Читать книгу "Умышленное обаяние - Ирина Кисельгоф"

– Заменяйте, – согласилась она.

– Когда?

– Предлагайте.

– Завтра?

– Хорошо. Я работаю до трех.

– Встречу у работы. Говорите адрес.

– Договорились, – она спокойно назвала адрес больницы.

– Советую надеть брюки. Или очень короткую юбку.

– Почему? – В ее голосе я впервые почувствовал интерес.

– У меня пропал звук, – мелочно ответил я и сам над собой посмеялся. Трикстер!

Саша

Меня точит смутное беспокойство, и я не могу понять, что со мной. Я всматриваюсь в свое отражение в зеркале, будто ища ответ. Неведомая сила тянет меня из дома каждый вечер. Я должна идти, но не знаю куда. Смутное состояние выводит меня из равновесия, я бесцельно хожу из комнаты в комнату под бормочущий телевизор. К моей ладони приклеилась трубка мобильного телефона. Чего я жду?

Ловлю внимательный взгляд серых глаз, у меня начинает сосать под ложечкой, а голова – кружиться. Снова лечу в самолете, меня тошнит. Но почему-то это не только страшно, но и захватывает, как падение вниз с большой высоты. У самоубийц, прыгающих с небоскребов, в свободном падении с адреналином в кровь впрыскивается гормон счастья. Чтобы не жалеть о том, что случится. Я не жалею, я жду. Тревога пузырится во мне, как газировка. Вскипает и выливается пеной при каждом звонке по телефону или в дверь. Я жду – ничего не происходит. Все по-прежнему. Он сам меня нашел – я чувствую эйфорию, он от меня ушел – я чувствую стыд. Так я напилась только один раз, на выпускной. Еще в школе…

Мне хотелось, чтобы он застал меня с другим мужчиной; так и случилось, но он ушел. Я ошиблась, и мне наплевать. К чему он мне? Женщины таких не замечают.

Я ждала звонка, но он так и не позвонил. И вдруг поняла – ничего не было. Я выпила лишнего, мне все приснилось. Прошло так много времени. Я успокоилась. И все забыла.

– О чем думаем? – спросила Рита.

– Ни о чем.

– Что мне подаришь?

– Еще не решила.

– Месяц-два на раздумья, – засмеялась она. – Потом будет поздно. Люблю знать заранее.

Я познакомилась с Ритой в студенческом буфете. Мы учились на одном курсе мединститута, но в разных группах. Знакомство было шапочным – здравствуй, до свидания, и все. Рита сама ко мне подошла. Поставила на столик поднос и уселась напротив.

– Уступи мне Мальцева, – сказала Рита. Она не просила. Ее тон казался нейтральным, а взгляд жестким.

– Просто так? – усмехнулась я.

– Он же тебе не нужен. – Рита подняла стакан. Ее холодные голубые глаза тренькнули льдом о край стакана. – Давай его разыграем. Орел – мой, решка – твой.

– Нет. Орел – мой, решка – твой.

– Идет, – симметрично усмехнулась Рита.

Мальцева разыграли в курилке между парами. Спичечный коробок выстрелил вверх руками Степанкова и упал этикеткой вниз. Так Мальцев перешел в собственность Риты и не достался никому. Ему все рассказал Степанков. Наверное, Мальцев переживал. Когда я ловила его взгляд, он бледнел. Раньше – краснел. Не всегда.

– Поцелуй меня, – как-то попросил он.

– Не хочу.

– Почему? – растерялся он. На что он рассчитывал?

– Мне все равно, кого целовать – тебя или шкаф, – равнодушно ответила я.

Тогда Мальцев тоже побледнел, но меня это не пробило.

Рита перевелась в нашу группу. Мальцев ее не переносил, Степанков его подначивал. Я наблюдала за ними со стороны. Как скучающий зритель. Рита бесилась, я пожимала плечами.

– Зачем ты с ней общаешься? – спросил Мальцев. – Она тебя ненавидит. У нее грязный язык.

– Я с ней не общаюсь.

Мальцев меня не понял. На самом деле я сказала чистую правду. Общалась со мной Рита, не наоборот. Но потом все переменилось. Мы стали с Ритой закадычными недругами. По-другому сказать нельзя.

Если фотографировались группой, Рита вставала впереди, я оказывалась за ее плечом. Если меня отмечали вниманием, Рита старалась оттеснить меня на задний план. Она училась блестяще, потому мне казалось странным стремление Риты конкурировать даже в учебе. Она всегда была яркой, открытой и подчеркнуто дружелюбной, я – чаще молчаливой и необщительной. Наверное, потому ее чаще выбирали мужчины. Меня – реже, но так получалось само собой, без усилий. Однако Рита расценивала это как объявление войны.

Есть люди, которые умеют жить настоящим, Рита из их числа. Сенсорный тип – здесь и сейчас. Предсказуемость и напор, одни ощущения, реальность легко можно пощупать руками. Они легко забывают прошлое и не проецируют его в будущее. Они отвечают на любой вопрос: «Я подумаю об этом завтра». А завтра настоящее уже наступило. Мне кажется, их большинство. Я так не умею. Наверное, поэтому я страшусь будущего; оно всегда копирует то, что случилось, – прошлое моей матери. Лучше его не торопить.

Рита на меня не слишком похожа; может, поэтому временами она меня раздражала. Не более. Но однажды я ей позавидовала. Мы летели с ней в самолете. С юга.

– Ты знаешь, – не открывая глаз, сказала она. – Я научилась любить свое тело.

И так же, не открывая глаз, медленно провела ладонями по своей груди, животу, бедрам.

– Только что? – засмеялась я, со стороны это выглядело нелепо.

– Угу, – лениво ответила она и отвернулась к иллюминатору. Ее лицо засветилось зеленым яблоком в потоке света, льющегося сквозь пластмассовую шторку.

Тогда я ей и позавидовала: она произнесла то, о чем я побоялась бы сказать самой себе. Зачем я часами смотрю на себя в зеркало, если боюсь пролететь?

Я вышла на балкон. В горах полно снега, над ними холодное, чистое небо, вокруг меня прозрачный, голубой ветер. Он холодит мою кожу, облитую солнечным светом. Так красиво… Но показать это некому.

У меня зазвонил мобильник, я не глядя нажала кнопку.

– Помнишь? Так вот, это я, – сказал он.

– Нет.

– Почему ты меня не упрекаешь? – спросил он.

Я промолчала, мне нечего было ответить. Он меня забыл – это его вина.

– Мне хотелось бы, чтобы ты поняла – уже пришла весна и тает снег… – произнес он.

– Но горы в снегу, и, когда он растает, не знает никто. – Ветер холодит мою кожу, она голубая в тени. И я вся дрожу. Это его вина.

– Когда? – спросил он.

– Когда тебе будет угодно, – сказали за меня мои губы.

– Жди, я приду.

Я не спала всю ночь, я слушала его голос. Низкий и медленный. Красивый… Я слушаю его голос, мое сердце сжимает предчувствие. Он был спокоен, я была не уверена. «Помнишь? Так вот, это я», – сказал он. Где я это слышала? Подскочила с кровати и схватила с полки брошюрку. Она раскрылась сама собой.