Читать книгу "Аметисты Серафимы Суок - Алина Егорова"

в центр раздевалки, вырвали из рук джемпер, отобрали штаны, которые она не успела надеть.

Зося осталась в трусах и футболке. Она скрючилась, словно стремилась сделаться невидимой. Девчонки резвились, отпуская язвительные замечания по поводу ее неразвитой фигурки. Зося совсем сникла.

В этом учебном году визуальная разница между ней и одноклассницами стала заметна особенно. Ровесницы одна за другой превращались в девушек – юных, притягательных, с округлостями в положенных местах, с плавной походкой и неторопливыми движениями. Они все носили одинаковую модную в подростковой среде прическу – длинные распущенные волосы с пробором «елочкой», красили губы и ресницы, демонстрировали декольте.

Зося никак не дотягивала до своих неполных пятнадцати, выглядела максимум на одиннадцать. Она даже на Новый год загадала желание – носить лифчик.

Желание сбываться не торопилось. Вата, напиханная в бюстгалтер размера «А», сбивалась комьями, делая из Зоси дочь Квазимодо, и от этой идеи пришлось отказаться.

– Какие шары!

– Где пластику делала? – «острили» одноклассницы.

– Покажи, не стесняйся! Народ хочет видеть!

Без одежды, окруженная со всех сторон, Зося не знала, куда деться. Ее лицо приобрело пепельный оттенок, на глаза навернулись слезы.

Фаня вошла в раж, она попыталась стянуть с Зоси футболку, но та сумела ее удержать. Но слез девочка сдержать не смогла – они полились предательским потоком. Чтобы скрыть слезы, Зося отвернулась и закрыла лицо руками.

– Довели! – бросила с упреком Катя.

Веселье как-то само закончилось. Словно ни в чем не бывало, девочки продолжили переодеваться и со звонком потянулись в зал. Ни Света, у которой Зося была накануне в гостях, ни Женька, с которой они иногда вместе ходили домой, ни Маринка, которой Зося на предыдущем уроке решила задачу, ни «правильная» Лида – никто из «подруг» не посчитал нужным поддержать ее хотя бы словом.

Все молча ушли на урок, оставив Зосю утирать слезы. Лишь Фролова, будто сочувствуя, спросила:

– Зойка, почему ты такой плакунчик?

Зося их не боялась. Разве могла быть страшна стая зверенышей ей, пережившей в своей семье столько несчастий? Оттого ее психика и надломилась. Часто на давление Зося против своей воли реагировала потоком слез. Ее голос дрожал, она заикалась и всхлипывала, лицо становилось меловым. Это было ужасно. В таком состоянии Зося не могла ничем ответить на нападки.

Ее слезы одноклассники считали победой. Стая ликовала, видя такой быстрый и удачный результат подлых поступков.

Их класс в этом плане не был уникальным. Почти в каждом классе находился изгой. Зося не раз видела, как мальчишки из параллели гоняли своего очкастого одноклассника. Однажды она застала в туалете разборку девочек из десятого. Кучка девиц, наподобие фроловских гопниц, отбирала у своей одноклассницы обувь.

1917 г. Одесса

– Александриты! Александриты! Бусы из александритов! – тоненьким голоском пищала Сима.

Она пыталась подражать своим случайным соседкам – бойким торговкам в ряду со всяким старьем, в конец которого она примостилась со своим товаром.

Сима была бойцом. Отгоревав с полдня по поводу ускользнувшей мечты, девушка загорелась новой идеей – продать бусы на Привозе.

– Мадам, возьмите бусы. Из александритов! – без зазрения совести врала Серафима.

Впрочем, почему врала? Кто сказал, что это не александриты? Вон как переливаются багровым светом. А выводы Арона Фишмана и сестры Лиды ошибочны. Всякий может ошибиться.

