Читать книгу "Волков. Орден Святого Георгия - Валерий Пылаев"

степенью с шейной орденской лентой награждались только чины не ниже шестого класса петровской Табели о рангах. А дослужиться до полковника гвардии мне светило разве что лет этак через…

Да и ладно. Еще успею — раз уж успел взять поручика еще до совершеннолетия.

Хоть и не вполне законным способом.

— Налюбовался? — Дельвиг с усмешкой хлопнул меня по плечу. — Хватит пялиться — поехали.

Я напоследок кивнул своему отражению в автомобильном зеркальце и украдкой вздохнул. Не то, чтобы мне так уж нравилось то, что я видел, но форма почему-то успела стать чем-то… важным? Пожалуй, все-таки да. И не потому, что она превосходно сидела или казалась воплощением власти и каких-никаких полномочий.

Китель и звездочки поручика на пурпурном шитье вернули еще одну частичку меня. Пусть не самую большую и осязаемую, зато уж точно не менее важную, чем столетия боевого опыта, знание ритуалов или сверхчеловеческие способности оборотня. Знаки отличия придавали происходящему смысл, напоминали, что я снова служу народу и стране, которой в том мире отдал не одну сотню лет. А вовсе не занимаюсь бестолковой и ненужной отсебятиной. И даже Святой на погонах будто хотел подбодрить.

Дескать — все ты, Волков, делаешь правильно.

Впрочем, сама деятельность сегодня, мягко говоря, не радовала. И уж тем более не впечатляла: немного строевой подготовки, рапорты, плановая работа по местам недавно «заштопанных» Прорывов и бесконечная езда по городу туда-сюда. По большей части за рулем, но иногда и в качестве скучающего пассажира — в тех случаях, когда его преподобию было угодно крутить баранку самолично.

Я успел даже постоять в карауле. Недолго, часа полтора от силы, однако они показались почти бесконечными. Солнце изрядно припекало с небес, а жар от асфальта добавлял свое, понемногу превращая меня в блюдо под названием «георгивский поручик в собственном соку». Но куда страшнее их обоих была скука.

Не такого я ожидал от службы Ордену, совсем не такого… Похоже, Дельвиг задумал таким образом с процентами рассчитаться за все былое: упрямство, наглость, многократное и непристойное нарушение субординации, сомнительные знакомства и не менее сомнительные действия. Список моих прегрешений перед его преподобием этим явно не исчерпывался, а Геловани наверняка с удовольствием добавил к нему еще с полдюжины пунктов.

Может быть, эта дурацкая муштра даже была их совместным решением.

Но все, в том числе и плохое, однажды имеет свойство заканчиваться, и после сытного ужина за казенный счет Дельвиг все-таки сменил гнев на милость. И даже снова пустил за руль, хотя наверняка и сам был не против прокатиться по почти опустевшим улицам. Вечер принес не только долгожданную прохладу, но и пустые дороги, разогнав по домам большую часть грузовиков и легковушек.

Сам того не замечая, я изрядно разогнался. А уж выскочив на Песочную набережную и вовсе дал мотору полную свободу, и машина полетела вдоль Малой Невки в сторону… Кстати, и правда — в какую нам надо?

— Куда едем, ваше преподобие? — поинтересовался я, чуть сбавляя ход.

— А чего жы ты раньше не спросил? — Дельвиг погрозил мне пальцем — и вдруг заулыбался. — А чуйка у тебя все-таки — таких еще поискать, поручик. Правильно едем. Сейчас как раз на через мост поворачивать.

Значит, на Крестовский. К особнякам и дачам сильных мира сего. На Песочной набережной тоже хватало богатых домов, но за Малой Невкой селились уже чуть ли не небожители. Правда, по большей части из государственных чинов, а не родовитые аристократы: для титулованной братии простора на острове все-таки было мало — приличную усадьбу не поставишь, а городской резиденцией лучше обзавестись в центре. Поближе и к себе подобным, и к его императорскому величеству.

Однако и на Крестовском публика подобралась весьма серьезная. Настолько, что кому-нибудь вполне могло прийти в голову устроить здесь очередное нашествие нечисти.

— Это по нашему делу, Антон Сергеевич? — поинтересовался я. — Кстати, от сыскарей чего слышно? Не изловили нашего летуна ненароком?

— Нет. — Дельвиг чуть втянул голову в плечи и скривился, будто у него неожиданно разболелся зуб. — И ненароком не изловили, и специально не нашли.

— А оружие? Проверяли?

Не то, чтобы я рассчитывал на полноценную дактилоскопическую экспертизу или пачку документов из оружейных лавок. До первого еще не дотягивала местная наука криминалистики, а второе было попросту бессмысленным: его преподобие все-так прав, и законно приобрести в Петербурге чистокровный австрийский «манлихер» не так уж и сложно.

— О пропаже никто не заявлял, — вздохнул Дельвиг. — Если ты об этом. Дорогой иностранный прицел тоже не воровали. Ну, а если уж кто-то из их сиятельств добровольно предоставил оружие из своей коллекции…

— Ясно. — Я легонько ударил ладонью по ни в чем не повинному рулю. — А Талант? Известно, какие фамилии в Петербурге обладают подобным даром?

— Насколько мне доподлинно известно — никакие. А что касается неподтвержденных слухов… Все не так просто, поручик. Древние рода не спешат делится секретами о собственных силах. Да и как ты себе это представляешь? — Дельвиг снова поморщился. — По-твоему, Геловани следует ходить по княжеским дворцам и во всеуслышание интересоваться, кто из их сиятельств умеет парить, как белка-летяга?

— Я бы на его месте именно так и сделал. — Я пожал плечами. — Или поднял бы архивы. Какую-нибудь Бархатную книгу. Или церковно-приходские записи, метрики… Должно же остаться хоть что-нибудь!

— По большей части — ничем не подкрепленная болтовня, — огрызнулся Дельвиг — но тут же смягчился и продолжил: — Впрочем, мне приходилось слышать, что один из ближайших сподвижников Петра Великого обладал подобным Талантом. Способность к полету была изрядно полезна его величеству во времена войны со шведами и позже, когда…

— Меншиков? — почти наугад бросил я.

И, кажется, попал. Дельвиг чуть отстранился, приподнимая брови — и тут же впился в меня своим фирменным пронизывающим насквозь взглядом.

— Верно, — проговорил он. — А ты откуда знаешь?

— Просто догадался. Точнее, сопоставил факты — так, кажется, говорят сыскари? — Я чуть придавил тормоз, замедляясь перед очередным поворотом. — Вяземский упоминал другого Меншикова — светлейшего князя Александра Владимировича. Между прочим, упоминал как фигуранта нашего с вами дела… возможного фигуранта.

— К чему ты клонишь?

— Конечно же, у меня и в мыслях нет обвинять титулованного аристократа, не имея никаких доказательств, — осторожно начал я. — И все же — если слухи о Таланте не врут, у его светлости есть