Читать книгу "Отмороженный 9.0 - Евгений Гарцевич"

Вдруг перед моими глазами возник знакомый символ. Затем увидел еще три, кружащихся по пустому пространству. Чем крепче «натягивался наш канат», тем символов становилось больше. Мы словно выжимали их из скрученного пространства. Знаков стало еще больше. Летали — то выстраиваясь в последовательности, то вновь рассыпаясь в хаотичном порядке. Точно так же, как в моих первых снах в Мерзлоте.

Я вдохнул, чуть сбавляя концентрацию, и в этот момент ведьма усилила давление, перейдя в новую атаку. Меня физически сжало в капсуле. На висках проступили капельки пота. Тело стало ломить. А система капсулы устроила истерику, констатируя резкий упадок сил оператора.

Ничего, это ерунда. Я справлюсь. Сжал челюсти и вцепился руками в покрытие, на котором лежал.

Все. Маски сброшены, переговоры зашли в тупик.

Как будто целью «ведьмы» было уничтожить меня физически — просто схлопнуть мой человеческий аватар, где бы он ни находился. И это еще она была обесточена. Какова же ее сила в здоровом состоянии?

Снова ощутил прилетевший в меня импульс. Резкий, враждебный, заставляющий всю мою систему содрогнуться. Я прыгнул вперед, сбрасывая натяжение «каната». Резко выдохнул, скрипнул зубами и дернул обратно, пытаясь поймать энергию в момент «раскачки».

Добил до силуэта «ведьмы», всколыхнув вокруг нее черный туман. Мысленно развернулся и закинул на спину переплетенный энергетический жгут. И потянул все пространство тоннеля на себя.

Почувствовал, как пространство поддалось. Решил, что побеждаю, и стал тянуть дальше, но лишь сбился, ощутив пустоту. Черт, сорвалась! Обернулся, но вместо разлома, увидел перед собой лабораторию фоггеров.

Передо мной все также стоял рассеченный сектант, верхняя часть которого все еще скользила по нижней части. В следующий момент оно, наконец, сорвалось с краю и шмякнулось об пол. За ней же рухнуло и остальное тело.

Зрительный контакт с ведьмой оборвался. Состояние транса вмиг ушло, уступив место реальности.

— Твою ж мать! Она не выглядит мирной от слова совсем, — воскликнул Вирус, для которого прошла всего одна секунда, и снова развернулся к блоку управления, — сейчас попробую включить эту штуку обратно.

В этот момент ведьма снова махнула рукой, и голова Вируса разлетелась на множество даркроновых частиц. Дроид, как сектант до этого, еще какое-то время простоял с торчащими из шеи проводами и осколками микросхем, а потом рухнул на пол.

— Охренеть! Ты чего, сука, творишь⁈ — каким-то стереозвуком раздался сдвоенный крик: Вирус по рации и Гана вживую, который тут же утонул в пулеметной очереди.

— Валим ее! — кровожадно подхватила Тень, открыв огонь из «Айсберга».

Сразу несколько пуль влетели в предплечье, в локоть, в кисть, лишая «ведьму» возможности хоть как-то воспользоваться ее силой. Дженерики лупили в грудь существа, оставляя в черном теле вмятины, а потом и рваные дыры. Остатки головы, ноги, шея. На теле киборга буквально не осталось «живого» места.

Наверное, это правильно. Но я стрелять не стал. Это было уже как-то неправильно.

Возможно, еще не отошел от контакта. Что-то же могло получиться? Чьи это символы? Что в итоге мне дал монолит, и, главное, чей он?

— Да когда же она сдохнет-то? — донеслось от Тени, перезаряжавшей свой «Айсберг». — Алекс, подключайся!

Я помотал головой и не до конца понимая, что собираюсь сделать, подошел к блоку управления. Споткнулся об обезглавленного Вируса и посмотрел на экран.

Мимолетное замешательство и все непонятные символы с иконками, мигнув, обрели смысл. Без подписей «Enter» или «Delete», но с четким понимаем, что за что отвечает.

Я точно еще не отошел от контакта, переняв что-то от «ведьмы». Не назвал бы это «Пробуждением», если проводить аналогии с Ориджиналом. Но что-то типа энергетического апгрейда точно было.

Активировал первую команду и отключил то, что поддерживало в киборге подобие жизни. Не добил, а отпустил. Почувствовал это, словив мимолетную галлюцинацию — вернулся на край разлома и увидел, как темный силуэт растворился в отступившем тумане.

С раскуроченным телом «ведьмы» произошло почти то же самое. Оно начало рассыпаться и таять, смешиваясь с дымкой.

— Не стрелять, она все, — крикнул по рации напарникам, которые на самом деле уже не палили, а только с удивлением наблюдали за моими действиями.

— Он что? Опять там со своей магией? — донесся шепот Вируса, но ему никто не ответил.

Со смертью «ведьмы» все движение внутри сосудов прекратилось. Разряды исчезли, а энергетические вихри, прекратив движение, начали густеть и терять прозрачность.

Я добрался до второй команды, и по всей лаборатории начало щелкать. Включился нормальный свет, а дым, окучивающий колбы с сосудами, прекратил валить.

Прошло меньше минуты, и все «аквариумы» выглядели уже одинаково. Густой кисель, сквозь который нельзя было ничего рассмотреть.

— Хрень, — вздохнул Ган, — как теперь там мастер-схемы искать? Ведь точно в каких-то были уже созревшие. Дня два все здесь перекапывать.

— Дайте мне пять минут, и пойдем, наконец, пить кофе, — я нацелился на дальнюю колонну, ничем не отличающуюся от остальных. Но только я очень четко ощущал в них остаточное присутствие «ведьмы». — И даже не спрашивайте, как я узнал.

Глава 6

— Какой кофе, вашу мать? — прогремел голос Самсона, но уже не в рации, а прямо в лаборатории. — Вы что тут устроили?

На пороге, возле первых трупов сектантов, возник Оридж Самсона и начал резко светить подствольным фонарем по стеллажам. Засветил нас, тело Вируса, потом пустое место, где была «ведьма», а потом и разнесенную в хлам бетонную стену, куда прилетело большинство пуль.

— Стандартная поисково-спасательная миссия. Что тут удивительного? — я пожал плечами, подныривая под ярким лучом света. — Наверху как дела?

— Там чище, чем здесь, — хмыкнул Самсон, разглядывая разбитые колбы. — Думал, что конкуренты. Но оказалось, что какие-то залетные рейдеры на шум подтянулись. Забудь уже про них, надо выбираться.

— И вот так вот все бросить? — воскликнул Ган.

— Да, — отрезал Самсон. — Миссия важнее. Алекс, ты кристалл не прое…

Концовка фразы Самсона совпала с треском разбитой колонны, в которой я чувствовал след энергии «ведьмы». Крепкое стекло, как двойной проклеенный стеклопакет, после первого удара топориком покрылось трещинами и только на четвертом, расслоившись, осыпалось на пол. А внутренний сгусток так и остался стоять, подрагивая, как какой-то холодец.

Я дотронулся до спружинившего студня, напоминающего «стекла» в убежище Лэйна, только «застывшее». Когда я продавил, а потом убрал палец, в субстанции осталась глубокая вмятина.