Читать книгу "Лирелии – цветы заката - Екатерина Евгеньевна Алешина"

разговаривала со мной, поднялась по ступенькам в тот вагон, где сидели мои вновь молодые друзья, распевая песни. Я вновь посмотрел в окошко. Около них потихоньку стал собираться народ и подпевать. В открытых еще дверях вдруг показалась Вера – такая же молодая, какой была, когда встречала мужа после войны, – и помахала рукой кому-то позади меня. Еще не видя, я уже знал, кто идет, и, обернувшись, увидел спешащего к ней нарядного двадцатилетнего Якова. Он шел бодрой походкой, широко улыбаясь своей жене, и нес в руках большой букет ее любимой сирени. Поравнявшись со мной, он, кажется, только сейчас меня заметил, широко распахнув удивленные глаза.

– Да живой он. Тебя проводить пришел! – крикнула ему ангел смерти из тамбура паровоза.

Глядя на меня, Яша тепло улыбнулся. Мне хотелось сказать ему что-то очень важное, прежде чем проститься с ним навсегда, спросить, удалось ли ему передать послание моей Ингерд, но законы Мироздания незыблемы для всех. Я показал ему рукой на нагрудный карман, где, по идее, должно было лежать мое письмо. В ответ друг покачал головой. И что это значит? Он не смог передать послание? Или Ингерд не приняла его? Или он вообще ее не встретил? Опять я буду терзаться вопросами, на которые не найти ответа.

Мы почти одновременно вздохнули, и Яша развел руками, словно извиняясь, а потом в три больших шага оказался у вагона, где томилась в ожидании его Верочка. Она протянула к нему руки, и он заключил ее в тесные объятия. Глядя на них, я ощутил, как до боли защемило в груди.

Вновь раздался гудок паровоза, и состав начал потихоньку набирать ход. Я видел, что Яша с супругой так и стоят в тамбуре, и друг что-то бегло пишет на бумажке. Сложив ее самолетиком, он запустил его в мою сторону. Поймав записку, я посмотрел на друга. Остальные ребята, видимо, узнав, что Яшка сел на поезд, высыпали в тамбур, начали его обнимать. Они что-то говорили ему, смеясь, но я их не слышал, продолжая идти следом за составом, пока он не ускорился. Яша помахал мне. Ребята заметили это, заулыбались и, столпившись у дверей, тоже замахали мне наперебой на прощание.

– Так, все. Идите в вагон. Я закрываю дверь, – послышался голос ангела смерти.

– Ребята, спасибо вам! За все эти годы! За дружбу нашу спасибо! За все! – крикнул я вслед уходящему паровозу. – Мир вашим душам…

Вот и все. Прощайте, друзья. Мимо меня проносился вагон за вагоном, уходя в непроглядную темноту, и вскоре перрон снова опустел. Последнее эхо от стука колес прощальным аккордом растворилось в сумерках. Туман, появившийся внезапно, стремительно отвоевывал себе каждый сантиметр одинокого полустанка. Я развернул самолетик, которым оказалось то самое послание для Ингерд. На обратной стороне Яшиной рукой беглым ровным почерком было выведено: «Твоей Ингерд нет среди нас. Ищи ее среди живых».

Сердце мое пропустило удар, чтобы вновь затрепетать в безумном ритме. К лицу прилила кровь. Я еще раз перечитал эти две заветные строчки, до конца не веря им. Неужели моя Ингерд уже переродилась и сейчас жива? Боги милостивые, где же мне ее искать? Сжимая письмо в руке, я в этот момент вдруг задумался: а куда мне теперь идти? Туман, заполонивший все вокруг, казался таким плотным, что невозможно было ориентироваться в пространстве.

– Господа, прошу прощения, но меня обещали отсюда депортировать! – прокричал я неизвестно кому в пустоту.

Ответом мне стала звенящая тишина. Такое чувство, что я попал прямо в облако. И совершенно непонятно, как отсюда выбираться.

– Эрик!

Кто-то тихо позвал меня по имени, и эхо, подхватив его, разнесло по округе. Кажется, звук раздавался где-то впереди меня. Хотя, по идее, там должны находиться железнодорожные пути.

– Эрик! Я здесь!

