Читать книгу "Время контакта - Эдуард Мочалов"

к месту прохождения службы вы будете преданы полковому суду, который и решит вашу судьбу.

Глава 5

Полковой суд состоялся на следующий день после прибытия в расположение учебной части.

Учебка хотя и находилась на столичной планете Великой Сатрапии Тау— Кита, однако в таком глухом ее углу, что до ближайшего городка было километров десять. Правда оттуда до части ходил автобус, но только утром и вечером, чтобы доставить в часть или домой дежурную смену вольнонаемных. Рядовым жандармерии пользоваться автобусом строго запрещалось. Да и в увольнение новобранцев отпускали редко — не чаще раза в месяц. Сам городок тоже не был богат на развлечения: пара кабаков, подпольный бордель мадам Оникс, церковь и бильярдный клуб вполне себе справлялись с удовлетворением нехитрых потребностей солдат. Для офицеров, которые как известно отличаются более изысканным, чем у солдат, вкусом, в городе был театр — варьете. Поскольку нравы и религиозные воззрения граждан Сатрапии не поощряли процветание искусств, тем более легкого жанра, а местные законы почти их запрещали, считалось, что это варьете приехало на гастроли из самой Центрально галактической Империи и гастролировало в городке уже без малого двадцать лет.

Сама учебная база жандармерии занимала старый форт выстроенный в тёмные века для контроля за одним из главных торговых путей, ведущих от рудников в столицу. Полтора десятка трёхэтажный пакгаузов обнесённых десятиметровой стеной надёжно обеспечивали безопасность, но были довольно мрачным местом. Полковой суд заседал в донжоне, и вся процедура заняла не более получаса. Бригадир, командир роты и сержант Йоханссон быстренько приговорили подсудимых к двум неделям гауптвахты и разошлись.

Нельзя сказать, что отбывать наказание было тяжко, хотя гауптвахта, располагавшаяся здесь же в подвале донжона была достаточно зловещим заведением. Сырые одноместные камеры с откидывающимися только на ночь нарами, вынуждали заключённых весь день находиться на ногах: либо стоять, либо сидеть на корточках. Лежать на полу строго запрещалось. Впрочем, отбывающим наказание полагались ежедневные прогулки. На Лена подземный каземат навевал тоску, поэтому услышав приказ выйти на прогулку он очень обрадовался. Однако за все две недели отбывания наказания это был единственный момент для радости, который запомнился Осборну. Однако и он быстро исчез, когда Лен и его земляки узнали, что это были за прогулки. Командир отделения комендантской роты в семь тридцать утра выводил всех отбывающих наказание и после поверки заставлял бегать. Бег продолжался в зависимости от настроения командира. Если настроение было хорошее, то бегали четыре часа до обеда и четыре после, с перерывом на пятнадцать минут после каждого часа. Если настроение было плохое, то бегали также, но с одним перерывом после двух часов бега. После таких упражнений в течение первой недели более восьмидесяти процентов осужденных попадали в гарнизонную больничку с диагнозом «переутомление». Провалявшись в госпитале пару дней, они возвращались продолжать отсиживать свой срок. Так продолжалось до тех пор, пока наказанные не отбывали весь срок и не выходили стойкими к лишениям и с лютой ненавистью ко всей комендантской роте и в особенности к ее офицерам. Лен и Петр кстати в больничку так и не попали, отчасти из— за крепкого здоровья и выносливости, отчасти благодаря смекалке Петра. Поняв, чем грозит увлечение марафонским бегом Петр предложил Лену на утреннем построении вызываться на разного рода хозяйственные работы: от мытья полов на той же гауптвахте до нарядов на кухне и техническом парке.

Сам курс молодого жандарма мало чем запомнился Лену. Все шесть месяцев они либо занимались физической подготовкой, либо боями. Это были как индивидуальные спарринги с применением всех видов холодного оружия, либо вдалбливания навыков по разгону всякого рода протестующих. Некоторое время уделялось и обучению ведения городских боев и штурму зданий.

Спустя шесть месяцев Осборна вместе с другими окончившими учебку погрузили в трюм обшарпанного десантного транспорта и куда— то повезли. Лен не знал куда. Однако везли уж очень долго, может неделю, а может и все две — Лен потерял счет времени. Его соседи по узкому двадцатиместному кубрику занимались, кто чем: играли в кости, в запрещенные уставом очко, карбский сквош, и еще в кучу игр, о существовании которых Осборн даже не предполагал. Лен не любил игры, он предпочитал скакать на верблюдах и танцевать с девушками, то есть все то, чего в принципе делать на транспорте нельзя. Осборну оставалось всю длинную дорогу в свободное от повседневной солдатской рутины время, шататься по бесконечным коридорам десантного отсека, вызывая неодобрительные взгляды вахтенных и начальства.

Как— то, от нечего делать, он направился в курилку. Рядовые жандармы в большинстве своем не курили, потому что курительные смеси считались очень дорогими для тощего солдатского кошелька, да и начальство не поощряло. Большинство офицеров тоже не курило, стремясь вести здоровый образ жизни, так что в курилке обычно можно было долго просидеть в одиночестве вспоминая прекрасную жизнь до службы или мечтая о не менее прекрасном будущем, или просто поспать. Но в этот раз в курилке сидела пара младших лейтенантов и о чем— то оживленно спорила. Лен не понял, о чем они говорят, но в разговоре то и дело мелькало какое— то название — что— то вроде «Текнос». Впрочем, поймав пару недовольных взглядов одного из лейтенантов, Лен поспешил убраться из курилки.

— Что такое Текнос? — спросил Лен у Тома.

— А черт его знает, — Том повернулся на другой бок и собрался спать дальше.

— Так узнай, — Осборн решительно развернул Тома к себе.

— Где? У кого? Че пристал! — заканючил Том.

— Слушай Лен, если я скажу, что это такое, — ты отстанешь и дашь поспать? — с соседней люльки поднялась голова Дика, по прозвищу Писарь.

— Говори, — прищурился Лен.

— Текнос — планета вроде такая.

— Так вроде или планета?

Писарь укоризненно взглянул на Лена, вздохнул, вытащил из кармана коммуникатор и стал, не спеша рыться в нем.

Этот простенький гаджет был предметом зависти всего отделения. Рядовым было разрешено иметь личные принадлежности лишь определенных марок. Считалось что только приборы фирм, перечисленных в особом циркуляре, были соответствующим образом защищены от несанкционированного вторжения. Естественно, что несмотря на очень ограниченную функциональность, стоили гаджеты, разрешённые к использованию в корпусе, значительно дороже своих гражданских аналогов. Жалованья рядового только что вышедшего из учебки, хватало только на то чтобы