Читать книгу "До основанья, а затем… - Роман Феликсович Путилов"

а вполне серьезно вас предупреждаю, что моя сотня бойцов, если они останутся голодными, придут сюда и разнесут здесь все к такой-то матери. Вы понимаете, какие будут последствия?

— Какие?

— Очень много облеченных властью лиц демократической направленности умрут, в столице образуется политический вакуум. В результате, власть, естественным образом, вернется в руки реакционных сил и вот тогда они закрутят гайки так, что мало никому не покажется. Повторения политического безволия конца февраля уже не будет. Все, у кого есть голова на плечах, уже поняли, что новая власть не особо лучше старой. Всех, кого вы успели обидеть, похватают оружие и утроят тут такой кровавый террор…

— Скажите, Котов, а вы не боитесь…

— Чего или кого? Вас? Нет не боюсь. Я уже умер далеко отсюда, в Мексике…

— Так, погодите… Вы тот самый, самозванец из Мексики, чья банда захватила дворец на набережной?

— Ни хрена себе! Это у меня банда? Подскажите, кто распространяет о мне и моих людях эту клевету, и я этого человека поставлю в позу ответственности!

— Куда, простите, поставите? — Комиссар развеселился, так что у него запотели стекла пенсне: — Я, милостивый государь уверен, что это вас поставят в эту позу. Военная комиссия со вчерашнего вечера план составляет, как банду с пулеметами и пушкой из великокняжеского дворца выбить, наряд сил и средств собирает, а тут их главарь во дворец приходит и ничего не боится, да еще и на государственный кошт свою банду принять просит. Кстати, говорят, что вы псих и с гранатой ходите?

— Уже двумя. — я достал из-за пазухи гранаты (позавчера обзавелся отличной французской «лимонкой») и постучал ими друг о друга.

Комиссар Временного правительства сморщился, как будто я ломал пенопласт у него под ухом.

— То есть, звать караул не стоит?

— Ну, если вы хотите жить, Лаврентий Иванович, то не стоит. А следует, чтобы избежать лишней крови, срочно поставить на все виды довольствия мою команду. А так, как я вас назначаю ответственным за это дело, то требовать выполнения вами этих обязанностей я буду именно с вас, как с градоначальника, причем по-революционному быстро, без всякой, старорежимной бюрократии, и с высочайшей степени личной ответственности.

— Что-то я вас милейший, не понимаю. — господин Пущин откинулся на высокую спинку удобного стула.

— Объясняю. Не позволю морить голодом моих людей. Невыполнение моих законных требований расценю как контрреволюционный саботаж с немедленным приведением приговора в исполнение.

— Что⁉ — усатый градоначальник вскочил, нависнув надо мной.

— Что слышал. Если в течении двух дней не поставишь мой отдел народной милиции на снабжение, тебя кончат. Каким способом, я еще не придумал, но кончат тебя очень быстро. А ты что думал, только офицеров и полицейских можно без суда кончать, расстреливать и в Неву сбрасывать? А вас это не коснется? Уверяю тебя, вас это коснется и очень быстро. Пойдем, проводишь меня, чтобы глупостей не наделал раньше времени. — я, как маракасами, постучал гранатами перед лицом побледневшего чиновника.

«Демократический» градоначальник ошарашенно смотрел на меня, выпучив глаза — очевидно, такой постановки вопроса он не ждал. Пока все Временное правительство занималось чистой политикой и распределением вкусных начальственных мест для людей, что старательно попадался под взор лиц, принимающих решения. Материально- техническое снабжение продолжало осуществляться по каналом, существовавшим еще при прогнившем царском режиме. Худо-бедно функционировали железные дороги, в столицу везли хлеб и дрова, очереди в хлебные лавки не уменьшились, но были «демократичными». Только система МВД была упразднена полностью, и оказывается, что надо выстраивать ее заново, а значит и снабжать, размещать, обучать. Существовавшие с момента восстания пулеметного полка «временные» или, зачастую, самостийные команды по борьбе с контрреволюцией кормились или солдатскими пайками, выдаваемыми в полках, или реквизициями по время обысков и арестов, осуществляемых, чаще всего по устному распоряжению господина Керенского, который будучи в недавнем прошлом присяжным поверенным, старался компрометирующих себя документов не оставлять.

Пущин схватил какой-то тонкий справочник, отпечатанный очевидно на ротапринте и стал яростно его листать. Судя по всему, это был список постоянных комиссий, наверное, чиновник искал место, куда меня можно было культурно послать. К его сожалению, большинство комиссий было связано армией и ее обеспечением, вся система МВД была разогнана и переложить обязанности по снабжению моих инвалидов, пока было не на кого.

— Пошли, пошли, не тяни резину. — я засунул гранаты за пазуху и сделал шаг к креслу Лаврентия Ивановича.

— Подождите, прошу вас. — Пущин закрылся руками: — После завтра к вам приедет комиссия и если вы действительно создали подразделение народной милиции, комиссия тут же примет решение, о постановке вас на снабжение по нормам….

— Мы нормы на месте оговорим, но паек должен быть не меньше, чем солдаты и офицеры запасных полков.

— Хорошо, мы договорились. В три часа пополудни комиссия будет у вас.

— Замечательно, господин комиссар! — я широко улыбнулся воспрянувшему духом чиновнику: — Только, если вы надеетесь, что ваша Военная комиссия со мной до этого разберется, то вы глубоко ошибаетесь. Поверьте, мы готовы. Один только вопрос — не подскажите, какой полк завтра против нас выступает?

— Ну почему же не сказать? Скажу. Батальон лейб-гвардии Литовского полка, не менее тысячи штыков, броневики Запасного броне дивизиона и четыре пушки из Михайловского артиллерийского училища. Что, господин Котов? Вы, почему-то, побледнели?

— Жду вашу комиссию послезавтра, господин комиссар.

— Я очень сомневаюсь, что мы с вами еще увидимся, господин авантюрист.

10 марта 1917 года. Час пополудни.

— Вы понимаете, что это невозможно⁈ — Сципионе Чинизелли, усатый брюнет лет пятидесяти, с закрученными вверх кончиками усов, с истинно итальянским темпераментом, воздел руки верх, потрясая приказом комиссара Временного правительства по городу Петрограду.

— Господин Чинизелли, при всем уважении в вам и вашей семье, я вынужден добиться исполнения приказа. И, если вы откажетесь его выполнить, то у вашего цирка будет новый директор, а вы отправитесь вместе со мной в Таврический дворец. Поверьте, я определю вас в чудесную компанию — генералы, сенаторы, министры, даже директор Императорских театров сидит в Министерском павильоне. Говорят, что с крыш подчиненных ему театров полиция из десятков пулеметов народ расстреливала. В любом случае, компания подобралась достойнейшая. Правда спят они там по очереди, на кушетках и говорят, что кормят плохо, но зато не надо никуда торопится, сиди и смотри в окошко и жди, когда в Петропавловскую крепость отведут. Кстати, подскажите, кто на ваше место метит, кто спит и видит, чтобы вас заменить в директорском кресле?

— Хорошо, господин Котов, у вас понял и подчиняюсь грубой силе. Но я буду жаловаться, предупреждаю вас об этом.