Читать книгу "Ведьмак 23го века. Том девятнадцатый. Стратегическое промедление. - Владимир Михайлович Мясоедов"

сам православный инквизитор, а где лишь его остаточное изображение. Во всяком случае, молния и какой-то двухцветный огненный шар пролетели через точку нахождения русского священника не встречая сопротивления, дабы долбануться в стену и без того толком не отремонтированной церкви. Ударившие в ответ стрелы света спешили сразу семерых противников, чьи кони были тоже вроде бы чем-то защищены, но даже хуже, чем всадники.

— Очень странно, — несколько отстраненно подумал Олег, швыряя останки своей жертвы в одного из немногих оставшихся в седле противников, который наводил какого-то монструозного вида пистолет с четырьмя стволами на крышу здания, откуда вниз на головы нападавших летели маты, инструменты и боевые заклинания. По отдельности они оказывались не очень-то эффективны, но зато их было много! По пологой душе откуда-то из-за пределов ограды медленно полетел большой огненный шар. Очень большой, но очень медленный. Магическая контратака, детонировавшая его примерно на середине пути, была скорее ожидаемым событием, чем удачной случайностью. — Для покушения слабо, для подставы как-то тупо…В конце-концов, сам верховный жрец Кали публично обещал, что тем кто начнет ставить палки в колеса антибританскому восстанию, его священные убийцы пожмут удавками горло!

С трех сторон сразу Олега попытались проткнуть острыми как бритва дисками, что сорвались в полет из-за спины одного из всадников. Только вот довести свою атаку до конца индус не успел — умер, поймав раскрытым ртом сверкающую от вложенной магии пулю, прилетевшую откуда-то со стороны храма. Оставшееся без хозяина оружие попыталось было упасть на землю, но оказалось подхвачено силой мысли чародея и закружилось вокруг него, мешая парочке хитрецов, пытавших зайти то ли с флангом, то ли вообще за спину. Один ушел от внезапно угрозы чисто, второй лишился пары пальцев…Об голову русского боевого мага ударила то ли пуля, то ли какой-то метальный снаряд, разлетаясь на куски. Только чародею, лишь краем сознания зафиксировавшим удар, это ни капли не помешало закончить с тем, чтобы резать своих противников без использования ножей или еще каких-нибудь нормальных инструментов убийства и наконец-то всерьез приступить к делу сокращения количества противников.

Волна огня, которую создал чародей, использовав примерно половину своего не такого уж и маленького резерва, ударила в нападавших, аккуратно обтекая Ерафима…И пламя, покрывшее собою едва ли не весь двор христианской миссии не угасло через пару секунд, а по-прежнему продолжило пылать, несмотря на истошное ржание горящих живьем лошадей и крики людей, чья защита то ли изначально не была предназначена для отражения подобных угроз, то ли уже успела полностью разрядиться. В тех же индусов, кто смог как-то защититься от жара, полетели сгенерированные доспехами Олега разряды энергии, внешне напоминающие молнии, но с обычным электричеством уж точно имеющиеся не слишком много общего. И боевые артефакты, рассчитанные на противостояние легендарным атлантам или же созданным ими чудовищам, как правило, оставляли от людей только груды обугленного мяса, перемешанные с расплавленным металлом, раньше бывшим частями оружия или брони.

— Что это было?! Говори, щенок! — Стоило лишь Олегу прекратить поддержку яростного пламени и генерирование бьющих по врагам разрядов, как Ерафим уже приступил к допросу распластанного на обугленной земле пленника…Которого, кажется, сам же и прикрыл барьером, дабы огонь не изжарил относительного молодого индуса, который внушительной бородой и усами уже обзавелся, но тем не менее еще сохранял некоторые следы подростковой угловатости. Большая зазубренная игла, непонятно откуда взявшаяся в пальцах церковника, почти впивалась в глаз его жертвы, которая толком и дернуться не могла в путах, сотканных из чистого света. — Отвечать! Говори! Или я прямо здесь тебя выпотрошу как рыбу, прежде чем низвергнуть в Геену Огненную!!!

Индус, похоже и без того находящийся на грани, запираться не стал. И заговорил. Да что там, он буквально запел, умудряясь громко выкрикивать по два-три слова в секунду…Только вот беда, делал он это на своем родном языке, который парочка грозно нависающих над ним русских магов банально не знала. А английским, похоже, не владел сам «счастливчик», который буквально чудом уцелел. И хотя он явно смог осознать, чего от него хочет почти приступивший к пыткам церковникам, но дальнейшие попытки освоить слету мифическое искусство телепатии неизменно терпели сокрушительный крах.

— Ну и что это такое, хотелось бы мне знать? — Попытка Олега почесать в затылке наткнулась на бронированный капюшон доспеха, под которым еще и шлем был спрятан. — Знаешь, Ерафим, местные жрецы могут быть кем угодно…Но они ведь не идиоты, правда? Не могли они отправить на уничтожение тебя и прочих православных священников дюжину кое-как обученных конных ведьмаков в скверной амуниции. Ты же ведь их бы и в одиночку положил, пусть и повозившись подольше!

С грохотом рядом с чародеем рухнул на землю крест под аккомпонимент ругани, несущейся сверху от монахов. Сами ремонтники остались целы и невредимы, но магический удар одного из нападавших исковеркал священный символ, что ныне потерял полторы перекладины, чуть согнулся и вообще сильно стал напоминать собою вопросительный знак.

— Положил бы, с божьей помощью, — согласно покивал православный инквизитор, пиная под ребра своего пленника, чтобы тот хоть ненадолго замолчал. — И да, продавшие души языческих богам жрецы местные те еще твари, но идиотами их не назвать…Ну, не самых старших так точно…Может, какой-нибудь индусский аналог сельского батюшки, что из своей родной дыры в жизни не выглядывал, решил свой личный святой поход замутить или…Слушай, да это ведь твои наверное! Ну, в смысле, кшатрии тобой обиженные! Уж на что я из жизни местного общества вышел, но и до меня доходили слухи, как в твоем полку новобранцев тиранят!

— И ничего не тиранят…Просто скидок не делают на воспитание и происхождение, требуя от всех укладываться в определенные нормативы дисциплины… — Немного смутился Олег, силой мысли поднимая обратно на крышу исковерканный священный символ вместе с отколовшимися от него обломками, пристально рассматривая пленника и вспоминая характер своей любовницы, которая очень болезненно, унизительно и доходчиво разъясняла нормы поведения в цивилизованном обществе тем, кто пытался её оскорбить словом либо действием. Впрочем, не одна она ставила на место много возомнивших о себе юнцов благородного происхождения. Не один десяток зубов потеряли новобранцы, пытавшиеся заставить прислуживать себе товарищей по оружию или вообще своих инструкторов из числа ветеранов отряда. А еще пороли за поножовщину, попытку стрелять в сослуживцев, небрежное обращение со взрывчаткой, лишь чудом не унесшее жизнь парочки особо одаренных индивидуумов… — Знаешь, а пожалуй ты и прав. Кажется, я эту рожу помню…Ублюдка не прибили за попытку изнасилования одной из наших волшебниц лишь потому, что женщина с которой он начал срывать одежду сама его успела обесчестить при