Читать книгу "Анна К - Дженни Ли"

свой аппетит. Это было круто! – Стивен объяснил, что безумно очарован Марселлой, поскольку она вела себя более раскованно, чем кто бы то ни было.

И она не была ни вежлива, ни безупречно одета. Она смеялась над его приколами и повторяла, что для такого богатея он очень забавен.

– Лолли тоже считает тебя забавным, – напомнила Анна.

Стивен согласился, но не мог не отметить, что Лолли часто воздерживалась от смеха над его грязными и грубыми шутками, всякий раз пеняя, когда он говорил что-нибудь в дурном вкусе.

– Я все повторяю ей, что я – наполовину представитель меньшинств: мне позволено говорить такие вещи.

Анна отмахнулась от брата, хотя уже не раз слышала от него подобное.

– Видишь, ты тоже так себя ведешь. Ты не можешь не поправлять меня, но я ведь просто несу пургу. Я не расист, в чем проблема? Комики постоянно делают это. Да, Марселла показалась мне раскованной, но, может, все дело во мне. Наверное, мне нравится именно то, что рядом с ней я могу быть отвязным. Разве тебе не хочется иногда побыть собой, Анна? Со своими недостатками – и все такое?

Хотя Анна и понимала чувства брата, в тот момент она не хотела поощрять его образ мыслей. Она знала, что разговоры о свободе – следствие того, как сурово относится к нему отец. Ее он тоже держал на коротком поводке, но с ней это выглядело как почти милая гиперопека. Со Стивеном все было иначе. Стивен никогда не говорил с ней об этом, хотя ей хотелось бы многое обсудить. Поэтому она и теперь промолчала, лишь кивнула, чтоб он продолжал, поскольку было ясно: история пока не закончена.

– Я, мать его, устал от политкорректности, – добавил Стивен. – Почему сейчас все обижаются по малейшему поводу? Мне восемнадцать, разве я не могу слегка развлечься, когда хочется? Я не просил, чтоб меня рожали в высшем обществе.

Пришла очередь Анны напомнить брату, что у него никогда не было проблем с развлечениями, хотя она признавала, что с высокими запросами родителей справиться не так-то просто. Стивен оказался единственным сыном, что в корейской культуре означало ответственность за семью: вот какой груз однажды ляжет ему на плечи. Анна не сомневалась, что в жизни ему будет сложнее, чем ей.

– Конечно, ты расстроен – и ужасно, что отец остается таким жестким с тобой… Но мы отвлеклись, Стивен. Что ты еще можешь рассказать мне о той девушке?

Стивен поведал, что после пиццы они завалились в «Эйс Бар» в богемном районе Алфабет-Сити, поиграли в аркады. Двоюродный брат Марселлы был там барменом и позволил молодым людям выпить.

В конце вечера Марселла затащила Стивена в женский туалет, в одну из кабинок, и…

Анна кивнула.

– Практически уверена, я могу догадаться, что случилось дальше.

Потом Стивен был уже на крючке, и они встречались тайно последние два месяца или около того.

– Но у тебя есть чувства к Марселле? – наседала она. – Я не о сексуальных, а о реальных. Ну, о сердечных чувствах.

– Анна, я едва знаю эту девушку. Она сексуальная и безотказная. Я люблю Лолли. Но иногда… так скучно бывает с девчонками, после того как ты уже тусуешься с ними некоторое время.

– На самом деле, нет, – ответила она, глядя в окно. – Не ищи у меня сочувствия. Я встречаюсь с Александром подольше, чем ты – с Лолли.

– О чем я и говорю! Вы двое должны понимать, что я имею в виду, по крайней мере, он.

Анна была раздражена высказыванием брата и не сразу сообразила, с чего начать.

– Ты намекаешь, будто Александр мне изменяет? – спросила Анна, переходя к сути.

– Нет! Конечно, он верен тебе. Твой парень – слишком хороший человек, тогда как я – жуткий придурок.

Анна знала, что их мать часто пытала сына, сравнивая Стивена с вроде бы идеальным бойфрендом дочери.

– Да, это отстой. Но прекрати уже уклоняться. Если ты говоришь, что любишь Лолли, то зачем изменять ей? – спросила она, догадываясь, что у брата нет ответа. Она готова была поспорить, что он вообще редко понимал, почему делает то или иное.

– Не знаю, – выпалил Стивен, как по команде.

Анна не сомневалась, что ничего лучше этого признания она сейчас от него не добьется, и потому продолжила. Она спросила, не в первый ли раз он изменил Лолли, и после долгого молчания брат ответил, что раньше кое-что было. Она метнула на него взгляд, полный сестринского неодобрения.

– Ты уверен, что хочешь быть с Лолли? Куча парней в городе остаются холостяками и каждые выходные спят с новыми девушками. Может, это подойдет тебе больше. Если честно, мне кажется, ты совсем не готов быть чьим-то бойфрендом. Ключевое слово «совсем».

– Да, все выглядит именно так. Но я люблю Лолли именно потому, что хочу быть ее парнем. Она такая же добрая, как и ты. И нет никого милей. Она держит меня в узде, а ведь мне это необходимо. Она заставляет меня еще сильнее стараться и самому быть лучше. Марселла для меня ничего не значит. Хотя у нее в языке продето дурацкое колечко…

– Фу. Хватит о ней. Стивен, ты должен положить этому конец. – Анна любила брата, но сейчас он ей совершенно не нравился. Разумеется, парни сильно отличаются от девушек, но, слушая Стивена, она чувствовала, что разрыв между представителями мужского и женском пола шире, чем она могла себе вообразить.

– Ты права. Я так и сделаю. А кольцо в языке… я не намекал на какие-то непристойности, я просто видел его, потому что она много смеялась. И еще она думала…

– Стивен, ты смешон! Все так считают. Почему ты всегда сосредоточен на подобных вещах? – раздраженно бросила Анна.

– Потому что это – моя тема, Анна! Я не идеален, как ты, и я уж точно не лучше твоего гребаного парня, ясно? – Стивен редко повышал голос на сестру и сразу почувствовал стыд.

Но Анна все поняла. У отца были невероятно высокие запросы, когда дело касалось сына, что казалось ей несправедливым. Стивен никогда не обсуждал это с сестрой, но не раз отец приказывал ему явиться в кабинет, чтобы читать нотации о том, как много он работал на благо семьи.

Эдвард говорил, что как иммигранту ему приходилось трудиться вчетверо больше, дабы считаться равным американцу. И это было действительно так: хотя Эдвард, как и Стивен, родился в состоятельном семействе, отец-кореец послал своего отпрыска учиться в США. Мальчика отправили в интернат на Восточном побережье, когда ему было всего десять лет. Дети любой