Читать книгу "Змей-искуситель - Дебора Смит"

Я следовала за ней, так плотно прижимая дуло к ее черепу, что видела отметину на коже.

— Заткнись! — приказала я, и, к моему удивлению, девица послушалась. Она прижалась спиной к бетонной стенке между разорванным плакатом кока-колы и пятидесятигаллонной бочкой из-под масла, набитой мусором.

— Прошу вас, только не убивайте меня, не надо! — промяукала она.

— Держись подальше от моего мужа. И если кто-нибудь спросит, ты никогда с ним не спала. Он даже взглядом с тобой не встречался. Слышишь меня?

— Пожалуйста, не убивайте меня…

— И запомни: еще раз коснешься его — люди даже твоего тела не найдут. Ни единого кусочка. Я искромсаю тебя десятидюймовым тесаком, которым рублю ветки, и скормлю свиньям Тома Уиллиса на Каслберри-роуд. Эти хрюшки провизжат твое имя, когда их будут забивать.

У нее подогнулись колени, и она сползла по стене вниз.

— Я клянусь… я никогда больше… боже ты мой, не надо, не надо…

— Отлично. Ты дала мне слово. А теперь дуй отсюда!

Я опустила револьвер, и она дала стрекача. Я проследила, как она садится за руль маленького пикапа с розовыми чехлами на сиденьях, и убрала револьвер в ящик с банками консервированных яблок. Мои руки дрожали, тошнота подступала к горлу. Я быстро схватила ломтик моченого яблока из баночки, которую всегда держала под рукой, втянула солоноватый сок, и мне стало лучше.

В тот вечер, когда Дэви вернулся домой из Северной Каролины, где он периодически гонял на мотоциклах вместе с такими же ненормальными, я встретила его на подъездной дорожке. В этот раз Дэви ездил на нашем маленьком грузовике, хотя обычно водил «Импалу» — ярко-красную, с дешевыми украшениями. Это была самая быстрая машина четырех округов. Так вот, я поставила ее посреди дороги, обложила тюками соломы и полила их бензином. Я стояла в свете его фар и ждала. Мое лицо опухло от слез, но я гордо подняла голову. Я держала в одной руке зажигалку, в другой канистру с бензином.

Дэви выскочил из грузовика.

— Какого черта?!

— Я знаю о твоей подружке.

Дэви ссутулился. В это первое, очень короткое мгновение я увидела, сколько горя он причинил самому себе, как ему больно. Ему оставалось только стоять на проселочной дороге и протягивать ко мне руки.

— Она ничего для меня не значит, Хаш! Мне на нее плевать…

— Тогда почему ты нарушил наши клятвы?

— Потому что ты не хочешь моего ребенка.

— Не смей передергивать!..

— Ты думаешь, тебе удается притворяться? Думаешь, я не вижу, насколько ты несчастна с того самого дня, когда объявила мне, что беременна? Я думал, что у тебя это пройдет, но ничего не изменилось. Думаешь, я не знаю, что ты вышла за меня только для того, чтобы люди не болтали? — Дэви кричал и плакал. — Ты хоть представляешь, как я себя при этом чувствую?

— Я люблю тебя! Но что делать, если я не хотела так рано обзаводиться детьми? И я ничего не могу с собой поделать. Я не хотела сейчас выходить замуж!

— Ты не можешь любить меня и чувствовать такое!

— Нет, могу! Просто сейчас я должна делать все необходимое для этой земли и этих яблок.

— Вот оно! Вот в чем проблема. Ты любишь эти проклятые яблоки больше, чем меня!

— Именно так!

Мы оба застыли. Я прикусила язык, но было поздно. Эти слова навсегда изменили все. Они изменили меня, изменили его, изменили нас. В это мгновение я разбила его сердце, как он разбил мое.

Я отбросила в сторону канистру и зажигалку, вошла в дом и заперла за собой дверь. Много недель подряд плакала по ночам, но Дэви об этом не узнал — до сентября, когда он должен был помогать мне собирать урожай, он спал в амбаре.

— Я никогда больше не прикоснусь к другой женщине, — пообещал он. — Прости меня.

— Извинения приняты.

Мы оба держались холодно и чинно. Я ему не поверила и была права, но Дэви должен был помочь мне собрать урожай.

И у нас должен был родиться ребенок.

Глава 3

Я никому не говорила о сроке родов, чтобы скрыть тот факт, что в день свадьбы уже была два месяца как беременна. И в результате в тот дождливый ноябрьский вечер, когда родился наш сын, я оказалась одна. Мэри Мэй знала, что ребенок должен вот-вот появиться на свет, но она всю неделю присматривала за Логаном вместо меня, а кроме того, была до смерти напугана. Дэви тоже знал о приближении дня родов, но в очередной раз не устоял перед искушением и отправился на гонки на своей заново собранной «Импале».

— Это гонки на приз «Грязного кота», пять заездов, — объяснил он мне. — Есть шанс, что я выиграю по-крупному — две, а может, даже три сотни баксов. Нам нужны эти деньги. Если я привезу домой выигрыш, мы купим коляску. Вот посмотришь, наш сын станет гонщиком еще до того, как научится ходить!

— А если родится девочка?

Дэви фыркнул.

— Девочки тоже могут ездить на гоночных автомобилях. Черт побери, да наша дочь станет первой гонщицей! Она выиграет «Дайтону 500», если я возьмусь за дело.

«Тебе это не удастся», — сказала я про себя, но предпочла сменить тему разговора. Я не стала просить Дэви остаться со мной, не сказала, что боюсь. Я никогда не признавалась ему в том, что мне страшно, что мне что-то нужно. Я вообще старалась не обращать внимания на свой огромный живот и не думать о ребенке внутри его. Мальчик или девочка, все равно, только пусть малыш побыстрее выбирается из моего тела, чтобы я снова могла заняться делами.

— У нас осталось два акра с осенними яблоками, — сказала я Дэви. — Я договорилась с оптовиком, который заберет все сразу, если мы сможем уложить их в ящики к началу следующей недели. Яблоки — это деньги в банке. У нас есть счета, которые необходимо оплатить. Так что тебе придется остаться дома и собрать яблоки.

— Яблоки могут подождать. Жизнь слишком стремительна для того, чтобы тратить ее на яблоки.

— Я сказала, оставайся дома и работай! Я серьезно говорю!

— Так я для тебя всего лишь наемный работник? — Дэви повысил голос. — Только поэтому ты позволила мне прикоснуться к тебе? Чтобы собрать побольше яблок?

— Если бы ты собирал яблоки и держался от меня подальше, у нас сейчас не должен был бы родиться ребенок, который нам не по средствам. Мы бы не стали родителями, когда нам еще нет и восемнадцати и мы едва сводим концы с концами.

Синие глаза Дэви превратились в кусочки льда.

— Я свожу концы с концами с того самого дня, как умер мой отец, а моя сука мать бросила нас с сестрой на произвол судьбы. Тебе повезло куда больше, чем мне, так что не жалуйся. В конце концов, ты сама позволила мне переспать с тобой. Я тебя не заставлял. Просто признайся, что я недостаточно умен и недостаточно богат, чтобы быть отцом ребенка Хаш Макгиллен. Давай, скажи это! Ты меня не любишь и жалеешь о том, что не сделала аборт. Ну, признавайся!