Читать книгу "Один в Африке. Путешествие на мотороллере через 15 стран вглубь черного континента - Стефано Медведич"

мышкой проходит через ограду со стороны улицы. Как только он меня замечает, приказывает остановиться. Думаю, хочет вытянуть из меня денег, и я желаю себе поскорее отвязаться от него: у меня нет времени и, кроме того, никакого намерения выкладывать деньги. Я сразу же показываю свои документы. Улыбаясь, полицейский говорит, что остановил меня вовсе не для контроля, а чтобы полюбоваться Веспой. У него тоже есть Веспа, но старенькая, модель 70-х годов выпуска. По его тону понимаю, что он влюблен в скутер, как и все остальные владельцы Веспы. Мне бы хотелось задержаться еще и продолжить приятный разговор, но впереди дальний путь. Да и асфальт между Карангом, пограничным пунктом между Сенегалом и Гамбией, и Баррой окажется очень плохим, так что мне придется снизить скорость, рискуя быть застигнутым темнотой. Именно это со мной и случится.

Быстро выезжаю из Каолака, пересекаю длинный мост, и дорога становится скверной. В каком-то месте обнаруживаю странный разрыв – он вынуждает свернуть вправо и проехать несколько километров по параллельно идущей дороге, приподнятой метра на два над уровнем главной дороги – сейчас она внизу слева от меня. Все это мне кажется не к добру. Следую по грунтовке еще три километра, а потом после резкого поворота путь мне преграждает перекладина из веток и проволоки. Из густых зеленых зарослей выскакивают мальчишки и просят оплатить проезд. Мое начальное состояние опасения мгновенно трансформируется сначала в неверие, а потом в неудержимое раздражение. Начинаю ругать ребят. Я вне себя – теряю драгоценное время. Делаю движение, как будто собираюсь спуститься с Веспы. Ребятишки пугаются и убегают. Возвращаюсь по крутому спуску назад на главную дорогу.

Несмотря на то, что шуточка обошлась мне в полчаса, думаю, что я еще легко отделался, поскольку это оказались только дети, хотевшие немного заработать. В Африке дорожные разбойники очень активны и опасны. В Мали, в Буркина, в Нигерии и особенно в Камеруне нападения этих бандитов частенько завершаются убийством путешественников, которых обирают до последней нитки, снимают с тела жертвы даже одежду. Двигаясь по главной дороге, я постепенно восстанавливал спокойствие.

Сразу же после селения Тубакута качество дороги ухудшается и замедляет мое продвижение.

Приезжаю в Каранг почти под вечер. Для въезда в Гамбию виза не нужна, полицейские на границе ставят мне отметку в паспорте и в карне де пассаж Веспы. После этой процедуры иду поменять евро на даласи, местную валюту. Начинает смеркаться, и я должен поторопиться доехать до Бары, прежде чем совсем стемнеет.

Но, как и предполагал, асфальт никуда не годный. С 2003 года, когда я с большим трудом проехал по этой дороге на Ленд Ровере, никакого ремонта не производилось. Мне приходится ехать медленно и вилять между ямами – некоторые из них похожи на настоящие кратеры. Постоянно переключаюсь с первой на вторую скорость и наоборот. Лихорадочно вглядываюсь в дорогу впереди, чтобы заблаговременно выбрать, куда направить скутер. Между тем, неотвратимо опускается тьма, а во мне поднимается страх упасть.

Два раза я удачно избегаю опасности, но усталость мало-помалу дает о себе знать. Слабеющее внимание и плохая видимость довершают остальное: я попадаю в очень глубокую яму с крутыми краями. Пытаюсь ускориться, но я на второй передаче, и Веспе не хватает мощности выскочить – она скатывается назад, потом клонится налево, и мне не удается удержать вес. Падаю, но на этот раз нога не остается придавленной скутером. Я встаю, старясь поднять Веспу, но сил у меня нет – слишком устал. Ко мне приближаются двое парнишек на мопеде, останавливаются и спрашивают, не травмировался ли я. Потом поднимают Веспу. Отряхиваю с себя пыль и снова еду, в непроглядной тьме – до Барры еще десять километров. Из-за багажа на переднем багажнике фара не освещает толком дорогу. Все! Больше не могу!

Я ехал целый день, под солнцем, съел только немного фруктов, дорога все время была преотвратная: я измучен физически и морально. Слева вижу какие-то жилые постройки. Не знаю, что и делать. Выкручиваю два, три раза ручку газа в надежде, что кто-нибудь услышит. И вот, из одного из домов появляется группа ребятишек и юношей. Они, улыбаясь, идут навстречу мне. На их лицах удивление – наверное, оттого, что видят белого человека, иностранца, на скутере. Один из них, постарше, Адам, спрашивает на английском мое имя и национальность, потом говорит, что почтет за честь приютить меня. Признаюсь, что эти слова, сказанные тогда, и до сих пор вызывают во мне сильные эмоции.

Сразу же принимаю предложение и, сопровождаемый ватагой мальчишек, направляюсь в сторону их дома. Родители Адама приветствуют меня, я могу оставаться у них сколько хочу. Я ошеломлен теплотой оказанного мне гостеприимства, и меня всего затопляет чувство счастья. Меня забрасывают вопросами, на которые стараюсь ответить, как могу: все это внимание к моей персоне меня забавляет, хотя я и очень устал. Больше всего в людях, что я вижу перед собой – детях и взрослых, – меня поражает их естественность, непосредственность, искренность разговоров и жестов. Для меня, белого европейца, это инстинктивное чувство расположенности и бескорыстия пробуждает в памяти обычаи нашего прошлого, уже принадлежащие к другому миру, далекому во времени и невозвратно утраченному.

Я сгружаю с Веспы багаж и размещаю его в выделенной для меня комнате, лучшей в доме. Затем отправляюсь помыться, смыть пыль, которая впиталась в тело. Я лью на себя воду ведро за ведром – она уносит не только пыль, но и все накопившееся напряжение. А хозяева уже приготовили ужин: benachine – рис с курицей, очень острый, но и очень вкусный.

После ужина замечаю, что вся семья собралась во дворе. Пожилые, молодые, дети, женщины – все сидят вокруг жаровни. Осталась одна пустая табуретка – для меня. Все хотят поговорить, расспросить меня, и я, хоть и жажду отправиться поспать, чувствую себя обязанным остаться с ними – в знак моей искренней признательности. Сажусь. Керосиновая лампа освещает главным образом лица ребятишек, они вне себя от радости. Бьюсь о заклад, они испытывают те же самые эмоции, что захватывали нас, мальчишек юга Италии, когда в 50-х годах группа кинооператоров приезжала в наш город для показа на центральной площади черно-белых документальных фильмов в дидактических целях. Начинаются вопросы: «Откуда ты приехал?», «Почему путешествуешь?», «Куда едешь?», «Сколько стран ты проехал?» Вопросы и ответы – один за другим. Отец Адама спрашивает, женат ли я и есть ли у меня дети. Вытаскиваю фотографию семьи, ее передают из рук в руки, кто-то рассматривает ее дважды. Когда вопросов нет, молчание