Этот девичий голос показался мне до мурашек знакомым. Он будил в памяти образ той, что навсегда осталась в моем сердце. Сделав уверенный шаг вперед, я начал медленно идти, продолжая оглядываться по сторонам, хоть это было и бесполезно – туман, висевший в воздухе от земли и до самого неба, так и не рассеялся. Я продолжал идти вперед, на таинственный зовущий голос. Посмотрел себе под ноги и с удивлением обнаружил вместо серой плитки полустанка песочного цвета брусчатку. В воздухе витал аромат осени – запах влажной земли, дыма от костра и сырой опавшей листвы. Постепенно сквозь туман стали проступать очертания деревьев, мостиков, беседок и горящих фонарей. Я пытался понять, где сейчас нахожусь, тем более что в окружающей обстановке было что-то знакомое, что-то виденное мною раньше.

– Эрик! Я здесь! – знакомый голос вновь позвал меня по имени, и я ускорил шаг.

Впереди в полутора метрах от земли маячил приглушенный туманом оранжевый огонек. Скорее всего, свет ручного фонаря. Поднялся ветер, разгоняя клубы тумана и листву по тротуарам, и теперь я видел, что кто-то идет мне навстречу, держа перед собой тот самый фонарь. Торопливые шаги отдавали звонким эхом.

В аромат осени, которым был пропитан воздух, вдруг ворвался тонкий ненавязчивый запах весенних горных цветов. Такой знакомый, но далекий и сотни лет недостижимый. Сердце мое, казалось, сейчас сойдет с ума, выпрыгнет из груди, проломив ребра. Налетел очередной порыв ветра, снова разогнав туман, и из него, словно ступив на землю с облака, показалась высокая девичья фигурка, закутанная в осеннюю мантию винного цвета с капюшоном. Глядя прямо перед собой, словно ища кого-то, она подняла ручной фонарь повыше. Ветром капюшон скинуло с ее головы, разметав в стороны длинные платиновые пряди волос, и передо мной предстала…

Ингерд.

– Эрик! Я здесь…

– Ингерд!

Проснувшись от собственного возгласа, я вскочил с постели, тяжело дыша. Я находился в собственной спальне в своих апартаментах, но облик моей возлюбленной так и стоял перед глазами, не давая опомниться. Когда наваждение отпустило, разжались кулаки, и что-то тихо упало на пол.

Это было то самое письмо, на обратной стороне которого я вновь прочитал: «Твоей Ингерд нет среди нас. Ищи ее среди живых».

Глава 3

Голоса прошлого

Герда

Зайдя в жандармский участок, мы не могли не заметить, что здесь было, мягко говоря, очень много посетителей. Или правильней сказать – задержанных? И очень шумно.

– Кажется, начало праздничной недели Самайна «удалось» не только у нас, – подумала я вслух, оглядываясь по сторонам и оценивая масштабы.

– Как многолюдно, однако. Или многомагово, – бормотала Эми.

Вообще, на Эсфире применительно к обществу чаще всего говорили «маги» или «бессмертные», имея в виду любую расу – хоть вампира, хоть эльфа, но иногда, благодаря привезенным переселенцами с Земли словечкам, слово «люди» и его производные в нашей речи все же встречались.

– Герда? Эмилия?

– Марьяна?

– Вы что здесь делаете?

Из одного кабинета к нам вышли мой старший брат Свенельд, Мариус и Делайл, а следом за ними Джордано с моим отцом, отец Эмилии Ардайл, Алессио – друг Мариуса и еще какие-то мужчины, лица которых были мне знакомы, но их имен я не помнила.

На нас изумленно воззрились.

– У нас, мальчики, к вам тот же самый вопрос, – сказала я, окинув взглядом всю компанию.

– Что, мой милый без пяти минут супруг, мальчишник пошел не по плану и вышел из берегов? – с игривой улыбкой промолвила Эмилия, подойдя к Мариусу.

– Что-то вроде того, – ответил он, глядя на нее с нескрываемым любованием. – Все шло неплохо, очень даже весело. Мы хотели посидеть, не привлекая к себе особого внимания, расслабиться и выпить в какой-нибудь простенькой харчевне подальше от центра города. Вечер был тихим и спокойным ровно до того момента, пока в харчевню не заглянул какой-то чудик и не рявкнул чуть ли не с порога бармену: «Слушай сюда, шкаф с антресолями, налей мне гномьего грога!» Как мы поняли, этого чудака другие такие же чудаки захотели разыграть и сказали, что если подойти к бармену и сказать кодовую фразу, то можно