Читать книгу "Линейцы - Андрей Белянин"

– Лезь давай, офицерик.

Барлога храбро вскарабкался пузом на седло, кое-как развернулся, поймал второе стремя правой ногой и принял позу Боярского. Буланый упрямец флегматично опустил голову, ловя плюшевыми губами сочные травинки.

– А ты чего ж обмер, как неродной? Вам-то, черкесам, лошади не в диковинку.

– Я на эту зверюгу не полезу, – твёрдо объявил Заур. – Вы только посмотрите на него, это же конь-убийца!

Вороной жеребец меж тем умильно прядал ушками, вертел хвостом и строил самое невинное выражение морды лица. Не поверить в его детсадовскую искренность было просто невозможно, если не обращать внимания на пылающие глаза, залитые жаждой крови…

В общем, верхом гордого кавказца сажали в четыре руки. Студент яростно упирался, орал дурным голосом, возмущался отсутствием страховки, взывал к милосердию, требовал предоставить ему адвоката и правозащитника или хотя бы просто сообщить родным, что он пал смертью храбрых! Ну и, естественно, вороной рванул с места на третьей космической без предупреждения, едва жертва хоть как-то угнездилась в седле.

– Расшибётся же, хороняка…

– Ништо, – перекрестился дед Ерошка. – Або волей божию помре, або ездить научится!

Пока голосящий Заурбек наматывал круги, остальные взяли поводья, тронули лошадей пятками и двинулись без спешки, ориентируясь по солнышку. Буланый жеребец, едва почуяв на спине всадника, мигом стал послушным умничкой, ступал осторожно, взбрыкиваний не позволял и на разные вкусные цветики-семицветики не облизывался. Барлога сразу почувствовал себя важным барином, объезжающим леса родового поместья.

А вот тот же вороной непарнокопытный чёрт, пролетая мимо то справа, то слева, месил передними воздух, вставал на дыбы, подкидывал задом, но перепуганный кавказец держался цепко! Даже орать перестал, видимо, попросту прикусив язык. Студент-историк проклял всё на свете, но с лошади каким-то чудом не упал – память предков и кавказские гены всё-таки давали о себе знать.

Через какое-то время ему даже удалось поставить своего буйного коня третьим в кавалькаде, сразу за старшим товарищем. Первым двигался старый казак, а замыкала группу его воинственная внучка, бдительно прислушивающаяся к каждому шороху в чужом лесу и не убирающая правую ладонь с рукояти длинноствольного пистолета. Но и она не видела тех, кто уже следил за ними…

* * *

Верховный не ненавидел людей. Подобное чувство было бы слишком большим снисхождением к тем, кто на неуловимый миг перед ликом Вечности прилипал к подошвам его имперских сапог. Эта планета была законной колонией ануннаков ещё тысячелетия назад, и никто не собирался всерьёз делиться её природными богатствами с местным туземным населением. Есть вещи, которые невозможно не понять.

Одно то, что прежние владыки одаряли их крохами знаний и технологий, уже само по себе было величайшим благом и немыслимым даром людям. Но ценили ли они это? Благодарили ли денно и нощно безмолвные небеса в ожидании следующего сошествия звёздных богов? Приносили ли кровавые жертвы скота каждое полнолуние и младенцев мужского и женского пола каждую весну? Люди мало жили, но ещё меньше помнили, они слишком легко забывали свои клятвы перед теми, кто пришёл из межгалактических далей…

Внешне «Нергал» представлял собой нечто вроде конусообразной крепости из матового металла. Машинное отделение, каюты, трюмы, цеха – всё самое важное, всё, что давало ему непостижимую с точки зрения людей возможность комфортного путешествия во вселенной, скрывалось внутри. И когда корабль совершал посадку на подготовленное плато, почти семьдесят процентов его корпуса ушли в подземный бункер. Все подходы к нему также находились глубоко в каменистой почве, и поэтому для любого пытливого взгляда межпланетный крейсер представлялся лишь обычной серой горой, лишённой мха и растительности. Мало ли таких разбросано по всему Кавказскому хребту!

И это был не вопрос безопасности владыки, а скорее дань традициям. Любой приход «небесных богов» всенепременно должен быть окутан тайной. Ануннаки не понимали этого, но земные жрецы настаивали, что лишь так можно управлять стадами людей. Чёрный Эну ждал одного – момента принесения жертв, но с его прошлого визита сюда здесь что-то изменилось. Это царапало – не фатально, не болезненно, но тем не менее почему-то вдруг…

Появилась Линия. То есть она была и раньше, но тогда служила лишь некой разделительной чертой, красной линией, за которую нельзя преступать аборигенам. Наказание за это было одно – смерть. Мужчине, женщине, старику, ребёнку – без разницы. Но сейчас кто-то испытывал этот запрет на прочность…

* * *

…Если кто считает, будто бы четырёхчасовая прогулка верхом по камням и бездорожью для человека, ни разу не сидевшего в седле – это просто праздник души и тела, то не верьте лжецам.

Вначале гордый собой Василий Барлога спустя короткое время раз сто обматерил всё на этом свете, и раз двести – всё, что его ожидало на том! Кусали мухи, палило солнце, ныла поясница, жутко устали ноги, почему-то чесался левый мизинец в сапоге, эполеты давили на плечи, голова совершенно взмокла под фуражкой, висящая на портупее сабля стучала то о голень, то о колено, хотелось пить, есть, спать, слезть и умереть где-нибудь в прохладной тиши под кустиком ракиты.

Заур вполне разделял страдания старшего товарища, но, кроме всего прочего, его мучили всякие мысли. Нет, собственно, мысль-то была одна, просто разветвлялась на сотни рукавов, как устье Волги под Астраханью. Исток был где-то под Тверью и, начинаясь с тонкого ручейка: «Как мы сюда попали?», далее переходя в полноводную: «Как нам отсюда выбраться?», следом разливался почти в море паники: «А никак!!!»

Господин Кочесоков, как все уже поняли, в некоторых моментах был куда старше, умнее и ответственнее безалаберного друга Васи. И если тот, при всех сложностях, не скрывая, всё равно каким-то образом наслаждался свалившимся на их головы приключением, то мозг Заурбека буквально кипел в бесплодных попытках поиска решения и не находил его.

В тех книгах, которые читал молодой человек, или фильмах, которые он видел, у героев всегда был выбор – они знали, как именно попали в новый мир, им давали разнообразные подсказки, тем или иным способом подталкивая к выходу. Ну, хорошо, допустим, не сами герои это знали, а знали читатели и зрители, принимая задумку автора или сценариста.

Однако в данном случае не было ни единого намёка – тот, кто послал их сюда, не давал ответов и даже не ставил вопросов. Он вообще никак не проявлял своего интереса в этой истории. Пожалуй, вот это изрядно раздражало. Но было ли таким уж важным?

– Шабаш, хлопцы, покуда добрались, – громко объявил старый казак, оборачиваясь и почему-то прикладывая палец к губам.

– Псиба, – еле шевеля губами, поблагодарил офицер со второго исторического курса, мешком падая прямо в траву носом вниз.

Буланый нежнейшим образом дунул ему горячим паром в ухо, видимо, из желания как-то приободрить своего всадника. Кочесоков если и заметил странный жест деда Ерошки, то внимания всё равно не обратил, с коня слез сам, даже подмигнул вороному, после чего при попытке сделать шаг, точно так же растянулся рядом с товарищем – нос к носу, пятки врозь, коленками назад. Куда за это время исчезла Татьяна, не видел никто…