Читать книгу "Число зверя - Роберт Хайнлайн"

Е-есть! Старая рубашка, которую я реквизировала для применения в качестве домашнего халата, шорты цвета хаки – я зашивала их, когда мы были тут в прошлый раз, – и все это в моем шкафу в моей (нашей!) ванной комнате. Я прокралась обратно в ванную, достала их и положила поверх вечернего костюма моего возлюбленного, чтобы они непременно попались ему на глаза.

Потом я вышла, закрыв за собой две звуконепроницаемые двери. Теперь можно было не бояться наделать шуму. Папа не потерпел бы в своем доме какой-нибудь дешевки из опилок и картона – если что-то не работает должным образом, он тут же чинит это или заменяет. Степень бакалавра у него по техническим наукам, степень магистра – по физике, докторская – по математике. Не существует ничего, что он не сумел бы спроектировать и построить. Второй Леонардо да Винчи – или Поль Дирак.

В общей комнате никого не было. На кухню я решила пока не ходить – лучше займусь зарядкой, покуда все спят. Сегодня я, пожалуй, обойдусь без особых нагрузок, потеть мне ни к чему – так, несколько дозированных упражнений. Вытянуться как можно выше, руки вверх, ноги на цыпочках; теперь достать ладонями до пола, не сгибая колен, десяти раз достаточно. Вертикальный шпагат, обеими ногами по очереди, затем то же самое на полу, коснуться лбом коленей, сначала вправо, потом влево.

Я делала прогиб назад, когда услышала голос:

– Какой ужас. Юная новобрачная зверски замучена. Дити, прекрати немедленно.

Я сделала кувырок назад, встала на ноги: передо мной стояла папина невеста.

– Доброе утро, тетечка Хильдочка. – Я поцеловала и обняла ее. – Почему это зверски замучена? Злодейски захвачена – это еще куда ни шло. Но ведь в обмен на равноценный товар.

– Какой ужас. Заезженная новобрачная. Дити, прекрати немедленно.

Я сделала кувырок назад, встала на ноги: передо мной стояла папина невеста.

– Доброе утро, тетечка Хильдочка. – Я поцеловала и обняла ее. – Не «заезженная». Разве что «объезженная» – чуть-чуть.

– Заезжена, – повторила она, зевнув. – Откуда у тебя такие синяки? Кто тебя так, наверняка муженек твой, как там его зовут?

– Нет у меня никаких синяков, и ты прекрасно знаешь, как его зовут, ты с ним раньше меня познакомилась. А вот отчего у тебя такие мешки под глазами?

– От беспокойства, Дити. Твой отец серьезно болен.

– Что?! Чем?

– Сатириазом. Необузданной похотью. Неизлечимо, надеюсь.

Я облегченно вздохнула:

– Ну и змея же ты, тетя Хильда.

– Не змея, моя милая, а коза. Которую всю ночь разделывал козел, и не какой-нибудь, а самый отменный на ранчо. При том, что ему за пятьдесят, а мне всего двадцать девять. Просто диву даешься.

– Папе сорок девять, тебе сорок два. И ты еще жалуешься?

– Что ты! Знай я двадцать четыре года назад то, что знаю теперь, я бы ни за что на свете не дала Джейн положить на него глаз.

– То, что ты знаешь теперь? Смотри-ка: а вчера ты заявляла, что забиралась к нему в постель, причем неоднократно. Одно с другим не вяжется, тетя Козочка.

– В те разы все было наскоро, – снова зевнула она. – По-настоящему я его не испытала.

– Тетя, ты врешь и не краснеешь. Ты вообще ни разу не была у него в постели до вчерашней ночи.

– Откуда тебе это знать, милочка? Разве что ты сама там была все время? Инцест, да?

– Чем, скажи пожалуйста, тебе не нравится инцест, козища ты похабная? Сама не пробовала, так хоть другим не запрещай.

– А ты, значит, пробовала-таки? Ну-ка, ну-ка, детка, расскажи тете!

– Говорю честно все как есть: папа ни разу в жизни меня не тронул. Но если бы тронул… Я бы не устояла. Я без ума от него.

Хильда подошла и поцеловала меня, гораздо нежнее, чем прежде:

– Я тоже, девочка моя. Молодец, что ты так говоришь. Я бы тоже ему не отказала. Но у нас ничего с ним не было. До вчерашней ночи. А теперь я самая счастливая женщина в Америке.

– Не-а. Не самая. Самая счастливая – вот она, перед тобой.

– Ну-ну, это как сказать. Значит, мой шалопай оказался на высоте?

– Видишь ли, он хотя и куклуксклановец…

– Да ты что, милая! Зебби не из таких!

– …Но он великий маг под простыней.

Тетя Хильда недоуменно взглянула на меня, потом расхохоталась:

– Сдаюсь. Мы обе самые счастливые женщины во всем мире.

– И самые везучие. Тетя Козочка, тебе будет жарко в этом папином халате. Давай я тебе подыщу что-нибудь из своего. Хочешь безразмерное бикини на веревочках?

– Спасибо, лапочка, но ты разбудишь Зебби.

Тетя Хильда распахнула папин халат и принялась обмахиваться его полами, как веером. Я поглядела на нее: вот это да! Три, не то четыре раза замужем – на срок по контракту. Не рожала. В ее сорок два мордашка у нее как у тридцатипятилетней, а от ключиц и ниже ей можно дать и восемнадцать. Сиси маленькие, крепенькие – у меня были крупнее в двенадцать лет. Плоский живот, прелестные ножки. Просто фарфоровая статуэтка – я себя рядом с ней чувствовала просто великаншей.

– Если бы не твой муж, – добавила она, – я бы так и ходила в этой старой натуральной шкуре. Действительно жарко.

– Я бы тоже, если бы не твой муж.

– Джейкоб? Дити, он же тебе пеленки менял. Джейн тебя как учила? Истинная скромность – без ложной скромности.

– Конечно, тетя Хильда. Но не сегодня. Сегодня все по-другому.

– Да, конечно. Ты всегда была умницей, Дити. Женщины знают, как надо поступать, а мужчины нет: мы должны их наставлять и уберегать… притворяясь, будто мы беззащитные, чтобы не ранить их беззащитное самолюбие. Впрочем, мне это никогда не удавалось. Я люблю играть со спичками.

– Тетя Хильда, тебе это удается, еще как удается – по-своему. Я уверена, мама знает, что ты сделала для папы, она дала на это благословение и рада за папу. За всех нас – за всех пятерых.

– Да ну тебя, Дити, я сейчас заплачу. Давай-ка выжмем апельсиновый сок, а то наши мужчины того и гляди продерут глаза. Первейшее правило жизни с мужчиной: накорми его сразу же, как проснется.

– Я знаю.

– Да, действительно. Еще бы, конечно, знаешь. С того дня, как не стало Джейн. Зебби-то хоть понимает, как ему повезло?

– Говорит, что понимает. Я уж постараюсь его не разочаровывать.

Глава пятая

Обручальное кольцо – это не кольцо в носу…

ДЖЕЙК:

Я проснулся с чувством беспричинного блаженства, потом осознал, что лежу в постели в нашем загородном доме, который моя дочь называет Гнездышком… потом проснулся окончательно и уставился на соседнюю подушку – точнее, на вмятину в подушке. Значит, это был не сон! Значит, блаженство не беспричинное, и может ли быть причина прекраснее!