Читать книгу "Турнир - Валерий Самохин"

С этими словами Шой Та протянул франту юбилейный рубль советской чеканки.

– Откуда у тебя это? – заинтересовался кабальеро, разглядывая под пламенем свечи нумизматическую ценность.

Стражник с таинственным видом огляделся по сторонам и наклонился поближе:

– Клад нашли древний. Ал-Шот должен монету купцам показать, а меня господин десятник срочно вызывают… Так вы передадите?

– Ступай, – небрежно махнул рукой инквизитор. – Передам.

– Благодарю вас, дон Сантиго.

Коротко поклонившись, стражник исчез за дверью. Настала очередь Вовки.

– Позвольте полюбопытствовать? – вежливо обратился он к франту.

После секундного замешательства монета покатилась по столу.

– Редкая диковина! Не продадите?

– К сожалению, она не моя.

– Предлагаю вам пять золотых!

– Извините, но не могу.

– Десять… нет, двадцать! Расчет сразу.

Франт с разочарованным вздохом забрал монету обратно.

– Говорю же вам – она не моя.

– Давайте сделаем так: я оставлю вам десять золотых, а вы попробуете уговорить владельца продать ее? – продолжал напирать Вовка, выстраивая на белой скатерти блестящий столбик. – Мне нужно отлучиться по делам, но через час я вернусь… Договорились?

– Через что вы вернетесь? – удивился дон Сантиго.

– Типа через звон, – выкрутился Вовка, вовремя вспомнив мельком слышанное название местной единицы времени.

Вид сверкающего золота не оставил инквизитора равнодушным.

– Хорошо. Я попытаюсь.

– Я готов купить все, что предложат на продажу. В моей коллекции таких диковинок еще не было. Но имейте в виду, что больше всего ценятся маленькие монеты. Говорят, их осталось всего несколько штук.

Не дожидаясь ответа собеседника, Вовка круто развернулся и направился к выходу. Через пять минут в трактир забежал запыхавшийся Шой Та. Покрутив по сторонам головой, он разочарованно махнул рукой и направился к знакомой компании.

– Дон Сантиго, мой напарник не появлялся?

– Нет еще.

– Да куда же он подевался, чтоб его Дремлющий прибрал! Купцы уже уехали.

– Если хотите, можете продать мне.

Кабальеро говорил небрежно, но в выжидательном взгляде, направленном на стражника, мелькала неприкрытая алчность. Шой Та, с минуту постояв в нерешительности, тяжело вздохнул, всем своим видом демонстрируя нелегкость принятого решения, и высыпал на стол коллекционную наличность.

– …четырнадцать, пятнадцать, – вслух считал кабальеро, разглядывая на свет каждую монетку. Что он там собирался увидеть, было неясно. Наконец, закончив подсчет, подвел итог: – Всего получается пять больших монет и двадцать семь маленьких. Могу предложить тебе за все сто золотых.

– Не пойдет, ваше магичество… – отчаянно замотал головой стражник. – Купцы давали пятьсот.

– Сто пятьдесят.

– Четыреста… двадцать.

– Двести!

– Не смешите мои валенки. Триста пятьдесят.

– Триста – это мое последнее слово!

Кабальеро раздраженно хлопнул ладонью по столу, возвещая об окончании торга. Стражник вновь тяжело вздохнул и со вселенской грустью в голосе изрек:

– Грабите вы меня. Ладно, так и быть – договорились.

Старательно взвесив на ладони два кожаных мешочка с золотом, Шой Та покинул трактир. Быстрым шагом пересек улицу и свернул в ближайший переулок, едва не столкнувшись лбом с подельниками.

– Все срослось?

– Так точно, господин капитан.

– Сколько?

– Триста.

– Сойдет.

– А что такое валенки?

Оставив без внимания последний вопрос, Вовка быстро поделил нажитое непосильным трудом. Все сделал по-братски: сто монет отдал стражникам, двести оставил себе.

– Довольны, пацаны?

– Еще бы, ваше благородие!

Лица стражников сияли неподдельным счастьем. За полученную ими только что сумму можно было купить двухэтажный особняк в провинциальном городке. Вовка, впрочем, об этом не знал и к добыче отнесся философски: есть на что попить-поесть, и на этом спасибо.

– Значит, так… Сейчас мы разбегаемся, и вы меня не видели. Ясно?

– Так точно.

– Как мне попасть в город?

– Идите прямо по этой улице, рядом с церковью свернете направо и ярдов через двести упретесь в станцию. К вечеру прибудет рейсовый экипаж – посидите пока в тенечке, отдохнете. В станционном буфете пиво неплохое варят.

– К вечеру, говоришь… – Вовка глубоко задумался. – Солнце еще высоко, негры пашут, менты спят… Давайте-ка, пацаны, по пиву вместе вдарим?

Без знаний местных реалий придется туго – Вовка понимал закавыку отчетливо. Это книжным попаданцам хорошо: бегут первым делом к царю-батюшке, мозг ему шатают танками да еропланами, и в награду получают – деву красную и поместья доходные. Живи не тужи! Или лучшему другу пионеров и физкультурников секрет ядреной бомбы рисуют. Сидит генералиссимус, слезу мужскую скупо роняет и на радостях лезет в карман за государственной премией спасителю отечества.

Но он-то герой не книжный, ему думать надо! Что, где, почем. Вон, с «часом» едва не спалился… Кроме стражников, других источников информации под рукой не имелось. Вовка повторил:

– Ну так что, пацаны? Разводку обмоем?

Стражники переглянулись. Смущено кашлянув в кулак, Ал-Шот заискивающе вопросил:

– А вы, господин капитан, научите нас лохов разводить?

– И валенки, – быстро вставил Шой Та.

– Валенки-то зачем разводить? – поразился Вовка.

– Расскажете про них? – залепетал кривоносый страж.

Вовка насмешливо хмыкнул.

– Пошли, парни… – Он дружески приобнял стражей. – Чего знаю, расскажу: и про валенки, и про лохов, и про ушастых бакланов… – радостно хохотнув собственной шутке, он вразвалку направился в сторону станции.

Глава третья

Славийское княжество, окрестности Сай-Дора,

второй день месяца харризан

Тропинка податливо стелилась под ноги, проминалась опревшей листвой и порыжевшими колючками. В темном облачном небе мутно светила одинокая луна. Еще две выглядывали красноватыми рожками из-за низких грозовых туч. Налетел ветерок, и воздух сразу наполнился озоном.

Лис накинул капюшон модной спортивной куртки с загадочным ярлыком «Made in Makao» на внутренней стороне и ускорил шаг. Колено не болело! Давешний мужик из подземелья, угостив мутным пойлом, подарил еще и невзрачную баночку с пахучей мазью. Темно-зеленая студенистая масса, едва коснувшись больного места, с легким шипением впиталась в кожу. Боль прошла моментально. Испарилась, словно ее никогда и не было.