Читать книгу "Простая смертная #2 - Екатерина Оленева"

Я нервничала, и сын чувствовал мою нервозность. И, судя по громким воплям, несущимся со стороны Логова, драконы – тоже.

Ангэй скатился с кровати, как с горки и бросился к распахнутому окну, опережая охнувших от испуга девушек:

– Слышишь, мама? Они сердятся! – радостно сообщил он, опираясь локтями на подоконник.

– Ваше высочество! – схватив его за руку, девушка постаралась оттащить мальчика от окна. – Осторожнее! Это опасно.

– Пусти меня! Ты не имеешь права трогать меня! Я – сын короля!

Девушка вскинула на меня испуганные, вопрошающие глаза. Я знаком велела закрыть окно.

– Вернись в постель, – приказала я сыну.

– Я…

– Немедленно. И, если без капризов выпьешь молока, я разрешу тебе остаться со мной на ночь.

– Правда? Отлично! Турхан, давай сюда бокал.

Турхан молча шагнула к Ангэю, протянув ему серебряный поднос с бокалом молока. Мы обе не сводили с мальчика глаз.

Моя верная наперсница знаком разрешила девушкам уйти, и мы остались втроём.

– Кажется, собирается гроза? – вздрогнула я, увидев темнеющую гряду, надвигающуюся с северо-востока.

– Это здорово! Я люблю грозу, – радостно сообщил Ангэй, раскидываясь на подушках.

– Любите, ваше величество?

– Она красивая. Чёрная и блестящая. Драконы тоже чувствуют грозу? Слышишь, мама, их голоса?

Я слышала. И мне с каждой минутой становилось всё тревожнее и страшнее. В отличие от Ангэя я грозу не любила.

– Мама, расскажи мне сказку, – лихорадочно блестя глазами, попросил малыш.

Я чувствовала себя чудовищем. Я готова была передумать и, схватив ребёнка, просто убежать из комнаты. Мне хотелось, как страусу, зарыть голову в песок.

Но вместо этого я тихо спросила:

– Какую сказку тебе рассказать, моя сладкий?

– Расскажи про драконов.

– Может, лучше про пингвинов на льдине?

– Нет. Сегодня я не хочу слушать про лёд. Сегодня я хочу слышать про пламя.

Мне всюду мерещились зловещие знаки. Лицо Турхан было бледным, словно у призрака. Полагаю, моё было не лучше.

Ангэй заснул довольно быстро – зелье делало своё дело.

– Ступайте в купальню, госпожа, – схватив меня за руку, она потянула меня в сторону двери. – Как только вы выйдите, я поставлю свечу на окно. Это будет знаком.

– Турхан, нет! Безумием было даже думать об этом! Я не оставлю моего спящего сына наедине с убийцей! – горячо зашептала я.

– Принцесса, возьмите себя в руки. Подумайте о том, что сегодня мы можем контролировать подосланного к нам убийцу, потому что успели перехватить и переплатить, заставив работать на нас, но завтра?.. Завтра наши шпионы могут не сработать. Или убийцы попадётся честный, – её усмешка была невесёлой, даже зловещей. – Мы всё контролируем.

– А если нет?..

– Да! Ступайте. Я велю его няне лечь рядом.

Дрожа от волнения и напряжения, я всё-таки подчинилась. Не время паниковать. Не время. Нужно следовать заранее намеченному плану.

Из своей спальни я вышла через потайной ход, который сокращал вход к купальне. И позволял врагам думать, что я всё ещё у себя в спальне.

Мы договаривались, что я должна пробыть в купальне не менее получаса. Боже, что это была за пытка! Всё вокруг выглядело таким мирным: тёмная вода в чаше с бассейном, молчаливые девушки, подававшие мне горячие полотенца, ароматные мыла и фрукты. Далёкие зарницы.

Я тщетно прислушивалась, стараясь уловить какие-то звуки. Но вокруг царила мёртвая тишина. И сердце моё леденело, рисуя всякие ужасы.

Я, видимо, сошла с ума, что дала уговорить себя. Что пошла на поводу у моих людей. Как мне могли показаться разумными их доводы? Мои собственные доводы?

Как я могла выпустить из рук сына?!

– Подайте мне халат! Срочно! – нервы мои всё-таки не выдержали напряжения.

Девушки бросились ко мне с полотенцами. Я едва сдержалась, чтобы не выскользнуть из их рук полу-мокрой. Мне хотелось бегом бежать к себе, пусть даже босиком или нагой! Лишь одно удерживало меня – любое моё неосторожное поведение позже сыграем против меня.

И я заставляла вести себя спокойно, хотя душа рвалась из тела.

Мы не спеша двинулись вперёд по коридорам, освещённым жаровням и факелам.

И едва поднявшись на этаж услышали дикие крики.

Девушки переглянулись, а я бегом рванулась вперёд.

У моих покоев собралась целая толпа людей: слуг, придворных, стражников. Все они громко кричали, но при моём появлении замерли.

Краски и звуки отдалились, выцвели и пропали. Я словно вернулась в те страшные времена, когда Эвил умер у меня на руках.

– Анжелика! – из серой толпы на меня словно выдвинулось бледное лицо короля Зигмунда.

Я перешагнула через тело одного из стражников, распростёртого на полу. Горло ему перерезали чисто и умело, от уха до уха. Второй сидел, привалившись к стене и смотрел перед собой невидящими глазами.

Всё пошло не так! Никто не говорил мне о смерти этих людей, а значит…

Я немного пришла в себя, лишь прижав спящее тело сына к своей груди. Ангэй был жив, его тёплое тело доверчиво прижалось ко мне, с губ срывалось равномерное дыхание.

Девушка, лежавшая с ним, была окровавлена, но тоже ещё дышала.

– Анжелика!.. – король Зигмунд помог мне удержаться на ногах, когда я пошатнулась.

– Помогите девушке! Она ещё дышит.

Замерзшие в дверном проёме придворные словно вновь обрели способность двигаться лишь после того, как услышали мой голос.

– Турхан! Где Турхан?!

– Я здесь, госпожа! Позвольте, я возьму у вас ребёнка.

– Нет!!!

– Анжелика, отдай ей сына, – голос отца был мягок, но твёрд. – Теперь он в безопасности.

– В безопасности?! – я с яростью, едва ли не с ненавистью взглянула в лицо отца. – В безопасности?! По чистой случайности меня едва не прирезали в собственной постели! Не смейте мне говорить о безопасности!

Ропот раздавался за моей спиной. Зрелище выглядело весьма живописно, хотя это слишком циничное описание сложившейся ситуации. Но всё это впечатляло.

На что и было рассчитано.

– Анжелика!

– Где ваша жена, отец?

– Анжелика, не думаешь же ты?..

– Что я должна думать?! Кому ещё здесь выгодна моя смерть?!

– Мы сумели схватить убийцу, ваше величество, – заявил начальник личной охраны. – Клянусь жизнью, он заговорит!

– Заговорит? О, конечно! Если только те, кто не нанял его, не заставят его замолчать навеки.