Читать книгу "Акциденция - Алексей Климин"

Та угукнула, схватила половину картофелины, кружок огурца, быстро прожевала давясь, и начала говорить:

— Не хорошо так говорить, конечно, но нам повезло! Ну, именно из-за чего повезло — плохо… но мы нашли, что искали… то, о чем гадали!

— Делом говори, — приструнил ее непонятные восклицания капитан.

— Так я и говорю, когда завыла сирена, мы были в мясной лавке Степана Воронкова, которого уже с месяц подозреваем в сговоре с бандитами. Но улики были косвенные, а вот говорить про него никто не желает…

Она опять запихнула в рот хлеб с салом и стала усиленно пережевывать, а Михаил Лукьянович принялся рассуждать вслух, продолжая тему. Но слушая его, я понял, что это он, видимо, давал расклад для меня больше, объясняя сложившуюся ситуацию.

— Так оно и понятно, мяса нет. То, что получает Воронков через заготконтору — это крохи, всем даже талоны окупить не хватает. Тушенку американскую за счастье считаем. И если кто у него и прикупает мясо сверх талонов, то молчит. Обэхэсесники с Ниженного, которые по нашему вызову приезжали, у него ничего не нашли. Предупредить из наших никто не мог, это мы уже решили — никто кроме нас с Пропьечем и не знал о вызове, а значит, просто распродался он на тот момент. Но то, что с весны в городе появилась дичь, это мы тоже знаем. Притом, в таком количестве, что об этом говорят, хотя и неявно. Кто-то профессионально ведет охоту в наших лесах…

— Не профессионально, — тихо вставила Лиза, — Саша был охотником, и у него в семье все охотились всегда. Вон, дед Силантий, тоже скоро собирается. Но по весне, когда молодняк совсем маленький, а звери еще мяса не нагуляли с зимы, никто знающий не охотится.

— Правильно напомнила, — согласился с ней капитан, — потому мы, собственно, и решили, что это дело рук бандитов. Это Володя идею подал. Он-то сам в Ниженном долго жил, но вот у него в семье тоже охотники были — и отец, и братья. Так вот, он и говорил, что человек, занимающийся этим промыслом, лес и зверя уважает, и даже в такое время, как сейчас, вековые охотницкие традиции нарушать лишний раз не станет. Тем более, местные знают, что в голодные 30-е, зверя выбили так, что до сих пор его столько нет, как было в самом начале века, а значит, лишнюю живность переводить не станут. Да и охотников сейчас в городе столько не наберется, чтоб мяса в таком количестве добывать. Одни старики остались, вроде отца твоего свекра, Лиза, — кивнул он молодой женщине.

— Так вот, — тут и Наталья продолжила говорить, — мы оказались в лавке у Степана Захарыча, когда завыла серена, я до этого там ходила, все выспрашивала, а хозяин косился на Прола Арефьича и ничего стоящего по нашему делу не говорил. Потом все забегали, Степан Захарыч хотел всех выставить из лавки, но Прол Арефьич ему не позволил, а зазвал еще с площади народа человек двадцать, и велел всех укрыть в подвале. Там женщины в основном перепуганные были — метались бестолково, голосили и даже сами в дома укрыться почему-то не пытались. Степан Захарыч, понятно, не хотел никого к себе вести, но и спорить не посмел, и пришлось-таки ему сопроводить нас всех вниз. Мне кажется, Прол Арефьич уже тогда сразу придумал, как невзначай к закромам мясника подобраться. А я ж не дура, и тоже смекнула, что к чему, и огарок свечной, что возле прилавка стоял, прихватила. К тому же, зажигалка из стреляной гильзы у меня уже имелась… мне ее один парень, когда его из госпиталя нашего выписывали, подарил на память… — и покраснела.

По мере продвижения сбивчивого рассказа Натальи капитан все больше хмурился и поджимал недовольно губы.

— А подвал у мясника, скажу я вам, — продолжала расходиться девушка, забывая даже от куска, что держала в руке, откусывать, — огромный, вроде нашего. Народ набился в большое крайнее помещение и дальше никто не пошел.

— Кроме тебя? — мрачно уточнил Михаил Лукьянович.

— Угу. Так мы же для того туда и пришли! Степан Захарыч не отходил от Прола Арефьича, а тот держался у самой лестницы, то и дело поднимаясь к крышке и якобы прислушиваясь, что происходит наверху… а може и правда слушал, не знаю. Женщины волновались, некоторые плакали, двое детей при них точно, все двигались, никто не сидел почти… в общем, я под эту суматоху прошла дальше, а потом, когда совсем видно ничего не стало, зажгла свечу.

— Наталья, ты вообще хоть понимаешь, как рисковала?! — не выдержал капитан.

— Понимаю, а что делать-то было? — тяжело вздохнула на это девушка, но сразу продолжила рассказ, — Там, в самой глубине подвала я обнаружила еще одну крышку, открыла ее, а там ледник. Я туда конечно не полезла…

— Хоть на этом спасибо Господи! — не удержавшись, воскликнул Михаил Лукьянович и ударил с досады ладонью по столу, — Вот ведь до чего довела! Я, человек партийный, бога вспомнил! Ну, Наталья!

— Нет, ну я же не полезла?! Я по-умному сделала — легла на пол и опустила руку с огарком вниз. А там, прямо около лестницы, штук шесть туш валом лежит. Дальше еще были, но я их не разглядела. А у этих мясо темное, так что точно не свиные они, но и не говяжьи — маленькие и копытца, ни как у коров, а мельче и острее… хотя ножки длинные… может олеников? — и всхлипнула.

Вот же девчонка! Тут город под бомбежку попал, а она про туши мясные вспоминает, и разреветься готова… оленики, глядишь ты…

— Ты оттуда выбралась благополучно? Тебя никто не видел? — поторопил ее капитан, тоже видно испугавшись, что та сейчас из-за убитых оленей рыдать начнет.

— Все нормально. Я еще, когда пробралась в то помещение, где все остальные были, посидеть в уголку успела немного. А когда все полезли наверх, то Степан Захарыч мне сам еще и помогал. Я кряхтела и охала, как положено старой бабке… и «спасибо Господи» приговаривала… — последнее девушка произнесла еле слышно, при этом, исподлобья поглядывая на начальника.

Глава 4

Когда капитан и Наташа уехали, и я взялся за папки с делами, что лежали у меня на столе.

Нет, какого-то понимания, чем это может мне помочь, не добавилось. Но, как сказал Михаил Лукьянович, начинать с чего-то надо было. По крайней мере, я должен был разобраться в исходных данных.

По делу убийства моего предшественника ничего важного не обнаружилось и в остальных имеющихся бумагах. Свидетели, если их так можно было назвать, ничего не видели, а слышали только шум. Да и шум тот подняли две местные шавки, на лай которых привыкли внимания не обращать.

А обнаружил тело Илья Семенович Золиков, хозяин того дома, возле забора которого и лежал убитый. И вышел-то он только потому, что это его собака затихать никак не хотела. Так что видеть он ничего не видел, но вот тело стронул с места, посчитав, что это просто какой-то пьяный лежит. И хотя это явление довольно редкое по нынешним временам, но ничего другого мужику в голову сразу не пришло.

Как было видно из показаний означенного Ильи Семеновича — успокаивать псину он выходил раза два, но простое цыканье не помогало, и только на третий мужчина решил посмотреть, что так раззадорило кобеля и прошел дальше — за калитку. В общем, из этого следовало только то, что после его слов и, сообразуясь с записями в журнале, можно было более-менее точно установить время убийства.