Читать книгу "Месть самураев - Михаил Белозеров"

– Амакуса всегда был слишком умен для матроса… – со вздохом произнес боцман Дзидзо.

– Кими мо, ками дзо! – съязвил Натабура. – Ум вследствие опыта или ум вследствие глупости?

– Если бы вследствие глупости, то надо обвинять только меня, – горько произнес Дзидзо. – Я ведь сказал, что в Нихон вы всех убьете.

Оказалось, что, несмотря на свою грубость, Дзидзо переживал за экипаж.

– Зачем? – удивился Натабура.

Он знал таких людей, преданных хозяину душой и телом. Но на этот раз ошибся – боцман берег свой экипаж и готов был защищать его до последнего вздоха, потому что сам вышел из матросов.

– Чтобы лучше работали.

Натабура вовремя оглянулся:

– Парус! Хоп!

Тяжелый гик едва не снес им обоим головы. Джонка развернулась и потеряла ход. Рулевое колесо вращалось по воле волн. В три прыжка Натабура взлетел на мостик и попытался выровнять джонку, которая как раз оказалась между двумя волнами и угрожающе кренилась на борт.

На палубе команда под управлением боцмана переложила паруса, и джонка 'Кибунэ-мару' словно нехотя, зачерпнув при этом пенистую воду, набрала ход, выпрямилась и стала носом к волне. По палубе разметало тяжелый груз в ящиках, а в трюме что-то громыхнуло.

Совсем близко промелькнул Сёнкаку. Об его острые, как мечи, камни, разбивалась пена. Бисайя все еще прикрывала джонку от настоящих, океанских волн, которые приходили с юга-запада.

Везет, решил Натабура. Кажется, сегодня наш день, и судно неплохое, даже груженное под завязку.

– Где? Где капитан? – спросил он у подбежавшего боцмана Дзидзо и только после этого обнаружил открытый люк сбоку. Из него доносились странные и одновременно знакомые звуки.

– Люк всегда был под замком. Ключ имелся только у капитана! – крикнул боцман, когда Натабура с опаской приблизился к люку.

– Разве ты не с этой джонки? – оглянулся он, все еще не доверяя боцману.

– Меня, как и всех, наняли в Жунчэне. Но из разговоров с капитаном я понял, что джонка грузилась выше по течению Сицзян, в Учжоу.

– В стране Тысячи Могил? Хоп?!

Что там можно грузить, удивился Натабура, там же одни усыпальницы? Эти пустынные районы мало кого привлекали. Безводные и сухие, они не были приспособлены для людей, быть может, только для хонки.

– Да… – похоже, боцман Дзидзо тоже удивился, потому что неожиданно замолчал.

Столетиями императоров Ая хоронили в меловых горах Учжоу. Город Учжоу в триста сато от реки занимался исключительно обслуживанием усыпальниц. Династии каменотесов, землекопов, носильщиков и стражников жили в нем. Они не сеяли и не жали. Не разводили скот и не охотились. Они ублажали души покойников, насыпая им холмы величиной с горы, опуская в усыпальницы еду и воду, а также рабынь и солдат. С некоторых пор солдат стали делать из обожженной глины, надевая на них доспехи и всовывая в глиняные руки настоящее оружие.

– А где же предыдущий экипаж?

Боцман Дзидзо только пожал плечами.

– Тебе не показалось это странным?

– Рейс в одну сторону. Все плыли домой, – пояснил Дзидзо не очень уверенно.

Казалось, он оправдывает собственную глупость. Для капитана выйти в море с неопытной командой слишком опасно, этот риск мог перевесить только очень и очень большой куш. Значит, у капитана есть тайна, догадался Натабура. Но судя по всему и прежде всего по честным глазам боцмана, он не только не в курсе дела, но хитрый кантё обвел и его вокруг пальца.

– Мне обещали один рё, – словно оправдываясь, произнес боцман.

– А кто, кроме капитана, был в Учжоу? Хоп?

– Только повар Бугэй.

Ага, отметил для себя Натабура, надо его расспросить, – и прыгнул в люк. Оттуда, среди других звуков, слышалось грозное рычание Афра с нотками паники, словно пес столкнулся с демоном и не мог справиться, но и отступать не хотел, а ждал появления его – Натабуры. У них было так заведено: где один, там и другой. Откуда на джонке демоны, когда миры официально разделены? – успел подумать Натабура, пересчитывая боком все ступени, потому что спешил. – Они давно перешли жить в сказки и предания.

В первые несколько мгновения, пока глаза не привыкли к темноте трюма, он стоял под люком, даже не подумав, что здесь он как на ладони и что если у кантё есть лук, лучше момента не найти. И действительно: 'тук' – рядом, в основание деревянной опоры, воткнулось короткое копье. Бросили его неумелой рукой, потому что оно летело не по прямой, а по дуге. Древко не дрожало, а раскачивалось из стороны в сторону. Все это Натабура осознал, когда уже отступал в сторону, чтобы спрятаться в тень.

Звуки доносились справа, где угадывались какие-то ящики, тени и еще нечто громоздкое. Как бы мне пригодился вакидзаси, с сожалением подумал Натабура, и двинулся туда, ощущая дурное предчувствие. Драться длинным кусанаги в трюме с низким потолком было крайне неудобно. И хотя короткий вакидзаси годился разве что против легковооруженного воина, потому что им трудно нанести смертельную рану, в ближнем бою он незаменим, с его помощью можно устрашить любого противника.

Рыжий подпал Афра он разглядел сразу. Афра пятился задом и истерически рычал. Но как только почуял Натабуру, стал яростно нападать на невидимого врага. Из пасти у него летела пена. По спине Натабуры пробежали мурашки. Так происходило всегда. Это было привычно – холодное чувство ярости и собранности перед боем.

Держа кусанаги двумя руками не над головой, а чуть сбоку, чтобы не зацепить балки под потолком, Натабура перепрыгнул через Афра и за ящиками увидел смутную фигуру воина. Он показался Натабуре слишком громоздким. Не то чтобы выше его ростом, а как-то шире и мощнее. Да и доспехи поблескивали как-то странно, словно были неметаллическими. Все это за доли мгновения пронеслось в голове, и он ударил наискось, целясь в шею, полагая, что если даже и не разрубит сикоро, то хотя бы заставил врага отступить. Самое плохое, заключалось в том, что он не видел рук противника и действовал вслепую, полагая, что противник не успеет ответить. Удар вышел классический – 'тяни-толкай', и пришелся на верхнюю треть кусанаги. Обычно таким ударом Натабура легко валил человека. На этот раз все пошло не так. Удар получился очень жестким, словно по скале, с сухой отдачей в рукоять. Даже заболели ладони. Любой бы другой меч сломался. Но голубой кусанаги выдержал – только во все стороны брызнули искры. И то, что Натабура увидел за это мгновение, удивило его больше всего: в темноту трюма тянулись ряды воинов-истуканов, а между ними шмыгал никто иной, как сам кантё Гампэй. В затхлом воздухе стоял очень знакомый запах, словно из святилищ Нихон. Натабура сразу не мог вспомнить, с чем конкретно он связан.

– Стой! – крикнул Натабура, делая привычное движение, которым стряхивают кровь с меча, прежде чем бросить его в ножны, и ближайший к нему воин повернул голову. – Стой!