Читать книгу "Новая Орда - Андрей Посняков"

Заозерских ватажников, умелых и отважных бойцов числом около десяти тысяч, Егор, естественно, всех за собой не тащил. Взял с собой лишь небольшой отряд для охраны да часть людей оставил в Нижнем – присматривать за строительством ладеек и так, чтоб, в случае чего, хоть эти-то были бы, можно сказать, под рукой, пусть даже относительно. Основная часть войска должна была по весне, как сойдет лед, идти на Волгу и встретиться там с хлыновцами, после чего… На потом пока у Егора четкого плана не было – все зависело от того, как сложится ситуация в Орде, от результата разведывательной миссии «посольства».

Своих людей в Нижнем – не такой и малый отрядец, где-то с полтысячи человек – Вожников разместил на обширном подворье богатого новгородского купца Михайлы Острожца, тоже, как и Борисычи, давнего своего знакомца и – иногда – компаньона. Сам купец находился в это время в Новгороде, однако ж послал с Егором своего человека – приказчика, что занимался делами в Нижнем.

Устроив ватажников, Вожников погостил у нижегородских князей еще три дня – ждал, покуда уймется злой, налетевший из южных безлесных степей ветер, – после чего «посольство» без особого шума отправилось по санному пути вниз по Волге. Егор с Яндызом рассчитывали добраться до «Новой столицы» – Сарай-ал-Джедида – где-то в начале января. Таким образом, «чистого времени» на все важные дела осталось бы где-то до мая, максимум – до августа, если учитывать, что, в случае чего, нужно будет посылать гонцов к ватажникам, да и тем ведь тоже еще до Орды добраться надо.

Оптимальный вариант – примерно пять месяцев, почти полгода – срок для выполнения миссии не малый, но и не великий, поспешать во всем надобно!

После недавней бури несколько дней кряду в небе ласково сияло солнышко. Продвигаясь вперед, «посольские» обогнали пару неспешно ползущих купеческих обозов – торговцы ехали недалече, в Булгар-ал-Джедид – Новый Булгар, местными жителями называемый Казан, Казань сиречь.

Имея удобное для торговли месторасположение, сей город, несмотря на многократные разорения ушкуйниками, все время отстраивался вновь, как утверждали жители – «пуще и краше прежнего», и ныне являлся центром ордынской административной области – султаната.

Местный правитель – седобородый старец в огромной белой чалме – принял «московское посольство» радушно, оказывая его номинальному главе, орясине-князю Хряжскому, всевозможнейшее почтение. По нынешним неспокойным временам все татарские мирзы вели себя незаносчиво, ибо неясно было, как лягут кости в дальнейшей жизни Орды, кто станет правителем, кто кого победит? В таких условиях любой друг – посланец Аллаха, пусть даже не друг, а просто – не враг – и то дело.

На обросшего за время пути Горшеню никто не обращал внимания – да и кому какое дело до простого обозника? Разве что начальнику обоза, захудалому боярину Олексе Копытову, коего все так и звали – Копыто. Лет хорошо за сорок, с черной редковатой бородкой, кривобокий, но живенький, боярин казался одним из тех незаменимых людей, про которых все знают, что вор, но без него все дело встанет. Это ведь только так кажется, что с обозом легко управляться, а при нужде поди-ка попробуй! Поди, высчитай, сколько надобно взять с собой запасных полозьев, сколько рогожек, досок, припасов, фуража для коней и прочей тяглой силы. Да еще догадайся – какие сани вперед поставить, а какие, наоборот, никогда на новоснежье не выпускать. Как организовать на ходу ремонт, чтоб обоз зря не беспокоить, как с проводниками да толмачами рассчитываться, как то да се – обоз-то немаленький, дел сыщется много, а Олекса Копытов все те дела накрепко ведал, будто и не боярин вовсе, а какой-нибудь там торговый гость-купец. Сам великий князь московский Василий Копытова хорошо знал, и знал, что ворует, но на все важные дела ставил: боярин Копытов не дурак, лишнего не возьмет, а то, что украдет, при невежде-обознике и так потеряно будет, а может, даже и того больше.

К Горшене, кстати, Копытов благоволил – неплохой из «двойника» оказался плотник, а хороший плотник в обозе никогда лишним не будет. Ну да – бородища клочьями да нестрижен – космы, и нелюдим, молчалив преизрядно – так то и хорошо, что не болтун, языком, что помелом, почем зря не чешет.

Копыто к Горшене – со всем уважением, а вот приказчик обозный, Тимоха Карась – отнюдь нет! Тот все к новому плотнику с претензиями – то не так сделал, это… Неприязнь объяснялась просто – как-то, в Нижнем еще, подкатил Тимоха к Горшене с неким предложением начет санных полозьев – мол, можно ведь их и не из ольхи да березы заготовить, и не из сосны даже, а, скажем, из осины. Осину быстренько нарубим, а ольху да березу… продать – выгодное дело!

От такого «выгодного дела» Горшеня сразу отказался – не ровен час, Копытов прознает, хоть Карась и божился, что нет. А всяко бывает, путь-то долгий – вдруг да что?

– Так ты, ексель-моксель, дурачком-то прикинься! – уже в открытую советовал ушлый приказчик. – Новичок-неумеха – какой с тебя спрос? Да ведь, паря, не за так все. Не за так!

«Не за так» – это, по-тимохиному, выходило в десяток ордынских серебряных монеток – дирхемов, по здравом размышлении – не фиг-то и шиш! Овчинка выделки явно не стоила, Горшеня на нее б и раньше-то не повелся, а уж тем более сейчас, когда сам заозерский князь в тайных покровителях ходит.

Карась, конечно, обиделся, затряс бороденкой своей рыжеватой, глазками поросячьми под белесыми ресницами захлопал, протянул:

– Ну, смотри-и-и-и, ексель-моксель, как бы тебе теперь все боком не вышло.

– Не выйдет! – сказал, как отрезал, плотник.

Да еще с таким видом сказал, что выжига-приказчик, что-то такое нутром почуяв, не стал «наезжать» на Горшеню в открытую, а так, устраивал лишь мелкие пакости, на большие не решаясь. В том, что от него зависело, Карась понемножку подличал – на самые худые работы плотника нового ставил: кого после дневного перехода сани осматривать заставить? Горшеню, конечно же. Кому поломки на ночь глядя править? Ему же, и часто – не в очередь. Горшеня, конечно, мог бы и возмутиться придирками, но князь настрого наказал, «без нужды не высовываться», вот плотник и терпел. Да ведь и можно было терпеть-то – серебра преизрядно за все было обещано, мало того – частью и выплачено уже. Теперь чего ж? Назвался груздем – полезай в кузов.

Вот и в Казани-граде поручил Карась новому обознику очередной ремонт, мелкий, но нудный – там досочку заменить, сям дышло подправить – это покуда все остальные отдыхали-веселились. Расположились обозники на окраинах, в двух караван-сараях – в один не поместились, больно уж людей-коней много, и так-то было тесно, да никто не жаловался – тесно, да тепло, да сытно, пьяно. Князья – и московский, и заозерский – на «посольство» серебришка не пожалели, и корм был, что надо, и питье, особенно здесь вот, в Казани. Воины да обозные, что постарше рангом, в гостевом доме караван-сарая спать полегли, вес ж остальные – во дворе разбили шатры, костры запалили. Горшеня тоже, конечно же, в дом не попал – так, у костерка, плотничал, стучал топорком-стамесочкой, подправлял кое-что.

И, работу вечернюю сладив, в костер дровишек кинул – пусть жарит – да уж и спать в шатер идти собрался, как вдруг…