Читать книгу "Я сама призову себе принца! - Ника Фрост"

Вариант ДО свадьбы уже отпадал. И оставался только сразу после ритуала. Потому как потом со мной церемониться не будут: вещички мне уже собрали в дорогу — запихают в огромный экипаж, что я видела у главного выхода, и, взмахнув радостно платочками, точнее подкинув их в воздух, «любимые родители» проводят в дорогу, а может, и в последний путь. Ведь если «босс» этого ледяного такой же «бодрящий» парень — первая же моя брачная ночь станет последней. Поскольку замерзну я насмерть в «горячих» объятиях супруга.

Хорошо. Рассмотрим тогда вариант «сразу после». Но как его провернуть? Отпроситься в туалет? Пригрозить, что от меня останется мокрое место в прямом смысле слова на сиденье в карете? Вариант. И плевать, что неприлично о таком даже заикаться. Мне тут сейчас совсем не до приличий.

А если вдруг откажет? Бить по больному? А есть ли у него, вообще, то самое, нежное и чувствительное, между ног, что мужчины берегут как зеницу ока? Не факт. Ледышка — мужик иноземный, может, он почкованием каким-нибудь размножается. Любопытное предположение, но тогда зачем им девушка из человеческой расы, у которой, как я убедилась, всё присутствовало, как и у обычной женщины, вернее землянки? Поэтому откинем мысли о почковании и методах размножения ледышек и будем считать, что он из рода мужик-обыкновенный. Однако этот способ «бей и беги» всё равно оставим на самый крайний случай.

Возможно, стоит попросить его о том, чтобы попрощаться с родителями? Так они сами меня развернут обратно, ещё и пенделя отвесят «любящего», чтобы быстрее покинула их дом.

Ну почему всё так сложно? Где все те принцы, драконы и прочая сказочная мужская нечисть, про которых писали в книгах у Тани, и что были готовы на всё ради попаданок? А от взмаха ресниц тех девиц они зло рычали и бросались на врагов? Но… если так подумать — а на кой мне те принцы ушастые? Полезь такой ко мне целоваться — сразу полетел бы далеко, даже если до этого летать и вовсе не умел.

Обо всём этом я напряженно размышляла, пока «священник» нараспев начитывал текст на незнакомом Надин языке, и даже не думала вслушиваться. А толку-то?

— …Эливи… — морозное дыхание опалило щеку, и, вздрогнув, я отвлеклась от мыслей о разных сказочных тварях и о том, как они умеют летать.

— Что? — сдвинув брови, обернулась и вперила пристальный взор в капюшон. Но здесь, во мраке, его черный силуэт сливался с тьмой, а уж разглядеть, что скрывал плащ, и вовсе было невозможным.

— Отныне это твоё имя. Повтори его сейчас, чтобы Боги признали его. Второй раз ты произнесешь имя, как только взойдешь на брачное ложе, и супруг, что нарек тебя им, признает его.

— Эм-м… — протянула, пытаясь осознать, что поверенный только что сказал, однако получался только какой-то бред. Мне дали новое имя. Зачем? Для чего произносить его? Что не традиция — то идиотизм в чистом виде.

Склонив голову, краем глаза подметила, что и священника уже среди нас нет. Получается, я всю церемонию умудрилась пропустить? И клятв никаких не было. Хорошо. Может, и не стала я женой полноценной. А так пришла, постояла, обозначила своё присутствие…

— Назовись! — сделав шаг ко мне, с напором вдруг произнес истукан, и от холода, исходящего от него, меня скрутило, будто в Сибири на мороз в мини-платье вышла: замерзло сразу категорически все, даже внутренности.

— А зачем? — отойдя от него на шаг, чтобы не околеть, произнесла с вызовом. — Почему вы даете мне новое имя? Что это за имя? Зачем его называть? Никаких объяснений. Ничего! Приехали, купили, обозвали, и, думаете, я просто это стерплю? Я не вещь! Я живой человек! У меня есть права!

Вот всегда со мной так: если кто-то начинает на меня «наезжать», унижать или принижать, во мне будто что-то сразу переключается, и из спокойной, рассудительной женщины тут же получается злобная фурия, которая, сметая всё на своем пути, идет в прямую атаку. На Земле это было действенным методом борьбы с хамами, мужчинами, которые считали, что женщина это существо второго сорта, и другими неприятными личностями, особенно в моем строительном бизнесе. Там признавали силу, умение давать отпор и проявление твердого характера…

— Твое имя… Эливи! — он снова приблизился ко мне, а я, давя «фурию», буквально наступила себе на горло, потому как вспомнила, о чем недавно думала. А именно — как себя ведут «эталонные» попаданки. И, картинно взмахнув руками, завалилась прямо на каменный пол, попутно страдальчески, отрывисто и с тяжелыми придыханиями простонав:

— Мужчина… я вас… боюсь… — и, уже закрыв глаза, провыла: — Во-о-оды! Мне плохо-о…

Ледышка растерялся. Понимаю, с женщинами вообще не просто. А тут на него то орут, то в обморок внезапно падают. И он застыл на месте, даже дышать тише стал. А я, красиво и удобно развалившись, затаилась. Глаза же как закрыла, так и не смела их открыть, чтобы не вычислил, что я притворяюсь.

— Таша ра ха! — глухо прорычал на незнакомом языке мужчина, и послышались тяжелые шаги.

Как только хлопнула дверь, не веря своему счастью, и что он поверил в такой дешевый и нелепый спектакль, я резко подскочила и на цыпочках поскакала к двери.

Приотворив её немного, убедилась, что поверенный, зло чеканя шаг, направляется в дом, к главному входу, и не думая оборачиваться, выскользнула наружу.

Откинув фату, чтобы не мешалась, подобрала пышные длинные юбки. И тенью, упакованной в сверкающее платье кремового цвета, звеня драгоценностями, побежала к противоположной части дома.

На моё счастье, по пути мне никто не встретился и, судя по тому, что пока царила спокойная и умиротворенная тишина, в окно меня не заметили. Поэтому я, быстро добежав до нужного места, раздвинула кусты, достала свою котомку и припустила ещё быстрее в сторону конюшни, что заметила, когда меня вели в церковь. Точнее заметила я там одну гнедую животинку уж больно похожую на лошадку. А на лошадях я ездить умела: увлекалась одно время конным спортом, даже коня себе купила и отдавала кучу денег на его содержание. Но потом заболела поясница, оказалось, что у меня смещение позвонка, и про коней и конные прогулки пришлось навсегда забыть…

— Надин! — прошипел кто-то знакомым голосом где-то неподалеку. От испуга нехитрый скарб выпал из рук, а я, опасливо оглянувшись, увидела Катарину. Заметив, что я обратила на неё внимание, она, помахав мне ладошкой, тут же скрылась за высокой дверью, ведущей в конюшню.

Поняв, что женщина тоже таится и сдавать меня не собирается, подхватила упавшие вещи и юркнула следом за ней.

— Беги, дитя, — с ходу запричитала она, когда я зашла внутрь. — Раз уж решила, то беги, что есть сил, не оглядываясь. Это твое решение мне куда больше по душе, чем пить синецвет. Значит, сможешь справиться с предстоящими трудностями, — прошептала Катарина скороговоркой и, взяв меня за руку, вложила что-то в ладонь. — Найди себе лучшее место, получи образование, о котором столько грезила. Тут немного, но на дорогу да гостиницу тебе хватит. Доберись до столицы, а там продашь безделушки эти, — взглядом она указала на ожерелье, — на образование и квартирку денег себе выручишь…