Читать книгу "ПостУкраина. Страна без государства - Семен Сергеевич Уралов"

большой дом и новая машина, для другого — несколько свободных часов каждый день для воспитания детей, пеших прогулок и чтения. Советское государство нагружало граждан по месту работы, в парторганизации и профсоюзе, требовало активной позиции, но взамен освобождало от множества бытовых забот. Стоимость услуг ЖКХ за однокомнатную квартиру составляла менее 5 % от заработной платы молодого специалиста, а гарантированный длинный отпуск с системой профсоюзных путевок позволял либо неплохо подработать в свободное время, либо действительно оздоровиться. За эти блага приходилось платить готовностью ехать на работу в любую точку СССР.

К середине 1980-х годов между Советским государством и обществом возникли серьезные противоречия. Потому что верхи переняли образ жизни потенциального противника, что тогда называлось словом «буржуазный» и выразилось в судьбе дочери Л.И. Брежнева. Переходной образ этой эпохи — Алла Пугачева — представительница эстрадной элиты, сформировавшейся вокруг правящей коммунистической элиты.

Говоря современным языком, противник тогда вел Когнитивную войну на обострение этих противоречий. Именно в конце 1980-х советское общество получило первый опыт расколов. Сначала неискушенные советские люди обомлели от по-голливудски красноречивого Михаила Горбачева, потом с замиранием сердца следили за клинчем Ельцин — Горбачев, а далее — за «танковым биатлоном — 1993» в центре Москвы.

Если оставить за скобками важный фактор предательства правящей прослойки, то Советский Союз тотально проиграл в нулевой КВойне. Первые отставания наметились в медиа, затем — в компьютерной сфере. Наш кинематограф технически «не тянул» уже в 1970-х годах, индустрия компьютерных игр была недоразвита, даже обычный проводной телефон оставался привилегией.

В середине 1980-х США своими медиапроектами драли советскую пропаганду, как волки циркового пуделя. Голодный до зрелищ и с кучей свободного времени советский человек ломанулся в видеосалоны, отдавая три рубля за возможность посмотреть плохую видеокопию на небольшом кинескопе с пяти метров в тесном и пропахшем потом помещении. Хотя сеанс в просторном кинотеатре стоил 50 копеек, залы стояли пустые.

Вера советского гражданина в государство держалась на социальных контрактах, надежных, как автомат Калашникова. При желании социальную карьеру можно было простроить на десятилетия вперед, что сейчас возможно лишь в системе МВД, армии и спецслужбах.

Проблемы со снабжением крупных городов и постоянный дефицит всего разрушили баланс миропорядка. Вопреки завещаниям древних советская власть не смогла обеспечить людям ни хлеба, ни зрелищ. Советское общество не просто призывали бунтовать против власти — его системно убеждали в ошибочности и тупиковости советского строя как такового. Поэтому нам важно разобраться в технологиях и выделить что-то похожее на КВойну.

«Почему нет новых сапог к сезону у простой советской женщины?» — спрашивал ведущий «Голоса Америки» на русском языке со стильным акцентом. Бойкий экономист тут же объяснял отсутствие сапог изъянами советского строя и властью проклятых коммунистов. А в голове советской женщины, озабоченной сапогами, рождалась неприятная мысль об ущербности страны, социального строя и вечной нехватки сапог. Ведь женщина не может без новых сапог. Особенно если у нее много свободного времени.

Сын простой советской женщины на той же волне подсаживался на белогвардейские песни о том, как было бы хорошо, если бы красные проиграли Гражданскую войну. Кто не чувствовал себя поручиком Голицыным или хотя бы корнетом Оболенским, тот не жил в позднесоветском обществе.

В итоге государство, объявив кооперативное движение и разрешив эксплуатацию человека человеком и частный капитал, фактически ушло из сферы зрелищ и массовой коммуникации. Если мы посмотрим советские фильмы 1985–1990 годов, то не увидим позитивного посыла в будущее. Советские люди в кадре постоянно что-то выясняют, ссорятся и вечно недовольны происходящим вокруг. При этом массово страдают из-за нехватки товаров.

Дезинтегрированное и увлеченное невиданными переменами позднесоветское общество стремительно политизировалось. Но не так, как учили коммунисты, — через профсоюзы, стачки, иные виды борьбы за права, — а по совершенно идиотским вопросам. Свобода слова, рыночные реформы, демократизация, гласность, перестройка и ускорение — советское общество слушало эти невиданные слова и ждало социальных благ. Граждане были приучены к тому, что политика, как завещал Ильич, — концентрированное выражение экономики. Следовательно, ускорение — это сапоги в магазинах, а гласность — американские фильмы на советских экранах. Как результат: по не изученным до конца причинам позднесоветское общество, состоявшее в целом из неплохо образованных граждан, приняло речевые штампы без содержания и деятельности за истинно верную идеологию.

Технологии КВойны атакуют две сферы — внимания и доверия. Позднесоветское общество прошло все когнитивные круги ада. Сначала его, жадного до зрелищ, накормили речевыми штампами, выданными за политические идеи. Затем межэлитарный конфликт стал представляться как идеологический, из-за чего демократия и «невидимая рука рынка» попали на знамена. Государство рушилось на глазах, а общество считало, что это реформы. Были серьезные проблемы с системой производства и распределения товаров массового потребления, но делались выводы, что нужно отменить партийную монополию власти. Советская интеллигенция изучала политэкономию в вузах и прекрасно знала: еще в конце XIX века доказано, что форма собственности не связана ни с эффективностью производства, ни с внедрением НИОКР на производстве.

Советское государство рухнуло задолго до 1991 года и Беловежской пущи. Как только ликвидировали монополию коммунистов на власть, Советское государство было обречено, потому что не существовало иной управляющей прослойки, способной координировать такой сложный коллектив коллективов, как СССР.

Однако советское общество не думало о том, в каком сложном и хрупком государстве живет. Отстранение партии, даже не столько от власти, сколько от администрирования, не могло не пустить под откос государственную машину. Модель государства, задуманного коммунистами, строилась на всеобщем труде. Поэтому комплексным критерием экономической эффективности были социальные, а не финансовые показатели. Что эффективнее: завод заплатил 1 миллиард рублей налогов или завод построил и взял на баланс микрорайон со школой, детсадом и новой котельной? Однозначного ответа нет — все зависит от того, в какой системе координат измерять эффективность.

Крах Советского государства произошел прежде всего в головах советских граждан. Они перестали верить, что способны организовать правильное государство, и даже пропустили момент его разрушения, будучи увлечены другими зрелищами и иллюзией участия в политической жизни. Поэтому можно утверждать, что Советский Союз погиб на стадии нулевой Когнитивной войны.

Итак, наш противник сохраняет технологическое преимущество и обладает позитивным опытом сначала разрушения СССР, а потом — захвата власти в отдельных республиках. Постсоветское пространство давно превратилось в пространство КВойн. С территории Казахстана работают «боты» по России, украинские ЦИПсО отрабатывают повестку в Армении и Киргизии. Технологии КВойн трансграничны и могут применяться в любых сферах.

Специалисты по информационным войнам, политологи и журналисты в XXI веке продолжают бороться за правдивость и достоверность информации, что похоже на украинский «Контрнаступ-2023» — отчаянная,