Читать книгу "Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами - Анна Делла Субин"

слова приобрели гораздо более широкое звучание, выйдя за рамки первоначальных намерений. Всего за несколько месяцев до этого он поставил в Кингстоне провидческую пьесу под названием «Коронация короля и королевы Африки», тем самым лишь еще больше усугубив свое положение. В растафарианстве Маркуса Гарви неизбежно считали Иоанном Крестителем (21), независимо от того, нравилось это ему или нет. Он стал тем самым глашатаем, чье пришествие Янг предвидел в своем «Эфиопском манифесте»; посланцем, идеям которого предстояло проложить путь вперед, и следующей головой на заклание. Каждый раз, когда Гарви что-то пророчил, его слова неизменно сбывались, как у хорошей гадалки. В 1923 году он выдал цветистый риторический оборот: «Маркус Гарви – всего лишь Иоанн Креститель в дикой пустыне». А потом предупредил, что вскоре придет в другой, более могущественной ипостаси, чтобы нагнать еще больше страху на врагов, творящих несправедливость.

В 1926 году Маркус Гарви самым загадочным образом появился в роли «Кормчего» в священном тексте «Королевский пергаментный свиток черного превосходства», взлелеянном ямайским священником Фитцем Балинтином Петтерсбургом. Эта работа перекликалась с призрачной идеей, не меньше века кочевавшей по страницам печатных изданий. Если верить Оксфордскому словарю английского языка, термин «белое превосходство» (23) впервые появился в брошюрке под трусливым названием «Освобождение: практические советы британским рабовладельцам». Ссылаясь на Гаитянскую революцию, ее автор, Т. С. Уинн, писал, что освобождение рабов в полной мере соответствует экономическим интересам рабовладельцев, утверждая, что вся система находится на грани коллапса. Он не рекомендовал ждать, когда невольники неизбежно восстанут и устроят бунт, потому что потом «будет слишком поздно предпринимать даже самые мудрые и искренние попытки призвать их к повиновению и порядку, опираясь на белое превосходство». После первого же тиража это самое «белое превосходство» сразу же испугалось собственного исчезновения. Как концепцию его можно сравнить с обескровленным, бледным лицом, перед которым будто только что мелькнуло видение грядущей смерти.

К 1920 году, когда гарвардский ученый Лотроп Стоддард опубликовал свою работу «Нарастающая борьба цветных с мировым белым превосходством», разошедшуюся огромными тиражами, выражение окончательно вошло в обиход. «Белый человек может великолепно думать, созидать и сражаться», – излагал свои теории Стоддард, указывая, что этот архетип прошел суровое горнило европейского Средневековья, невероятно в нем закалившись. «Неудивительно, что краснокожие и негры боялись и почитали его как бога, в то время как сонные народы Дальнего Востока, пораженные его появлением с океана, по которому нельзя проложить дорог, по сути, не оказали ему сколь-нибудь эффективного сопротивления». Но после кровопролитной Первой мировой войны, вызвавшей падение рождаемости белого населения и наплыв мигрантов, с ходу заклейменных «цветной угрозой», власть белых стала постепенно угасать. Перед угрозой собственного исчезновения проповедники превосходства белой расы прибегли к последнему средству, заявив, что все, отличающиеся от них цветом кожи, вовсе даже и не люди. «У чернокожих нет исторического прошлого», – заявлял Стоддард в одной из своих работ, настолько символичной для своего времени, что цитата из нее даже попала в роман «Великий Гэтсби». «Никогда не развивая собственных цивилизаций, они практически лишены накопленной массы мыслей, верований и жизненного опыта», – писал он, перечисляя то, что составляет собой коллективное человечество.

