Читать книгу "Тридцать три рассказа об инженерах - Денис Борисович Сухоруков"

якорного или буксирного устройства, или шлюпбалок, или подкреплений под орудия, он никогда не заглядывал ни в какие справочники, стоявшие на полке в его кабинете, и, само собой разумеется, не делал, да и не умел делать, никаких расчётов. Н. Е. Кутейников, бывший в то время самым образованным корабельным инженером в нашем флоте, часто пытался проверять расчётами размеры, назначенные Титовым, но вскоре убедился, что это напрасный труд, – расчёт лишь подтверждал то, что Титов назначил на глаз».

Крейсеры «Рында» и «Витязь» были наши первые корабли, построенные не из железа, а из судостроительной стали, и Петру Титову пришлось самому разработать методы работы с незнакомым материалом, что он с успехом и сделал.

При спуске на воду «Витязь» потерпел серьёзную аварию по вине Петербургского порта, который недостаточно углубил устье реки Фонтанки. Крейсер проехался кормой по грунту, руль при этом сломался и вырвал петли, отлитые вместе с ахтерштевнем[7]. Труд кораблестроителей пошёл прахом.

Предстояла тяжёлая и сложная работа по замене ахтерштевня новым, и тут-то и проявилась вся опытность и находчивость Петра Акиндиновича. Он построил деревянный кессон[8], подвел его под корму, выкачал воду и в рекордные сроки сменил судну ахтерштевень. Никто до него ничего подобного никогда не делал.

При постройке следующего корабля – броненосца «Император Николай I» Пётр Акиндинович применил и целый ряд усовершенствований в производстве работ, которые вели к большей их точности и тщательности, не только не повышая стоимости, но даже снижая её. Разметка, проколка дыр, сверление, клёпка, чеканка – для любой операции он придумывал новые инструменты и методы, которые облегчали жизнь рабочим и при этом повышали качество.

Среди рабочих Петр Акиндинович пользовался безграничным уважением, так как любую работу знал и умел выполнять идеально. И действительно, часто можно было видеть, как Титов подходил к молодому, еще неопытному рабочему, брал у него, например, ручник и зубило и показывал, как надо, обрубая кромку листа, держать зубило, как бить ручником. Старые мастера любовались его работой.

Незадолго до смерти Пётр Акиндинович обратился к своему другу Алексею Николаевичу Крылову:

– Вижу я, ты по цифирному делу мастак. Обучи ты меня этой цифири, сколько её для моего дела нужно – только никому не говори, а то ещё меня засмеют.

Алексей Николаевич написал в своих воспоминаниях, что «он редко встречал столь способного ученика и никогда не встречал столь усердного». Пётр Акиндинович понял, что алгебра есть основной математический инструмент, и решил, что им надо научиться владеть быстро, уверенно и безошибочно. После тяжёлой работы на заводе он садился за учебник и до поздней ночи решал задачу за задачей.

За два года Пётр Акиндинович освоил элементарную алгебру, тригонометрию, вычисление по логарифмам и пользование логарифмической линейкой, начало аналитической геометрии, начало дифференциального и интегрального исчисления, основы статики, основы сопротивления материалов и начало теории корабля. Ему было тогда сорок девять лет.

В 1893 году Морское министерство объявило конкурс на проект лучшего броненосца, причём за первое и второе места были обещаны очень большие суммы денег. Комиссия рассмотрела все проекты и признала лучшими два – «Непобедимый» и «Кремль». Но авторство проектов оставалось в секрете даже для членов комиссии до последней минуты. Когда же были оглашены имена победителей – то есть авторов двух лучших проектов – произошла немая сцена, как в «Ревизоре». Оба проекта были подготовлены Петром Титовым. Это был шок для чиновников, так как они считали Титова малограмотным крестьянским выскочкой. Деньги за оба проекта победитель всё же получил, но не потратил на себя ни рубля – всё передал Морскому инженерному училищу. Такой уж был человек.

В августе 1894 года один из самых замечательных русских корабельных инженеров Пётр Акиндинович Титов внезапно скончался. Ему шёл всего пятьдесят первый год.

Нептун и подводные орхидеи

Степан Джевецкий (1844–1938)

В 1881 году император Александр III с супругой Марией Фёдоровной жили в Гатчине, своём любимом загородном дворце. В одно свежее майское утро они подошли к пристани на крохотном Серебряном озере, которое было известно на всю округу хрустальной прозрачностью и чистотой воды. Царь и царица уселись в заранее подготовленную прислугой шлюпку. Слуга оттолкнул её от берега. Александр III сам сел на вёсла и стал грести на середину озера. Потом они остановились.

Царь и царица почему-то непрестанно оглядывались и смотрели в воду. Царица даже указывала своим пальчиком на что-то в воде и звонко смеялась. Подводное действо заслуживало внимания.

В водах озера – то вокруг царской шлюпки, то прямо под ней – бесшумно скользила… маленькая подводная лодка! Она оставляла на поверхности маленькие пузырьки воздуха.

Это продолжалось довольно долго. Наконец шлюпка подошла к пристани, царь и царица вышли. Подводная лодка всплыла и пришвартовалась рядом. Из неё через верхний люк выскочил невысокий, молодой мужчина с великолепнейшим букетом орхидей в руке, подбежал к царице, встал на одно колено и преподнёс ей её любимые цветы. При этом он произнёс: «C’est le tribut de Neptune a Votre Majeste» (это дань Нептуна Вашему Величеству).

Царица пришла в восторг и одарила мужчину комплиментами, царь тоже остался очень доволен. Он поблагодарил молодого человека и приказал дежурному генерал-адъютанту рассказать об этих опытах военному министру. В результате русские военные верфи получили заказ на строительство пятидесяти подводных лодок системы Джевецкого, а сам изобретатель получил сто тысяч рублей, огромную по тем временам сумму.

Подводная лодка Джевецкого (она сохранилась до наших дней, её можно увидеть в Военно-морском музее в Санкт-Петербурге) была одноместной, имела в длину четыре метра и приводилась в движении гребным винтом за кормой, для вращения которого был устроен привод с педалями, как у велосипеда. Резервуар в нижней части содержал воздух для дыхания. Насыщенный углекислым газом испорченный воздух удалялся непрерывно работавшим маленьким насосом – он тоже работал от гребного винта.

У оператора голова находилась в небольшом стеклянном колпаке в верхней части, через который он мог смотреть под водой во все стороны. Задача лодки состояла в том, чтобы незаметно подойти к неприятельскому кораблю, прикрепить к его днищу мину, отойти на безопасное расстояние и взорвать её. Электрический ток для взрыва подавался к мине с лодки по подводному электрическому проводу.

В корпусе субмарины имелись два отверстия с резиновыми рукавами и с перчатками на концах. Когда оператор хотел просунуть руки в рукава, он сначала сжатым воздухом уравновешивал давление вне и внутри рукавов, затем просовывал туда руки, перчатками откреплял мину, прикрученную к внешней