Читать книгу "Тьма и пламя. На бескрайней земле - Степан Кайманов"

Наблюдательная Лени заметила вдруг накатившую на него хандру, ее большие зеленые глаза забегали.

– Я что-то сделала не так?

– Нет. Не обращай внимания… Кстати, я так и не ответил на твой вопрос, почему хочу сбежать. Понимаю, в глазах прислуги мой побег выглядит глупым. Очередным капризом избалованного мэйта. Так ты, наверное, считаешь?

– Я. Не… – растерялась Лени.

– Не оправдывайся. На твоем месте я думал бы так же. Бежать от сытой и теплой жизни на страшную землю… Это ли не глупость? Ну а теперь представь, что твой… как там его…

– Кифер.

– Так вот, представь, что твоему Киферу с малых лет рассказывали о лошадях, о том, какие они сильные, красивые и быстрые, дарили игрушечных лошадок, учили сидеть в седле. А потом – щелк! – и… вместо конюха назначили его, ну, например, брить бороды. – Габриэль вздохнул. – Лени, я хочу увидеть мир! Хочу пройтись по шумным и широким улицам Мирацилла, взобраться на его самую высокую башню, почувствовать, как ветер шевелит мои волосы. Хочу увидеть спирфламов, прикоснуться к их чешуйчатому брюху. Возможно, даже… Ты меня понимаешь?

Отражение неуверенно кивнуло.

– А бездари и их сверы? Они вас не пугают?

– Конечно, пугают. Ничего не боятся только полные глупцы. Но боги любят смелых и отчаянных.

Служанка провела ножом в последний раз и подала мэйту полотенце. Габриэль вытер лицо, провел ладонью по щеке, одобрив работу служанки. И подумал, что следующая его просьба покажется ей странной.

– У тебя здесь… – Мэйт посмотрел на сундук у окна, – найдется какая-нибудь одежда?

– Она только для прислуги. И женская.

– Другая мне и не нужна, – ухмыльнулся Габриэль и сразу пояснил, чтобы поторопить озадаченную служанку. – Когда стражников найдут, меня начнут искать. Но вряд ли красным плащам взбредет в голову искать меня среди служанок. Если, конечно, ты не проговоришься, – подмигнул он.

– Я поняла, – ответила Лени и пошла к сундуку.

Пока Лени ворошила сундук, Габриэль решил испробовать предложенный ему волшебный корень. Оказалось, что хьюманит хорош лишь в черепашьем супе или крабовом салате. А в чистом виде – невероятная гадость, от которой глаза слезятся и лезут на лоб. Эдакая огненная смесь из репы, лука и чеснока. Да еще и жесткая, как кусок вяленой рыбы.

Во рту стало горько, горло обжигало с каждым глотком; тело опять прошиб пот. А уж запах! Габриэлю казалось, что резкий дух чудо-корня сожжет ему нос. Только мысль о том, что хьюманит придаст сил, заставляла двигать челюстями и, давясь и кашляя, глотать жгучую кашицу. Под конец трапезы, которую неплохо было бы использовать палачам, по щекам потекли слезы.

Габриэль подскочил к столу, схватил кувшин с водой и жадно припал к нему губами, стараясь погасить пожар во рту. Вода полилась на грудь, закапала на пол. Краем глаза Габриэль заметил, что Лени подобрала одежду и молча стоит у сундука, дожидаясь, пока ее мэйт утолит жажду.

Вода притушила пламя, но во рту все еще стояла невероятная горечь. Габриэль поставил опустошенный кувшин на стол, стер слезы со щек и повернулся к терпеливой служанке. В одной руке она держала белое платье с голубым фартуком, в другой – смешной розовый чепец, похожий на медузу.

– Ой, – вдруг обронила Лени в испуге, опустив взгляд. – У вас кровь идет.

Красная струйка медленно выползала из-под края рубахи.

– Ерунда, – отмахнулся Габриэль.

– Позвольте мне, – предложила Лени, положив одежду на сундук.

Габриэль кивнул и сел на стул. Служанка наклонилась к бедру, осторожно развязала повязку и, сложив над раной ладони лодочкой, зашептала заговор. Тот самый заговор, который Габриэль совсем недавно шептал в комнате на вершине главной башни, останавливая кровь.

– Ты столько для меня сделала, а мне нечем тебя отблагодарить, – сказал Габриэль, когда Лени заговорила рану. – Но в будущем я это обязательно исправлю. Что ж, теперь посмотрим, как я выгляжу в платье. Но обещай не смеяться, – предупредил он и засмеялся сам…

Глубокий и смешной чепец сидел на голове превосходно. Но платье оказалось великовато, что расстроило Лени, которой оно явно не принадлежало. Впрочем, платье прятало босые ноги, а в одеждах мелкой служанки он выглядел бы еще глупее.

Мэйт покрутился перед зеркалом, оценивая себя со всех сторон, и положил ладони на грудь. В этот момент Лени с детским смущением протянула ему две светлые круглые подушечки – последние, но самые важные детали перевоплощения. Габриэль надеялся, что они будут отвлекать стражу от его далеко не женственного лица.

– Ну и как? – спросил он у служанки, которая, невзирая на его предупреждение, подозрительно улыбалась. – Что, все так скверно?

– Думаю, вы справитесь, – уклонилась она от ответа.

– Поможешь мне дойти до стены? Вместе мы меньше вызовем подозрения. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Лени кивнула и открыла дверь…

Винтовая лестница далась лучше. Волшебный корень вернул ногам прежнюю твердость, вдохнул силу в трясущиеся, как у старика, руки; даже, как ни странно, притупил чувство голода. Боги тоже не подвели. Судя по всему, стражников еще не обнаружили. Ни в коридорах башни, ни в залах дворца не было и намека на суету. Красные плащи стояли на своих местах, зевая от скуки и изнемогая от жары; прислуга лениво бродила по дворцу. Никто не обращал внимания на двух служанок, идущих под ручку. Никто как будто не заметил, что у одной из служанок платье тащится по полу, скрывая босые ноги. А они шли и шли, минуя бесконечные коридоры и залы, залы и коридоры. Молчаливо, не останавливаясь.

Только когда за спиной осталась стена, огибающая дворец толстой серой змеей, Габриэль остановился.

– Куда вы теперь? – спросила Лени.

– В порт Каликс, на Безымянный остров, там сяду на корабль, а дальше…

Габриэль поднял глаза к небесам.

– Но у вас нет денег и оружия, – справедливо заметила Лени. – Как же вы…

– Это правда. Но я уверен, что найдется пара человек, которые не смогут отказать мэйту, – подмигнул он ей. – А меч уже давно дожидается меня в лучшей кузнице Янтарного острова.

Габриэль взял Лени за руки, заглянул ей в глаза – в ее большие зеленые глаза – и поцеловал в щеку, заставив ее опять покраснеть. Он ничего не стал ей объяснять, потому что ясно видел, что она понимает его без слов.

Дальше он должен был идти один.

Глава 4

Корабль скрипел и шатался, сдерживая тяжелые волны. В трюме, где в два яруса висели гамаки, было слышно, как грохочет море, как в широких парусах бьется ночной ветер и как команда бездарей носится по палубе, сбивая сапоги. Капитан, смуглый моряк с глубокими, будто от резца, морщинами у глаз, справедливо запретил жечь любой огонь, и в трюме правила тьма.