Читать книгу "Они жаждут - Роберт Рик МакКаммон"

в порядке?

– Странный? Чем?

– Озабоченный или встревоженный, не знаю. Если бы дела пошли плохо, ты ведь сказал бы мне?

– Конечно сказал бы.

«Черта с два!» – подумал Гидеон. В последний раз, когда он пытался рассказать ей о трудностях в своем бизнесе, она уснула прямо на нем, продолжая бессмысленно кивать. Казалось, его проблемы больше вообще никого не интересуют. За исключением Карен, двадцатилетней любовницы Гидеона, живущей в Марина-дель-Рее. С ней он не только опять почувствовал себя мальчишкой, но и провел много ночей за разговорами, вместо того чтобы тупо трахаться. У Эстель тоже были любовники, и Митч без труда мог определить, когда к ней присасывался кто-то новый, потому что она каждый раз снова начинала посещать занятия в Оздоровительном клубе Беверли-Хиллз. Каждый раз это были молодые загорелые красавцы – теннисисты, пляжные бездельники, спасатели. Он не возражал, зная, что у Эстель хватит ума не подпускать их слишком близко к кошельку. Это было полюбовное соглашение: он получал свое, она – свое. В каком-то смысле они даже любили друг друга, пусть даже и не физически. Оставались добрыми друзьями. А бракоразводный процесс встал бы ему поперек горла, поскольку он построил свой бизнес на деньгах ее папаши из Нью-Йорка.

– Холодно, – сказала Эстель. – Пойдем спать.

– Хорошо, хорошо, иду.

Гидеон стоял неподвижно, спиной чувствуя, как замок Кронстина притягивает его, словно магнит.

– Какая-то жуть! – прошептал он.

– Что еще за жуть, Митч? Ты слышал по радио новости об этом убийце Таракане?

– Нет, не в этом дело. Черт возьми, что случилось с Митци? Вроде бы пора уже нам что-то о ней услышать!

Эстель пожала плечами:

– Собаки иногда убегают.

– Но сторожевые собаки не должны убегать! Я заплатил за эту суку больше трехсот баксов! Ты хочешь сказать, что она сбежала от меня спустя четыре года?

– Тогда, может быть, ее кто-то украл? Я слышала про такое. Похитители собак любят красть доберманов.

– Задницу мою они любят красть! Митци оттяпала бы руку любому, кто попытался бы запихнуть ее в машину! Просто жить в этом долбаном городе стало опасно! Грабители вламываются в дома по всему каньону, вокруг шастают всякие психи вроде этого Таракана, а копы не знают, в какую сторону смотреть.

Его глаза потемнели.

– А ты помнишь, что случилось в замке Кронстина?

– Это было одиннадцать лет назад, – напомнила она.

– Одиннадцать лет или одиннадцать минут, но это ведь все равно произошло. Господи, я должен все разузнать! Я видел тело этого старика… то, что от него осталось.

У Гидеона пересохло во рту, он ощутил привкус чего-то, напоминающего бальзамирующую жидкость. И пожалел, что разбил стакан, потому что сейчас ему просто необходим был глоток «Чиваса». Гидеон справился с настойчивым побуждением обернуться и уставиться, как завороженный, в темноту, где в двух милях отсюда высилась эта груда камней и бетона. «Если и есть в Лос-Анджелесе лучший вид на город, чем из моего дома, – подумал он, – то это именно замок».

– Копы тогда тоже не нашли маньяков, которые это сделали. Видимо, никогда и не найдут.

– Это Калифорния, милый, – тихо произнесла Эстель. – Рай для всякой твари.

– Особенно для маньяков и убийц. Не знаю, крошка, в последние дни я чувствую себя чертовски неуютно. Какой-то беспокойный, что ли. Испуганный.

Он провел ладонью по лбу. Кончики пальцев онемели, как в той детской игре «Рука мертвеца», когда ты нажимаешь на большой палец до тех пор, пока не выступит кровь, и он становится холодным и чужим, будто бы вообще не человеческим.

– То, что случилось со стариной Кронстином, может произойти и с нами. С любым из нас.

– Он был безумцем, – вздрогнув, сказала она. – Один безумец убил другого. Не стой на ветру, замерзнешь.

– Митци, – прошептал он. – Что за хрень приключилась с моей собакой?

– Купишь себе другую. – Она взяла его под локоть. – Пойдем спать.

Ее ладонь оказалась восхитительно теплой. Он посмотрел на жену и уже открыл было рот, чтобы рассказать о том, что недавно испытал, – о странных видениях, где он работал на уходящем в бесконечность конвейере, по которому один за другим прибывали гробы; о том, как ему почудилось, что ветер, проносясь поздно ночью над каньоном, шептал его имя; о том, как даже днем в любом из шести своих моргов, разбросанных по всему городу, он вдруг ловил себя на том, что стоит у окна и смотрит на холмы, на этот замок звезды фильмов ужасов – безмолвный и безучастный к солнцу, ветру или дождю. Гидеону хотелось признаться ей, что он теперь боится сильней, чем когда-либо в жизни.

Но глаза Эстель уже потускнели, веки начали закрываться, словно живые жалюзи. На бело-зеленом лице проступила сонная улыбка, а губы прошептали:

– Пойдем, мой сладкий, пора баиньки.

– Ага, – кивнул он. – Хорошо.

Он зашел в комнату, повернулся, чтобы запереть дверь, и подумал: «Как можно вообразить себе, чтобы я, похоронный король Митч Гидеон, портил годный товар, набрасывая в него полные лопаты земли! Господи, это же смертный грех!» Он задернул занавески и поплелся вслед за женой в спальню, золотые цепочки звякали на его шее, словно высохшие кости.

А темный силуэт, скорчившийся на крыше прямо над террасой дома Митча Гидеона, расправил сверкающие черные крылья и поднялся в воздух.

IV

– Уф-ф-ф! – выдохнула, глядя в потолок, Гейл Кларк. Сладкий огонь бурлил в ее венах. – Это та-а-ак чудесно!

– Я знал, что тебе понравится, – тихо проговорил мужчина, лежавший у ее раздвинутых в виде буквы V ног.

Он погладил медленными круговыми движениями ее живот, затем подался вперед и продолжил прерванное занятие. Его язык сновал туда-сюда, возбуждая и дразня; она все крепче впивалась ногтями в кожу на его плечах. Он довел ее до кипения убийственно медленной восьмеркой, и она задрожала от чистого наслаждения, когда третий за ночь оргазм приливной волной накатил на нее.

– О боже! – сказала она. – Это… это…

Больше она ничего не смогла выговорить, потому что бессилие добралось и до ее языка, и она почувствовала себя листком, занесенным на эту кровать мощным ураганом.

Еще через минуту Джек Кидд лег рядом с ней и обнял тонкими, но сильными руками. Гейл уткнулась носом ему в грудь, придвинулась ближе, как всегда делала в жарком любовном похмелье. Темные волосы щекотали ей нос.

Джек поцеловал ее в нос, а потом потянулся за бутылкой шарли к пластиковому охладителю, стоявшему у кровати. Лед уже весь растаял. Джек налил вино в бокал, отпил немного, а потом принялся нежно облизывать ухо Гейл, пока она не дернулась и не спросила: