Читать книгу "Видеть лучше. Как сохранить зрение : истории из кабинета офтальмолога - Валерия Александровна Филимонова"

это взять направление из поликлиники и пройти стандартное офтальмологическое обследование. Я быстро сдала необходимые анализы и пришла в клинику в назначенную дату. Игорь Леонидович снова меня осмотрел и наметил план вмешательства. Я переоделась, меня проводили в предоперационную, где сидели несколько мамочек с малышами разного возраста, и принялась ждать своей очереди — я должна была стать последней. Ожидание было невыносимым. Потом ко мне зашел анестезиолог и предложил провести операцию под местной анестезией.

Местная анестезия заключается в постановке укола за глазное яблоко.

Я и сама ставила такие уколы своим пациентам, но отказалась, настояв на наркозе. Когда подошла моя очередь, медсестра взяла меня за руку и повела в операционную. Ноги от страха были ватными. Зайдя в операционную, я начала плакать. Вдобавок мне было некомфортно из-за того, что я плохо видела обстановку вокруг, ведь очки мне пришлось оставить в палате. Меня уложили на стол, анестезиолог надел на меня маску, и я почувствовала запах яблок. Лежу и говорю: «Яблочками пахнет». Анестезиолог приподнял маску и переспросил меня. Я повторила про запах яблок. Он опустил маску мне на лицо, вытер мою слезу — и все. Наступила темнота. Я очнулась от невыносимой сухости во рту и попросила воды. Помню, что мне дали выпить почему-то очень теплую воду, и плохо помню, как добралась до кровати в палате, так и отключившись в операционном белье. Придя в себя, я почувствовала, как сильно болит глаз и мешают швы. Слезы текли рекой. Меня очень поддерживали мой будущий муж, мои одногруппники и мой учитель, который назвал меня «Мисс Ортофория[9]». После того как прошла боль, рассосалась кровь и смягчились швы, я смотрела в зеркало и не узнавала себя. Я впервые почувствовала себя красивой. Плача от радости, я поделилась своим счастьем с Игорем Леонидовичем на контрольном осмотре. Мне больше не надо подстраиваться, чтобы выглядеть нормально на снимках, больше не надо стесняться смотреть в глаза, и больше никто не скажет, что я косоглазая. Игорь Леонидович не только влюбил меня в детскую офтальмологию, но и избавил навсегда от многолетних комплексов и шального вида.

Онкология

Работа с пациентами с разнообразными образованиями в области глаз пробудила во мне интерес к такому направлению, как онкоофтальмология, хоть оно и недостаточно хорошо развито в Новосибирске.

Одной из первых операций, которую я увидела в ординатуре, стала экзентерация орбиты — удаление не только глазного яблока, но и всего содержимого орбиты, вплоть до костных стенок. Такие операции выполняются при злокачественных процессах, когда никакое другое лечение не будет эффективным. У пациента на операционном столе была меланома хориоидеи — злокачественная опухоль сосудистой оболочки глаза, которая проросла через стенки глазного яблока и устремлялась вглубь орбиты. После подобных операций и периода восстановления пациент направляется в центр протезирования для изготовления протеза.

Глазные протезы

Во время ординатуры мне посчастливилось попасть на экскурсию в такой центр. Вы наверняка видели, как работают стеклодувы. Так вот, некоторые виды протезов тоже выдувают из стекла, а потом вручную раскрашивают, подбирая цвет и рисунок радужки под каждого пациента.

Позже мне довелось увидеть пациента со злокачественной опухолью, которая съела не только область глаза, но и половину лица.

Онкология страшна для пациентов, но невероятно интересна для меня. Я скупала литературу по онкологическим заболеваниям глаз, посещала секции онкологии на офтальмологических конференциях и всерьез задумывалась о развитии этого направления в нашем городе. Я ярко представляла, как поеду стажироваться в Москву, чтобы обучиться диагностике и лечению глазных опухолей, но опытные коллеги ясно дали понять, что у меня, у девочки, не получится развить целое направление. С половой дискриминацией мне довелось столкнуться несколько позже. А последняя надежда стать хирургом все еще жила в моем сердце…

Стажировка

Как я писала ранее, оптометрическому мастерству я обучалась самостоятельно. Тогда врачи еще не вели социальные сети и не было никаких онлайн-курсов, откуда можно было бы почерпнуть необходимые знания. Через несколько месяцев работы в оптике я уже имела неплохой опыт подбора разнообразной оптической коррекции, заработала не только на офтальмоскоп, но и на специальную линзу для осмотра глазного дна под микроскопом, а благодаря своему блокноту еще и начала обучать одногруппников, которые тоже решили работать в оптике.

У меня есть высокая потребность в постоянном совершенствовании своих профессиональных навыков, и отсутствие роста вгоняет меня в депрессивное состояние. Это почти как физическая жажда — какое-то время продержаться можно, но в итоге это становится невыносимой мукой. К тому же профессия врача обязывает развиваться, ведь если не изучать все новые и новые заболевания, методы диагностики и подходы к лечению, это сужает круг людей, которым ты способен помочь, и снижает шансы продвинуться по карьерной лестнице. Даже спустя несколько дней отпуска я чувствую катастрофическую нехватку знаний и начинаю изучать какую-то теорию или клинические случаи, чтобы утолить эту жажду.

Именно благодаря своей заинтересованности во второй оптике я довольно быстро достигла потолка, и в день, когда я решила уволиться, мне пришло сообщение с приглашением на собеседование в частный офтальмологический центр «Доктор Линз». Для ординатора, по сути, без опыта работы приглашение в уважаемую частную клинику было подарком судьбы, поэтому я не раздумывая согласилась. Перед встречей с главным врачом Нагорским Петром Гарриевичем я изучила информацию об этом центре и узнала, что его основными пациентами были дети и подростки. Кстати, еще со студенчества я помню истории Татьяны Юрьевны про то, как в Новосибирске зародилась детская офтальмология. Первопроходцами в этой области были именно Пётр Гарриевич и Игорь Леонидович.

После прохождения собеседования мне предложили в свободное время приходить в клинику и знакомиться с новым для меня направлением — ортокератологией[10]. Про ночные линзы я слышала и ранее, даже направляла своих пациентов из оптики к врачам, на них специализирующимся, но впервые о них я узнала в студенческом научном кружке. В ординатуре эту тему не проходили. С детьми работать я никогда не хотела и все еще надеялась как-то попасть в хирургию, но, несмотря на это, решила согласиться на стажировку. Конечно же, меня зацепило то, что главный