Читать книгу "Элементали - Майкл Макдауэлл"

– О чем они говорят? – спросила она Одессу. Ее любопытство пересилило нежелание разговаривать с чернокожей женщиной.

– О чем им еще говорить? – риторически ответила Одесса. – Они говорят о миз Барбаре.

Индия кивнула: похоже на правду. В следующие несколько минут двое мужчин – один коренастый, краснолицый, тучный и медлительный, а другой маленький, быстрый, смуглый, но не обгоревший, настолько же похожие на отца и сына, как Индия и Одесса походили на дочь и мать, – двинулись обратно к машине. Лоутон МакКрэй просунул толстую руку в окно, схватил Индию за подбородок и почти наполовину вытащил наружу.

– В голове не укладывается, насколько ты похожа на мать. Твоя мама была красивейшей из всех женщин, что я когда-либо видел.

– Я и близко на нее не похожа!

Лоутон МакКрэй громко засмеялся ей в лицо.

– Да ты и говоришь, как она! Мне было так жаль, что твой папочка развелся. Но право, она ему не нужна, когда у него есть ты!

Индия была слишком смущена, чтобы говорить.

– Как там у нее дела, у твоей мамы?

– Не знаю, – соврала Индия. – Я не виделась с ней семь лет. Я уже даже не помню, как она выглядит.

– Посмотрись в зеркало, Индия, посмотрись в чертово зеркало!

– Лоутон, – сказал Люкер, – нам надо ехать, если мы хотим приехать в Бельдам до прилива.

– Тогда поезжайте! – закричал отец. – И послушай, Люкер, дай мне знать, как у вас идут дела, понятно? Я полагаюсь на тебя!

Люкер многозначительно кивнул. Фраза «как идут дела», казалось, имела конкретное и важное значение для обоих мужчин.

Когда Люкер выезжал с территории компании по производству удобрений МакКрэя, Лоутон МакКрэй высоко вскинул руку и долго держал ее в облаке пыли.

– Послушай, – сказала Индия отцу, – если его изберут, я ведь не обязана рассказывать об этом друзьям?

Глава 5

Их путь пролегал на юг через внутренние районы округа Болдуин по узкой незатененной проселочной дороге, окаймленной неглубокими канавами, заросшими травой и какими-то некрасивыми желтыми цветами. За невысокими ветхими заборчиками из колышков или проволоки лежали обширные поля бобовых культур, которые прилегали к земле, казались очень дешевыми и пыльными и могли быть посажены только по одной причине – быть сожранными без остатка либо человеком, либо скотом. Небо было блеклым, почти белым, перистые облака робко парили по краям горизонта, но у них не хватало смелости нависнуть прямо над путешественниками. То и дело они проезжали мимо какого-нибудь здания, и независимо от того, было ли тому дому пять лет или сотня, его переднее крыльцо провисало, стены покрылись волдырями от солнца, а дымоход держался на честном слове. Обветшание было повсеместным, как и очевидное отсутствие жизни. Даже Индия, которая мало чего ожидала от радостей сельской жизни, удивилась тому, что за двадцать километров не встретила ни единой живой души: ни мужчину, ни женщину, ни ребенка, ни собаку, ни даже ворону.

– Время обеденное, – сказала Одесса. – Вот все и сидят за столом. Поэтому никого не видно. В двенадцать часов никого нет на улице.

Даже Фоли, городок, который мог похвастаться населением в три тысячи душ, казался заброшенным, когда они проезжали через него. Конечно, в центре были припаркованы машины, и Одесса утверждала, что видела лица в окне банка, а полицейский автомобиль свернул за угол в двух кварталах впереди, но город был необъяснимо пуст.

– А вы бы вышли в такой день? – спросила Одесса. – Все, кто в здравом уме, остаются дома под кондиционером.

Ради эксперимента Индия немного опустила стекло: жара взревела и обожгла ей щеку. Термометр на здании банка Фоли показывал сорок градусов.

– Боже мой! – сказала Индия. – Надеюсь, там, куда мы едем, есть кондиционер.

– Нет, – ответил Люкер. – Индия, когда я был маленьким и каждое лето приезжал в Бельдам, там даже электричества не было, разве не так, Одесса?

– Верно, оно и сейчас не всегда работает. Нельзя рассчитывать на генератор. В Бельдаме есть свечи. Есть керосиновые лампы. А тот генератор – не доверяю я ему. Но, деточка, у нас там целая куча бумажных вееров.

Индия печально взглянула на отца: куда ее везут? Какие преимущества мог иметь Бельдам перед Верхним Вест-Сайдом, даже перед Верхним Вест-Сайдом в невыносимейше жаркое лето? Люкер сказал Индии, что Бельдам ничуть не хуже Файер-Айленда, любимого места Индии, но неудобства Файер-Айленда лишь придавали ему живописности и привлекательности. Индия подозревала, что в Бельдаме не было благ цивилизации, и боялась, что ей будет не только скучно, но еще и по-настоящему некомфортно.

– Как там с горячей водой? – спросила она, решив, что это справедливый критерий для оценки места.

– Ой, на плите согревается в мгновение ока, – ответила Одесса. – Плиты греют что надо в Бельдаме!

Индия больше не задавала вопросов. От Фоли до побережья было немногим более пятнадцати километров. Поля сдали позиции, их место занял хлипкий усеянный пнями лесок из больных сосен и кустарниковых дубов. Местами подлесок, густой, коричневатый и непримечательный, был занесен белым песком. Тот то и дело взвивался над дорогой, а вдали вздымались песчаные дюны. C небольшого холма стал виден Мексиканский залив. Он был перламутрово-голубым, такого цвета, каким следовало бы быть небу. Пена, бившаяся на гребнях ближайших волн, казалась серой в сравнении с белизной песка на обочинах дороги.

Внезапно в поле зрения появился Галф-Шорс – курортный поселок с парой сотен домов и дюжиной магазинчиков. Фасады всех зданий были покрыты зеленой черепицей, а крыши – серой, все оконные решетки – ржавые. Даже если сейчас, в середине недели, здесь проживало действительно мало людей, это место, по крайней мере, сохраняло иллюзию многолюдности, и Индия позволила своей надежде возродиться. Затем, словно нарочно, чтобы развеять ее жалкие крохи, Люкер заметил, что этот участок побережья называют «Ривьерой для деревенщины». Он свернул на указателе с надписью «Автодорога Дикси Грейвс» на ленту асфальта, которая иногда терялась под тонкой пеленой белого песка. Галф-Шорс быстро остался позади.

По обеим сторонам дороги дыбились волнами мягкие белые дюны, там и сям встречались пучки высокой жесткой травы и заросли морских роз. Дальше в обе стороны раскинулась синяя вода, но только с левой стороны волны бились о берег. Одесса указала направо.

– Это бухта. Бухта Мобил. А Мобил там наверху – как далеко, вы сказали, мистер Люкер?

– Около восьмидесяти километров.

– Ну вот, его не видно, – сказала Одесса, – но он там. – А это, – указала налево, – вот это залив. Там ничего нет, вообще ничего.

Индия в этом не сомневалась.

Они ехали через другой район: всего пара десятков домов и совсем нет магазинов. Тонны раздробленных ракушек, выложенных на песке, образовывали подъездные дорожки и дворики возле домов. Лишь несколько домов не были заколочены, и это место казалось Индии последней стадией запустения.