Читать книгу "Укрощенный тигр - Сергей Иванович Зверев"

рискнуть, выйти из-под защиты брони корпуса на открытое пространство и найти решение, полагаясь на боевой опыт. Их личный устав был написан кровью, опытом жестоких боев, гибелью личного состава.

– Придется произвести вылазку для разведки на местности. – Алексей бросил взгляд на Руслана, который в полумраке пытался найти поломку в радиостанции. Семен Михайлович подсвечивал ему динамо-фонарем, взглядом технического специалиста осматривая внутренности устройства – не выхватит ли где глаз опаленный бугорок или оборванный провод.

– Омаев, Бабенко остаются для ремонта станции, мы с Бочкиным на разведку. Логунов замещает командира, ведет наблюдение за обстановкой. Мы до начала дороги доберемся, чтобы обзор был. Выясним обстановку и назад.

– А если немцы нас обнаружат, Алексей Иванович? Связи нет, как мы вас найдем? – не отводя взгляд от панели с рукоятками и световым индикатором, уточнил внимательный Бабенко. Он понимал, что вокруг немецкие патрули и как только они обнаружат Т-34, то начнется отчаянный бой. Командир с заряжающим уже не смогут незаметно пробраться к танку.

– Сорок минут на вылазку. Если не вернемся или немцы нападут, уходите вниз к пойме реки. Как только найдется просвет в лесу, то можно будет перейти на нейтральную полосу, а потом к нашим вернуться.

Логунов резко качнул головой:

– Немчура нас гулять вдоль реки не отпустит, у них танков полно, пушек, пехоты. Основательно подготовились к встрече с нашим батальоном. Нет, Алексей Иванович, мы вас не бросим. А еще стоять будем до последнего патрона. Боезапас снарядов есть, личное оружие, пулемет. Повоюем. Идите выполнять боевую задачу и за нас не беспокойтесь, мы бывалые.

Соколов не нашел слов в ответ, внутри все сжалось от душевного тепла. Какой же он все-таки надежный, Василий Иванович, словно каменная стена, всегда поддержит. Повезло Николаю, что такой человек оказался его названым отцом.

Бочкин же замер, не решаясь поднять глаза на командира отделения. Не хотел он, чтобы дядя Вася прочитал в его глазах жуткий страх, от которого начинали лязгать зубы. Одно дело действовать в азарте сражения, когда загоняешь каждый снаряд, словно лично Гитлеру даешь зуботычину. А совсем по-другому себя чувствуешь, когда надо встать и пойти в неизвестность, выйти с одним автоматом на открытое пространство в окружении немецких войск. Кто знает, что случится, пока они за полчаса доберутся до дороги. Может, снова такое полчище фашистов набежит, что и не увидит он больше никогда Василия Ивановича. А такое страшнее собственной смерти. Родного отца Колька помнил плохо, даже и на шепотки местных сплетниц о «безотцовщине» привык не обращать внимания. Но годы, что провели они с дядей Васей в танке, превратились в целую жизнь, спаяли их крепче, чем связывает родная кровь. И теперь ему было страшно даже подумать, что больше не увидит он своего отчима, что стал по-настоящему родным отцом. Так, не поднимая глаз, стянул он шлем, застегнул комбинезон до конца и полез следом за старшим лейтенантом в открытый люк. Лишь на последней ступеньке не выдержал и бросил быстрый взгляд в полумрак машины. Логунов словно сердцем поймал его порыв. Оторвался от оптики, повернул голову и подмигнул земляку, названому сыну и другу в одном лице. От теплого его взгляда и ободряющего взора – прорвемся, Колька! – внутри разжались ледяные щупальца ужаса и молоденький ефрейтор поверил, все у них получится.

Легко спрыгнув с брони, Алексей негромко предложил:

– Давай ветками танк закидаем. Чтобы со стороны дороги он незаметен был.

Бочкин кивнул молча в ответ, делов на пять минут. Они стоят возле огромной горы старых веток, остается лишь набросить пару охапок побольше на борта, и «Зверобой» сольется с кучей строительного мусора.

Пока Колька усердно усыпал бронированного друга обрубками веток, его командир с биноклем осматривал местность вокруг. До дороги, куда им надо попасть, недалеко, метров 500, но по выложенной булыжниками грунтовке им прогуливаться не стоит. Немцы в селе, атака батальона танков Красной армии все никак не начинается. При таких условиях лучше будет пробираться где короткими перебежками от укрытия к укрытию, а где и ползком, по воронкам от снарядов. Он уже приметил первое место, где можно спрятаться и осмотреться перед следующей перебежкой.

– Смотри, вон туда за сруб от колодца по моей команде бегом, пригнувшись. Как кивну, то бежим к следующему ориентиру. Готов?

– Да, – прошептал в ответ Бочкин.

Они быстро преодолели короткий промежуток между мусорной кучей и колодцем, упали на твердую стылую землю за его крепкими стенками. Алексей принялся высматривать следующую ямку или куст, а Колька покосился на намалеванный крест с надписью на темной от времени деревянной стенке: «Отравлено! Не пить!»

«Вот уроды, воду отравили для скотины»! – внутри поднялась волна возмущения. Колька всю жизнь провел в селе и знал не понаслышке, что значит заботиться о корове или телятах. От злости аж в глазах заискрило, какой богатый колхоз в яму превратили, это же годы усердной работы.

– Вперед, – одними губами прошептал Соколов и в три прыжка оказался на дне воронки. Бочкин, чуть замедлившись, последовал за ним.

Логунов в это время крутил панораму перископа, вращая командирскую башню. Отслеживал каждое движение. Сквозь толщу бронированных листов невозможно услышать шорохи или разговоры, остается надеяться на визуальное наблюдение, чтобы не пропустить внезапное нападение противника. Он повернул башню в сторону дороги к селу: до сих пор в воздухе клубятся черные столбы, но стали уже ниже, догорает подбитая техника. Вот две фигурки, Коля и Алексей, метнулись вдоль перекошенного дома и слились с придорожными кустами – почти дошли до цели, полдела сделано. Но и возле дороги ситуация яснее не стала, слишком высоко дорога, затихшая после боя, чтобы увидеть пространство, где шел бой. Соколов в бинокль смог лишь увидеть верхушки немецких танков да замершие подбитые машины обеих армий.

– Николай, смотри вокруг в оба. На дерево придется залезть. Свисти, если увидишь немцев.

Соколов ухватился за ветку, упираясь подковками сапог, ловко взобрался на три ветки вверх и притулился на толстом суку. Наконец он оказался вровень с горизонтом и успел увидеть, как за холм заворачивает последний советский КВ, провожаемый выстрелами немецких автоматчиков. КВ Мороза маневрировал, то останавливаясь, то уходя, то возвращаясь, делая выстрел и тут же прижимаясь к покатому склону. Батальон отступал под прикрытием командирского танка, выстрелами не давая вражеской пехоте преследовать колонну. На обочине стояли два немецких бронетранспортера, высаживавшие пехоту. По дороге рассыпались немецкие автоматчики, поливая огнем тяжелые машины, что исчезали за поворотом.

От такой картины лейтенанта покачнуло на хрупкой опоре, но он вцепился одной рукой в ствол, а второй плотнее прижал окуляры к лицу. Отрегулированная оптика показала дорогу крупно.