С какой стороны подойти к этому утверждению, чтобы с ним бороться? Преподобный Балинтин вернулся с ним обратно в Эдем, размахивая мечом нового священного писания. В своем «Королевском пергаментном свитке черного превосходства» он писал, что белый цвет кожи стал проклятием, берущим начало от Евы и яблока-искусителя на дереве. «В ваших глазах это выглядит почтительно и красиво, не так ли?» – шутил он. А потом добавлял, что «мы приносим в жертву наши кровь, тела, душу и дух, чтобы белокожий англосаксонский Адам-Авраам мог ИСКУПИТЬ свое УЖАСНОЕ падение и исцелиться от проказы». И не только рассказывал, как африканцы жертвовали на алтарь белого человека свои земли, тела и тяжкий труд, но и перечислял связанные с ними места, упомянутые в Библии, равно как и конкретных персонажей. «Мы предоставили им доступ к Древу Жизни, отдали Эдемский сад, отдали Египет и Палестину… Отдали Жизнь, Душу и Тело Иисуса Христа… И тело Чернокожей Богородицы… Они забрали себе и Иосифа. Мы отдали им себя, чтобы сотни лет быть их рабами… Но теперь они нам ПРОСТО ОТВРАТИТЕЛЬНЫ», – заявлял Балинтин (24). – Мы до конца дней своих отказываемся нести за них ответственность». Свой новый миропорядок этот человек назвал «черным превосходством», хотя Оксфордский словарь английского языка этот термин до сих пор не признал.

Наблюдая за обществом Ямайки и вспоминая проведенные в Нью-Йорке годы, Балинтин знал, что ловушки бюрократической власти являются бесценным инструментом, позволяющим белым учреждать и скрывать свою власть. К ним относились требования без конца проходить регистрацию, предъявлять документы, подтверждающие личность, другие бумажки и данные – причем в общинах, где у многих не было даже возможности научиться читать. Учитывая, что в сотворении белого превосходства ключевую роль играет бюрократизм, Балинтин в своем новом священном писании тоже говорил о переписи, показаниях под присягой, свидетельствах о браке, дипломах, патентах и платежных ведомостях, ниспровергая их до уровня документов, узаконивающих новый режим. «Любые правительства и “ПРОФЕССИИ” подлежат обязательной регистрации в Королевском ДЕПАРТАМЕНТЕ черного превосходства», – говорилось в «Свитке». Листовое железо превратилось в священное писание, а околоюридический бред – в литургию, прославляющую черный цвет кожи. «Если хотите знать, чем мы занимаемся, то мы Творцы всего Сущего, Династий и Королевств, Священной Генеалогии и Священной Теократии, мы Небесные и Земные примирители, подобные Иисусу Христу», – объявлялось в новом священном писании. «Черное превосходство взяло на себя заботу о превосходстве белых, К. А. К. О.», – добавлял он, пользуясь загадочной, по-видимому, официальной аббревиатурой.

В недрах «Свитка» таилось пророчество о королевской чете, которая в утро своей коронации была «очень занята» приготовлениями. О Короле Альфа и Королеве Омега, том самом загадочном К. А. К. О. Там говорилось о «Льве и его львице», о «Монаршей Голове и Монаршей Подушке» на божественном брачном ложе. Балинтин даже привел их «Свидетельство о браке» и заявил, что они обладают «Правом Священных Времен». Если до этого Альфой и Омегой Балинтин больше считал себя и свою жену Лулу Мей, то в 1930 году читатели могли распознать в «Свитке» намек на куда более интригующие фигуры Хайле Селассие и императрицы Менен.

В соответствии с зарегистрированными полицией жалобами, в октябре 1933 года Леонард Хауэлл проповедовал вместе с Балинтином на улицах, опираясь, по выражению «Сборщика колосков», на «весьма причудливую доктрину», состоящую из фрагментов «Свитка» и «Библии чернокожего человека». Эту идею как концепцию, которая мерцала и набирала силу, чтобы потом засиять во всей красе, уже нельзя было погасить. Объявить Хайле Селассие Богом означало настойчиво заявить – в пику представлениям