Читать книгу "Культивируй. Побеждай - Макс Крынов"

знаю, какие «все» так их называют, но я ни разу не слышал. Ну, хоть не Змеи. Меня бы это не удивило.

— Знаешь, Бессмертные сейчас на слуху, — продолжала удивлять меня Яна. — Одна из самых любимых групп у публики. У них есть свои поклонники, своя группа в ВК…

— Да? Невероятно.

— Ага. Кстати, пока они еще набирают новых сотрудников. Если ты передумаешь, еще можешь присоединиться. Валере в первый день выплатили деньги за месяц и обещали льготы всякие. Представь — ты сможешь зарабатывать во сне, продолжая учиться в университете, работать или заниматься другими делами днем. Такая возможность может больше не выпасть.

— А самое главное — я буду рядом с Валерой, и при случае смогу его прикрыть?

— Рада, что ты это понимаешь. Я думаю, что в компании вам будет веселее.

Помолчали. А когда я уже собирался прощаться, Яна вдруг сказала:

— Слушай… Можем встретиться, если хочешь. Я вот даже хочу немного. Можешь зайти к нам сегодня.

Может, Яна рассчитывала на особое отношение к себе, но меня такое предложение отрезвило. Тусоваться в одной квартире со спящим Валерой? Я лучше попробую слиток серебра продать, или под обликом похожу по городу.

Полгода назад предложение навестить девушку точно сработало бы. Стыдно вспоминать, но тогда я действительно куда угодно пошел бы, если бы Яна позвала. Однако теперь эта слабость исчезла. Зашита, загипсована и залечена.

— Яна, ты меня не переубедишь. Я уже приводил все аргументы в кафе, а новый аргумент сейчас лежит в своей квартире и не просыпается. Ты снова попытаешься подбить меня на вступление в группу, но любая группа, если ее организовывают обстоятельные люди вроде Кирилла Романовича, действует в соответствии с правилами и инструкциями. Я ненавижу инструкции и правила, и не люблю, когда мою свободу ограничивают. Я не хочу начинать с самого низа и подниматься вверх по иерархической лестнице, чтобы меня заметили. И давай на этом закончим наш диалог, а завтра созвонимся снова, когда Валера проснется.

Яна ничего не ответила и отключилась после долгой паузы.

Пальцами щелкал с замиранием сердца. И когда шкатулка действительно появилась на простынях, я не меньше минуты пялился на нее, прежде чем открыть.

Внутри лежал кусок бинта и пузырек с бессонницей.

Я прикинул, что в следующий раз стоит вынести из мира Кошмаров пилюлю орса (отлично заживляет раны), семечко орса, которое прекрасно подойдет, если нужно будет избавиться от тела следующей гиены. Выложу это в тумбочку, и каждое утро, вынимая из шкатулки предметы, принесенные в реальность, буду класть взамен мой спасательный наборчик, который может пригодиться мне в этом мире. А вечером — убирать обратно в тумбочку до следующего утра.

А пока я коснулся бинта, увидел, что тот начал разматываться вокруг ладони, и отдернул руку. Отлично, значит магия обликов здесь действует.

На радостях от того, что все получилось, я сфотографировал пузырек… и, подумав, удалил фото. Лишнее палево на телефоне мне ни к чему — а ну как открою случайно рядом с кем-то галерею, или решу кому-нибудь фотографии показать, и мигом спалюсь. Может, никто не заметит ничего, а может, как раз обратят внимание. Да и вообще — зачем мне та фотография? На авито его выставить?

Когда радость улеглась, я сел и задумался: а что я, собственно, могу протащить обратно в иной мир? Можно специи, можно оружие. Точнее, можно было бы, будь у меня оружие. А так — какие-нибудь предметы первой необходимости. Можно телефоны туда принести — главное, чтобы техника с той стороны работала.

Написал Олегу:

— Привет. На рынке можно кому-нибудь продать серебряный слиток?

— Можно, если осторожно. Подойди к тому, кто телефоны покупает-продает, ювелирку. Только смотри, чтобы не получилось, как у того чувака, что траву за гаражами трогал — медитации у него там какие-то были, а люди подумали, что он закладки ищет и чуть лицо не разбили. Заприметят тебя скупщики, проводят до дома, где слиток лежит, и решат в гости зайти, когда никого не будет. А вообще, зайди в любой ломбард, и тебе скажут: «Да».

— А они все шесть квартир на этаже вскроют, или со мной на лифте поедут? — саркастично спросил я.

— Сперва до адреса доведут, узнают подъезд. Потом поставят человечка покараулить пару дней. Когда ты будешь возвращаться домой, один из них заскочит с тобой в лифт и поедет посмотреть, на каком этаже живешь. Другой спалит, в каком окне свет загорелся. Дождутся, когда свалишь из дома, и вскроют. Как-то так.

Шутить сразу расхотелось, но в ломбард я все равно не двинусь. Там стоят камеры, на которые попадать мне неохота. Лучше уж съездить на рынок.

На выходе из подъезда заметил двух электриков. Один держал стремянку, на которой стоял второй, закручивая болты на креплении камеры.

— Устанавливаете новые камеры? — осведомился я.

Дело хорошее — так будет проще вычислять…

— Снимаем старые, — качнул головой электрик.

— А зачем?

— Приказ городской администрации — снять все камеры, — устало сказал электрик. А второй добавил:

— Перебои электричества по городу из-за этих камер.

— Мужики, вы сами в это верите?

Ответа я не дождался, и шагая на остановку, приметил еще две бригады.

Похоже, что Кошмары попадают на камеры, а власти города, вместо того, чтобы оповестить население, пытаются сдержать панику. Закрывают глаза гражданам, делают вид, что нет никаких обращений на сайтах городской думы, что никто не приходил на днях к зданию и не орал, требуя объяснений — почему сына задрала огромная собака. Хотя власти сами прекрасно понимают, сколько будет жертв среди населения, если людей не оповестить. Идиотство, но в аврале, в котором сейчас находится городская верхушка, какие только решения не возникнут.

Асфальт под ногами раскален до предела, воздух дрожит в знойном мареве. Я иду к остановке, ощущая, как жаркое солнце беспощадно обжигает мою кожу. Натягиваю на голову бейсболку, поправляю очки надеясь, что это хоть немного защитит меня от палящего зноя. Не помогает — глаза сохнут, приходится часто моргать.

Чертово солнце. Хорошо, что меня еще автозагаром обработали. Человек в кепке и очках в жаркий день не вызывает подозрения, но если бы у меня еще и кожа бледная была, первый же патруль ППС остановил бы.

Причаливает старый, видавший виды автобус. Он грохочет и скрипит. Окна открыты — с ветерком домчусь.

В салоне царит духота, смешанная с запахом пота и пыли. Сажусь на потрепанное сиденье.