по мнению Каке, было несправедливо. Каке считал, что наказание за смертоубийство должно варьироваться в зависимости от количества лет, которое оставалось жить жертве. Если, например, убьешь младенца, который, поди знай, прожил бы еще лет семьдесят, то можно отсидеть десятку, а может и больше. Но если пришьешь какую-нибудь старую кошелку, то можно ограничиться штрафом: потеря для общества небольшая.

Каке стал развивать свою мысль дальше. Убийство смертельно больного человека должно было бы рассматриваться как помощь обществу, а убийство во всех отношениях здорового человека должно, разумеется, наказываться лишением свободы. К сожалению, уголовный кодекс не считает возраст и состояние здоровья жертвы смягчающим обстоятельством при убийстве. Что, в случае с Линнеей Раваской, является высочайшей несправедливостью. Каке аж расстроился от таких мыслей.

По мнению Перы, можно было не удивляться странности законов. Богатые старые буржуи их придумали, потому что боялись, что их пришьют и заберут все бабло.

Яри эти теории совершенно не интересовали. Он был человеком дела, к тому же молодым и горячим. Обыгрывая приятелей, он рассуждал так:

Пера прав, Каке, старуху надо убрать.

Правда, правда, Каке, эту Линнею стоит убрать.

Кауко Нююссёнен представил, как он стоит и смотрит на убиенную тетушку на полу избы в Хармисто. С разбитой головой? Вывернутой челюстью? Сломанной рукой? Картинка была одновременно и заманчивой, и омерзительной. Все-таки Линнеа заботилась о нем с самого детства.

Кауко Нююссёнен заметил своим корешам, что них совсем нет сердца.

— Иногда мне кажется, что я сижу среди убийц! — воскликнул он.

Приятели с удивлением посмотрели на Нююссё-нена. Затем они начали дико ржать. Прошлой осенью Яри Фагерстрём избил до смерти одного старика на Рускеасуо, а Пертти Лахтела несколько лет провел в детской исправительной колонии в Кераве за убийство с особой жестокостью.

Глава 8

Жизнь полковницы Линнеи Раваски в просторной квартире Яакко Кивистё быстро вошла в спокойную колею. В доме царил мир, впервые за долгое время Линнее не нужно было бояться неожиданных визитов банды шальных парней, как это было на хуторе в Хар-мисто. Даже шум от движения на улице Рунебергин-кату не мешал пенсионерке по ночам спать. Линнеа всю жизнь прожила в городе, и ей даже нравилось слышать сквозь сон грохот первых утренних трамваев.