Читать книгу "Абсолютное зло - Елена Макарова"

Дан начал наигрывать на гитаре незнакомую мелодию:

–  Его произношение трудно для твоего восприятия.

– Иностранное? – удивилась, а потом заключила: – Ты что, из другой страны? У тебя нет акцента, – отметила.

–  Сочту это за похвалу, – усмехнулся, не отрываясь от своего занятия.

Я подняла руки вверх, якобы сдаваясь:

– Обещаю, не буду смеяться, каким бы странным ни было твое имя.

Он прижал ладонь к струнам, резко оборвав звук.

–  Дан-Ар, – словно прохрипел.

Я впервые слышала такой необычный язык.

–  Звучит, словно индейское имя. Ты что, потомок индейцев?

В ответ он устало покачал головой. И, судя по небольшой складки между бровей, ему неприятен этот разговор.

–  Тебе всегда надо докапываться до истины, Ри-ри?

– Прости, я знаю, что иногда бываю надоедливой, – мне стало стыдно за свою навязчивость. – Я всего лишь хочу, чтобы ты был со мной искренен.

–  Разве я неискренен? – задал резонный вопрос.

Я опустила глаза, испытывая неловкость:

– Иногда мне кажется, что ты что-то не договариваешь.

Мне приходилось вытягивать из него каждое слово, будто он всегда контролировал себя, чтобы не сказать лишнего.

Дан протянул ко мне руку.

– А кто договаривает? — указательным пальцем несколько раз постучал по моей груди прямо над сердцем. – Известная русская поговорка гласит: чужая душа – потемки.

Глава 3

Я так и сидела на полу, куда обессилено упала после побега Дана. Первое время пребывала в ступоре, в голове и сердце образовался вакуум – просто пыталась пережить случившееся. Каждая новая встреча с Даном хуже предыдущей.

Слабые лучи закатного солнца медленно ползли по паркету, пока совсем не растворились в вечерней темноте. Нельзя было дольше оставаться в консерватории, и я заставила себя подняться. Двигалась по инерции, автоматически переставляя ноги. Все казалось нереальным, будто я попала в страшный сон. И лишь едва осязаемая боль от прикосновения к шее убеждала в обратном.

Стоило перешагнуть порог квартиры, как на меня разом обрушился гвалт голосов, вырвав из немого оцепенения.

– Где ты была?

– Почему не предупредила, что уходишь?

Передо мной стояли заламывающая руки Ира, рассерженный Рома и осуждающий Артем.

Не было желания разговаривать, тем более отчитываться. Хотелось только забраться под одеяла и забыться сном.

– На занятиях, в консерватории, – для меня это казалось само собой разумеющимся. – Где мне еще быть?

– Дома! – тут же заявила Ира.

– Я и так дома, – устало скинула сумку в прихожей. – Или мне нельзя выходить на улицу? – под гнетом суровых взглядов прошла в гостиную.

– Можно, – буркнула она, следуя за мной. – Только в следующий раз хотя бы сбрось сообщение.

–Хорошо, – я пошла на уступки, лишь бы поскорей закончить этот разговор.

Ира подхватила Тему за руку и утащила с собой на кухню, откуда спустя время стало доноситься звяканье тарелок. Я же намеревалась пойти в свою комнату, но наткнулась на по-прежнему хмурого Рому.

– Тебе не звонили из полиции? – как бы невзначай поинтересовался. – Того придурка еще не нашли?

Испугано я замерла: почему он спрашивает?

– Нет, – равнодушно отозвалась. – Тебе что-то известно?

Он отрицательно качнул головой, уверенно сокращая шагами расстояние между нами.

– Надо будет самому наведаться в участок, – небрежно заявил, заставив мое сердце замереть.

– Не глупи, – во что бы то ни стало, я намеревалась отговорить его от этой затеи. – От того, что ты дышишь им в затылок, они работать лучше не станут.

К тому же я обыкновенная лгунья и меня не надо ни от кого защищать. Тем более Роме. Но он в очередной раз показал свой характере.

– Мне не нравится сидеть и ждать, – раздражался от собственной беспомощности. – Надо будет подключить друзей и самому заняться поисками, – ошарашил безумной затеей.

– Не ввязывайся в это! – я чуть не сорвалась на крик. Рома удивленно взирал на меня, вероятно, ломая голову, какое неосторожное слово вызвало у меня такую бурную реакцию. Я не видела другого выхода, кроме как использовать в своих интересах его симпатию ко мне. – Не хочу, чтобы ты пострадал, – слова давались с большим трудом, – это может быть опасно.

– Ладно, не буду, – стал более мягким и сговорчивым. Как я и предполагала, даже слабая надежда на взаимность затмила все остальные желания. Рома чуть подался вперед, видимо, порываясь обнять, но сдержался и остался на месте: – Не переживай. – На этот раз я выкрутилась, но в копилку моих прегрешений упала еще одна монетка. – Я буду за тобой присматривать, – он окончательно взял на себя роль моего личного защитника. – Пока не найдут этого урода, ты не выйдешь на улицу одна, – прозвучало в ультимативной форме.

– Прости, что? – показалось, я ослышалась или неправильно поняла.

– Утром я буду подвозить тебя до консерватории – мне все равно по пути в институт, а вечером отвозить домой, – перечислял все пункты прекрасно расписанного плана. Предполагая, что с моей стороны возможен протест, он постарался смягчить ситуацию: – Ты сможешь продолжать вести обычную жизнь, просто я буду следить, чтобы никто подозрительный не крутился поблизости. А если такой появится, позабочусь о нем.

Я молчала, сердито пыхтя. Из всего сказанного мне больше всего не понравилось слово «следить». Получается, он собирался контролировать мою жизнь?

– Эта плохая идея, – изо всех сил сохраняла спокойствие.

– А, по-моему, отличная, – настаивал на своем.

– Найди себе другой объект для наблюдения, – не сдержала раздражение, – а за мной не надо ходить по пятам. – Собиралась закончить разговор, постепенно превращающийся в пресловутую ссору, и позорно сбежать с поля боя.

– Я же всё объяснил, – выкрикнул мне в спину, чем привлек внимание Иры, и она выглянула из кухни.

– Чем ты опять недовольна? – она почему-то именно меня посчитала зачинщицей спора.

– Она злится, – пояснил Рома, уверенный, что та непременно примет его сторону, – потому что не хочет, чтобы я подвозил ее, пока полиция не найдет нападавшего.

– Здорово! – радостно воскликнула Ира, чуть не захлопав в ладоши. – Честно говоря, мне будет так спокойней: знать, что ты не одна, – без тени смущения надавила на жалость. Она подошла и, поглаживая по плечу, словно я строптивое животное, приговаривала: – Никто не настаивает, ты просто подумай.