Читать книгу "Старуха 2 - Квинтус Номен"

свежая… ну, договаривай.

— Сейчас бельгийцы делают для нас фактически новый завод химический. Думая, что делают его для шведов, а шведы думают, что они у бельгийцев для нас завод заказали чтобы мы им больше тех же щеток сделали. Сейчас они наши щетки готовы миллионами в континентальной Европе продавать, во Франции, в Италии, в Германии с Испанией… в Швейцарии, в Бельгии той же.

— Зубные?

— И не только. Вон, платяные и обувные щетки с прозрачной пластмассовой ручкой они готовы миллионами заказывать — и мы должны наизнанку вывернуться, но им эти щетки дать.

— И сколько мы на этом можем заработать?

— В деньгах в общем-то и немного получается, что-то в районе восьми миллионов крон. А если посмотреть на это с точки зрения железа — то это увеличение вчетверо мощностей нашего тракторного завода и еще целиком новенький завод по производству небольших легковых автомобилей.

— А твои химики столько щеток-то нахимичить смогут? Не отвечай, сам знаю что смогут. Но меня давно уже такой вопрос беспокоит: зачем ты жилы рвешь чтобы оплатить заводы автомобильные именно компании «Хадсон»? Стране ведь грузовики нужны, а чтобы из этого «хадсона» грузовик нормальный сделать, там чуть ли не четверть оборудования менять придется на заводе. И как бы он не обошелся нам дороже фордовского…

— Странные вы вопросы задаете, Лаврентий Павлович. У меня автомобиль какой? Так вот, если в нем что-то сломается, не придется мне запчасти из Америки заказывать и ждать их подвоза месяцами, так что могли бы и сами догадаться.

— Ты это серьезно⁈

— Нет, шучу, и двадцать миллионов долларов на шутки трачу. Если серьезно, то у «Хадсона» сейчас лучший в мире автомобильный мотор. Я в детали особо не вникала, поскольку все равно не понимаю этого, но там мотор, как парни из МВТУ говорят, не нижнеклапанный и не верхнекоапанный, а вообще какой-то среднеклапанный. Что это значит — спрашивайте у них, но я хорошо понимаю одно: они с таким мотором машины делают уже почти пятнадцать лет и ни у кого такой же экономичный мотор пока не получился. А с нашими добавками — то есть со стартером электрическим и аккумулятором, да под высокооктановый бензин мотор получился такой, какого у буржуев вообще нет и, как я понимаю, нескоро будет.

— Думаешь, буржуи такие глупые?

— Думаю, что делать массово и дешево бензин с октановым числом больше восьмидесяти они еще лет десять минимум не смогут. И я думаю, что покупать у буржуев что-то уже устаревшее — глупо, так мы их никогда по технике не догоним и уж тем более не обгоним. А купили что-то самое современное, слегка напильником подточили — и опа, мы уже впереди планеты всей!

— Ну да, а бензина такого мы целых сто тонн в сутки произвести можем, да и то силами студентов университета, причем старшекурсников…

— Лаврентий Павлович, вы же сами у Сталина пробили создание НПО. Которое именуется «Химавтоматика», и когда под руководством товарища Ипатьева выпускники МВТУ эту самую автоматику наладят… а они ее наладят уже к лету, тогда бензина этого у нас будет хоть обпейся.

— А завод заработает весной… считай, то отмазка твоя прокатила, — усмехнулся Берия. Он и в разговорах не только с ней начал периодически вставлять словечки из ее лексикона, особенно когда считал вопрос не особо серьезным. — А что за завод нам бельгийцы делают?

— Они думают, что завод по обработке целлюлозы и выпуску крафт-бумаги. В принципе, бумагу такую он тоже производить будет.

— А что кроме бумаги?

— Порох.

— Из древесной целлюлозы⁈

— Я знаю, как из нее сделать нормальный порох. Это с одной стороны потруднее, чем его из хлопка делать, но зато он получится раза в три дешевле. Да и хлопок можно будет все же на текстильные фабрики отправлять, а то у нас людям одежды не хватает. Да что там одежды, полстраны простыни в глаза еще не видели!

— Ты это… — Лаврентий Павлович тут очень захотел задать Вере один вопрос, но, вспомнив о просьбе товарища Сталина, замолчал. А Вера, усмехнувшись — так и не поняв причину того, что Берия тут заткнулся, с ехидной улыбкой ответила:

— Да, я именно это. Я специалист по разным взрывчатым веществам, а довольно скоро, после того как бельгийский завод запустим, вам еще и не такое покажу. Но это не очень скоро случится, да и чтобы показать все это, нам потребуется много специалистов. А вот с ними…

— Сам знаю, у Ипатьева институт едва на четверть укомплектован, а уж у остальных… Тут еще ОГПУ палки в колеса вставляет…

— Есть же постановление о неприкосновенности сотрудников НТК.

— Есть, но постоянно в ВСНХ и товарищу Сталину приходят кляузы на то, что НТК покрывает антисоветчиков. По тому же Пальчинскому лично Менжинский трижды к Сталину приходил на меня жаловаться!

— Паршиво все это, — Вера сморщилась, как будто целиком лимон разжевала. — Но выход из любой ситуации найти можно.

— Какой уж тут выход? Людей к расстрелу приговаривают…

— А вот это неправильно. Человек, конечно, может быть плохим — но при этом хорошим специалистом. Так что приговаривать их лучше не к расстрелу, а к заключению… в специальных, скажем, тюрьмах для инженеров и ученых. Они будут в тюрьмах свой срок мотать — а заодно и работать по специальности, принося пользу всей стране, искупая тем самым вину. Я уж не знаю, как вы сможете это организовать, но такие тюрьмы должны подчиняться исключительно НТК, и НТК самостоятельно должен определять режим содержания заключенных в этих тюрьмах и то, чем будут эти заключенные там заниматься.

— Ну у тебя и выражения… а идея выглядит неплохо. Только что-то сомневаюсь я, что заключенные там всерьез работать будут. Это на лесоповале видно, кто сколько наработал, а в научной работе…

— Назначьте меня контролером, я, думаю, сумею определить кто работает, а кто ваньку валяет.

— Суровая ты Старуха…

— Какая уж есть. Нам людей не хватает, мы каждого беречь обязаны! И сбережём, даже если человека для этого придется в тюрьму посадить. А уж как сделать, чтобы в тюрьме человек сам хотел бы хорошо работать, мы придумаем. Сами придумаем, а уж как — не ОГПУ решать. В правительстве кто там решил с буржуазными проявлениями так зверски побороться, Бухарин поди?

— Ты что-то хочешь по этому поводу сказать?