Читать книгу "Филин с железным крылом - Лариса Петровичева"

«Чем больше я об этом думаю, тем слабее становлюсь», – подумал Верн и ответил:

– Нет. Это не случайность. Возможно, это ее королевская кровь, но… – Он остановился, глядя, как Лефер обрывает последние лепестки. – Раньше такого не было.

Лефер кивнул.

– Раньше туда не отправляли принцесс.

Верн невольно отметил, что жрец избегает смотреть ему в лицо. «Не ваша ли это работа?» – подумал он и, стараясь не подавать виду, осведомился:

– Тайник тот же?

– Да, как обычно, – ответил Лефер, и Верн ощутил его облегчение от того, что разговор пошел в другом направлении. Значит, тут действительно не все так просто. – Сколько продлится путешествие?

– Пару дней, не больше. Не хочу встречаться с родней.

– Принесите мне свиток, – сказал Лефер, и в его голосе проступили нотки, которых Верн, в общем-то, не ожидал. Сейчас с ним говорил не сообщник, а военачальник, отдающий приказ. – Государь Эвион всем уже надоел. Мы поможем принцессе Антии вернуть корону ее отца – и удержать ее на голове, конечно.

Короны, короны… Все всегда крутится вокруг них. Что, если Леферу и тем, кто за ним стоит, понадобилось надеть корону не на Антию, а на кого-то посильнее девчонки с окраин?

Верн усмехнулся про себя. Подарить Ардиону трон Таллерии – нет, ну бред же. Сделать Антию наживкой, которая выдернет его в новый мир? Это невозможно.

Но что-то грызло Верна, не позволяя отбросить эту мысль до конца.

Два дня прошли в молитвах и строгом посту. Чашка травяного чая утром и кусочек рыбы с овощами вечером – от такой диеты у Антии начало шуметь в ушах. Свободного времени, чтобы поговорить с товарками по несчастью, не оставалось: девушки вставали рано утром и до позднего вечера молились и бросали травы на жертвенник у входа в пирамиду.

Бунтарка Гента держалась с равнодушием марионетки, как и все остальные. Антия почти видела ниточки на ее запястьях. Надо молиться – и она послушно складывала руки. Надо класть на жертвенник очередной цветок – и она клала. Антия подумала, что среди этих цветов наверняка есть какие-нибудь дурманящие: вот больше никто не кричит, не сопротивляется и не пытается сбежать. Все просто спокойно делают то, что должны, – и Антия тоже делает, и ее волнение притупилось и улеглось.

По вечерам, когда в доме стихали шаги и голоса, Антия слышала плач. Утром у девушек были бледные лица с мазками болезненного румянца и покрасневшие от слез глаза.

Верн больше не прилетал. У него, должно быть, нашлись дела поважнее и поинтереснее. Лефер смотрел на Антию так же, как и на всех остальных девушек, со спокойным сочувствием. «Хоть бы какую весточку от дяди Бриннена получить», – думала Антия, но, разумеется, посланий не приходило.

Родственники избранных дев не имели права на встречи и общение до отправки в пирамиду Ауйле. Антия всегда думала, что это невыразимо жестоко: знать, что твой родной человек еще жив, и не иметь возможности написать ему хоть слово, хоть букву.

Хотя родные Вильмы, должно быть, просто радовались. Антия знала, как обстоят дела в многодетных семьях на окраине. Мало того, что избавились от лишнего рта, так еще и озолотились, и выбьются в люди. Вильма, единственная из всех девушек, была хоть сколько-то живой. Кажется, ее искренне радовало то, что скоро все закончится.

Антия даже представлять не хотела, чем ее настолько измучила жизнь.

В день искупления девушек разбудили ранним утром. Ночью снова прошел дождь. Выйдя из здания и ежась от сырой прохлады, Антия слышала, как за оградой шелестят голоса.

Горожане пришли провожать избранных дев. Там был и дядя Бриннен – Антия не видела его, просто знала, что он пришел.

«Я вернусь, – пообещала она, словно он мог ее услышать. – Я обязательно вернусь».

Жрецы и слуги повели девушек к пирамиде. Высокие двери были открыты настежь, и Антия видела десятки ламп, заливавших зал Неба. Лефер шел рядом с Антией, и она услышала едва уловимый шепот:

– Идешь последней. Считаешь ступени и ведешь правой рукой по стене. Пятьсот пятая, выступающий камень. Нажимаешь, открывается тайник.

– Я поняла, – ответила Антия таким же шепотом. Лефер кивнул.

– Когда все начнется, держись справа.

Они вошли в зал Неба – огромный и совершенно пустой. Ни статуй, ни картин, лишь золотые светильники на стенах, и от этой пустоты на душе становилось холодно. Антия почувствовала, как за ней опустилась невидимая завеса, которая уже не выпустит девушек из пирамиды. Наверняка были избранные, которые сопротивлялись до конца, несмотря на дурманящие травы, – и завеса не давала им выйти. Возможно, и теснила к ступеням.

Далеко-далеко ударили в гонг. Девушек выстроили в ряд перед узкой лестницей, и Антия снова ощутила, как в ней просыпается ужас – липкий, знобящий, тот самый, который жил с ней уже восемь лет.

«Держаться справа», – напомнила она себе.

Лестница казалась распахнутой пастью. Гладкие ступени сверкали так, словно по ним никто не ходил с самого начала времен. Они убегали в темноту, и Антия почувствовала, как волоски на руках поднимаются дыбом.

– Сегодня мы провожаем вас в путь к Великому Киту, – произнес Лефер, и Бейла всхлипнула. – Пусть будет легка ваша дорога. Совсем скоро вас примет Ауйле и усадит рядом с собой в вечном блаженстве. Весь мир сейчас благодарит вас за ваш подвиг.

Он поклонился девушкам и с искренней горечью проговорил:

– Бейла, вы первая.

Бейла шмыгнула носом и медленно двинулась к лестнице. В своем белом платье она казалась покойницей, которая возвращается в могилу.

Лефер называл имена, девушки шли к ступеням, и Антия чувствовала, как у нее начинают неметь ноги. «Пятьсот пятая ступенька, – повторяла она, глядя прямо перед собой. – Пятьсот пятая».

Когда Лефер назвал ее имя, Антия поняла, что не может сделать и шага – все в ней окаменело от ужаса. Впереди была тьма. Видя ее замешательство, жрецы торопливо подошли и, подхватив Антию под руки, повлекли ее к лестнице.

Первая ступенька. Вторая.

Антия встрепенулась, опомнилась. Надо было взять себя в руки и вести пальцами по гладкому розовому мрамору облицовки, чтобы не пропустить тайник. Если она будет тратить время и силы на слезы и страх, то ничем хорошим это не кончится.

Чем ниже спускалась Антия, тем темнее становилось вокруг. Шаги девушек шелестели, таяли – Антии казалось, что впереди, там, где еще белело платье Майры, уже никого нет.

Сто шагов. Сто десять. Сто двадцать.

Тьма окутала Антию тяжелыми крыльями, и ей показалось, что она ослепла. Открывай глаза, закрывай – ничего не изменится. Не стало ни пирамиды, ни девушек, ни Великого Кита, который лежал далеко внизу. Антия снова бежала по подземному ходу, захлебываясь слезами и собственным ужасом, и Бриннен тащил ее за руку. Антия знала, что он лишился ног, когда разминировал один из домов во время войны, и, глядя на него, испытывала страх, смешанный со стыдом. А когда они спасались из дворца, стыд ушел. Ничего не осталось, кроме страха.