Женщина равнодушно повернула голову в ее сторону. Из-под шляпы с вуалеткой выбилась седая прядь, лицо серое, осунувшееся, глаза скорбные. Кажется, она раньше видела эту даму в цирке. Атлетического вида мужчина лихо метал в нее ножи, а она невозмутимо стояла с раскинутыми в стороны руками. Такая смелая и гордая в блестящем, струящемся платье, Симочке она казалась невероятной красавицей.

– Куда мне бусы? – печально произнесла дама, продолжая свое неторопливое шествие вдоль торгового ряда.

– Сколько, девка, хочешь? – внезапно обнаружился покупатель – неприятного вида пузатый дядька с проплешиной.

– Сто рублей! – выпалила Сима.

Она знала правила торговли: проси больше, скинуть всегда успеешь.

– У меня с собой столько нет, – признался мужчина. – Пойдем со мной, голуба, тут близко. – Он подхватил под руку Симу, воровато оглядываясь суетливыми, паучьими глазками.

От дядьки противно воняло смесью пота и дешевого табака. Девушка попыталась освободить руку, но покупатель своей крючкообразной граблей вцепился в нее намертво.

– Не боись, девка, не обижу! – зашептал он ей в затылок, задавая направление к выходу.

– Зато я обижу! – свирепо прорычала та самая дама из цирка. – Проваливай, пока цел!

– Мадам! Не суйте свой прелестный носик в чужие дела! – огрызнулся мужичок, собираясь добавить какую-нибудь грубость, но рукоятка ножа, приставленная между лопаток, заставила его сбавить обороты.

– Отпусти девочку и проваливай! – приказала циркачка.

Ее внезапно сильный взгляд и металл в голосе не оставляли выбора.

– Совсем озверели, антихристы! – выкрикнул пузан, отскочив на безопасное расстояние.

– А я вас знаю! – запальчиво сказала Сима, когда они с дамой отошли в малолюдную часть рынка. – Вы в цирке выступаете.

– Уже не выступаю, – произнесла женщина со вздохом. – Муж на войне погиб, заменить его некем. Наш номер сняли с программы. Вот, реквизит распродаю, – сжала она ножны красивого ножа – одного из тех, что летели в нее на цирковой арене.

– Вы такая отважная! – восхитилась Серафима. – И красивая! – теперь девушка снова увидела в своей внезапной спасительнице красивую женщину. Этому не помешали ни седина, ни растекающиеся ручейками морщины, ни потрепанная одежда. Даже печаль в глазах, казалось, придавала ей шарм.

– Спасибо, деточка. Ты еще прекраснее.

– Я?! – удивилась Сима. Она даже оглядела свое старенькое гимназическое платье и поношенные туфли.

Циркачка перехватила ее взгляд:

– Разве красота в одежде?

– Не только, – дипломатично ответила Сима. – Но хорошая одежда, прическа, драгоценности не помешают. У меня из украшений только вот, – девушка накинула на свою изящную шейку «александритовые» бусы. – Хотела выручить за них хоть сколько-нибудь денег, чтобы купить обновку.

– У тебя все будет, – дама пристально посмотрела ей в глаза своим по-тигриному уверенным взглядом, из-за чего Серафима ощутила бегущие по спине мурашки.

Циркачка еще говорила такие слова, в которые хотелось безоговорочно верить потому, что все это было так приятно и прежде ей никто никогда ничего подобно не говорил.

– Тебя будут любить, ты станешь музой и будешь жить лучше многих.

– Но как? – уже не спорила Сима.

В глубине души она всегда знала, что особенная. Ей очень хотелось, чтобы пророчества этой женщины сбылись.

– Сколько камней в твоих бусах? – кивнула она на сиреневую нить.

– Пятьдесят семь! – сходу ответила Сима.

Она уже тысячу раз пересчитала «драгоценные» камни, предвкушая, как дорого их продаст и тем самым обеспечит себе роскошную жизнь.

– Перебирай камни в бусах и на каждый