Читать книгу "Зелёные листы из красной книги - Вячеслав Иванович Пальман"

Ведь я и в город поехал с надеждой увидеть именно Катю и ее мужа. Нам так много нужно сказать друг другу!

Минут через сорок мы с провожатым шагали по Красной улице, вошли в парадный подъезд городской больницы, товарищ пошел искать Катю, я стал у стенки; увидел длинный коридор с койками в три ряда, услышал стоны. Меня мутило от запаха карболки и хлороформа. Вдруг из этого ада выплыла Катя с измученным, постаревшим и серьезным лицом. Она была в стареньком тяжелом платье, в красной косынке, какая-то незнакомая. Увидев меня, просияла. Мы обнялись, поцеловались.

— Гора с горой не сходится… — сказала она, стараясь не заплакать при людях. — Как вы там?

— Саша? — спросил я. — Где он, что с ним?

— В Новороссийске. Недавно был здесь, помогал отвоевывать город. Опять ускакал. А у меня заботы свои. Тиф у нас.

Она выглядела страшно уставшей, занятой. Как после выяснилось, Катя занимала пост заместителя заведующего — или начальника — отдела здравоохранения в Совете. Мы договорились встретиться вечером, Катя дала свой адрес. Подумала, сдвинув брови, сказала:

— Нет, не так, вечером тебе нельзя выходить. В городе опасно. Знаешь, всякие элементы, грабители, потом этот подпольный «Круг спасения Кубани» из офицеров. Да и наш главком Сорокин, кажется, очень склонен к авантюрам. Иди сейчас к Постникову, он выпишет тебе мандат. А завтра… Ну, часов в шесть утра?

Около нас уже стояли люди, все они ожидали Катю. Она протянула мне руку. От дверей я видел ее еще с минуту, как шла и на ходу читала бумаги, отдавала распоряжения, и была в ней, маленькой, измученной, такая воля и энергия, что я и пожалел ее и залюбовался ею.

Постников встретил меня совсем дружески, заставил подробно рассказать о плане кооперации, сам посоветовал, как создать организацию из надежных лиц, выработать устав, права и обязанности ее членов.

Мандаты он выписал на Шапошникова, которого знал, и на меня.

— Вам еще надо договориться о праве ношения оружия. Сейчас строго. Вот вам адрес и моя записка в военный отдел. Патроны у нас на вес золота. Не сможем выдать. Перед отъездом заходите, еще поговорим.

До конца дня я пробыл в военном отделе и после недолгих переговоров получил десять подписанных, но не заполненных бланков на право иметь винтовку. Комиссар Волик, принявший меня на пять минут, ворчливо сказал:

— Знаю о вас по рассказам товарища Кати. Иначе бы… Прошу не забывать, что в ваших лесах могут появиться бело-зеленые. Да и Покровский. Понимаете?.. Надеюсь, вы не протянете им руки.

Револьвер мне вернули. И даже посоветовали быть настороже, если окажусь ночью на улицах города. Я поспешил к знакомым Шапошникова и только с рассветом пошел в центр, где на Екатерининской улице, рядом с кинотеатром со старым названием «Мон-Плезир», квартировала Катя. Весь этот дом занимали работники Совета, у входивших проверяли документы.

Катя жила в небольшой комнате. Она уже встала, приготовила чай, усадила меня за стол. И начала рассказывать. Тогда от речки Кочеты, где мы расстались, она проехала спокойно до самого Екатеринодара, но первый же патруль белых на улице остановил ее и арестовал. Три дня провела она в тюрьме. Выпустили. Ее спасли документы военфельдшера.

— И очень вовремя, — без улыбки сказала она. — Наши как раз подступили к городу, белые при отходе расстреляли всех узников без разбора, тридцать заложников увели с собой. Ну, а вскоре я отыскала Сашу. Он был в первой колонне наших войск, которые наступали со стороны Крымской. Худой — ужас! Одни глаза да нос. Мы всего два дня пробыли вместе. Умчался в Новороссийск.

— В Новороссийск?..

— Да. — И, понизив голос, добавила: — Там сложнейшая обстановка! И чтобы не забыть: твой недруг Керим Улагай объявился.

— Где он?

— Отсиживается в ауле Суворово-Черкесском, а когда наши пошли на город от Новороссийска, поднял восстание. Его молодчики вырезали в окружающих селениях всех, кто сочувствовал Советской власти, и ушли в горы у Горячего Ключа. Имей это в виду. Горные тропы Улагай знает!

— А его брат?

— Старший? Командует дивизией у Деникина. Вернее, командовал. В последних боях ранен в живот, отлеживается в госпитале. О, этот еще более опасен. Вообще, Андрей, большие испытания впереди! Мы, в сущности, окружены. Деникинцы заметно набирают силу. А в наших рядах не очень многолюдно. Потери огромны. И тебе, Андрей, пора выбрать, с кем ты и против кого.

— Я выбрал, Катя.

— Зубров?

— И новую власть.

— Вот это ответ! — Она обрадованно встала. — Очень хорошо! Да, чтобы не забыть. На днях будет объявлена всеобщая мобилизация. И твои планы могут рухнуть без тебя и твоих друзей. Хотя бы пятерым егерям надо остаться для охраны Кавказа. Иначе никакой надежды на заповедник. Я постараюсь договориться в военном отделе. А теперь поведай, как у тебя. Что Данута? Отец, мать?

Она радостно удивилась, когда узнала, чем занимается Данута.

— И ты молчал? Такая удача! Мы будем забирать все ее травы. Так и скажи. Даже платить сможем, хотя… Ты знаешь, мы работаем без всякого жалованья, поэтому вряд ли сможем. Ты видел, что твориться в больнице? Ничего нет. Врачи сбежали. Всё, Андрей. Идем. Сделаем доброе дело для твоих зубров.

Вместе с ней я вновь оказался у комиссара Волика.

— Фамилии ваших егерей? — Комиссар даже не глянул на меня.

— Телеусов, Кожевников, Шапошников…

— И Зарецкий, — подсказала Катя. Через стол взяла из-под рук комиссара подписанные бумаги. — Ты сделал добро для Кавказа, товарищ Волик, спасибо. Кавказские егеря — с нами.

Подталкивая меня к двери, она вышла.

— Бери. Это освобождение от мобилизации. Работайте спокойно. Ты слышал, что я сказала комиссару?

— Слышал. Так и будет.

— Успеха тебе и Дануте. Будем надеяться, что не в последний раз видимся.

Через пять дней я приехал в Псебай. Весна здесь позеленила и украсила улицы. Горы звенели птичьими голосами. Запах свежести плыл от леса.

3

Данута с женщинами из аптечного отряда ушла в горы. От Шапошникова меня ждала весточка. В записке сказывал:

«Вдвоем с Коротченкой выехали по Лабёнку. Осмотрим дорогу и мосты. Задержимся на Умпыре, если сумеем проехать. Телеусов с племянником отправились на Гузерипль и Молчепу, Кожевников и Седов обещали провести работу в Сохрае и Даховской, видимо, заглянут на Кишу. Ждем на Умпыре с новостями».

За два вечера я встретился с десятком знакомых псебайцев. Разговор шел о Народной охоте, о кооперативе. Я уже знал, что в Псебае все спокойно, передела земли никто не требовал, все осталось, как было. Спокойствие в