Читать книгу "Жемчужина Санкт-Петербурга - Кейт Фернивалл"

Елизавета неторопливо направилась к автомобилю, тщательно выбирая дорогу по снегу, который успел нападать с тех пор, как час назад гравийную дорожку расчистили. Аркин в краснокоричневой форме и фуражке с золотой лентой замер у автомобиля, дожидаясь указаний.

— Аркин, отвезете сегодня обеих девочек в город. В ресторан «Гордино» на Морской, — сказала она, ощупывая его голубыми глазами.

Он понимал, что в эту секунду она размышляла, можно ли ему довериться.

Обеих девочек. Такое случалось довольно редко. Калека вообще почти никуда не ездила, несмотря на то что он специально снял переднее пассажирское сиденье, чтобы ставить туда инвалидную коляску. Наверняка это влияние старшей, той темноволосой, которая смотрела на него так, что становилось понятно: водительской формой или покорно опущенным взглядом ее не проведешь.

«Сегодня в город», — сказала она. В какойто миг с языка его чуть не сорвалось: «Сегодня вашим дочерям лучше не появляться в городе. Пусть останутся дома». Но вместо этого он лишь вежливо кивнул и открыл дверцу автомобиля.

Аркин прислушивался к каждому слову. Он всегда так делал. Такова была его работа.

«Турикум» был настоящим чудом автомобильной техники: сборка парижская, в салоне отделка из темносиней кожи с устрашающими медными деталями, которые он лично натирал каждый день до блеска. Аркин сидел на водительском месте в плотно застегнутой коричневой куртке — мороз в тот день был лютый. Чтобы хоть както согреться, девочки набросили себе на колени тяжелую медвежью шкуру, а на головы натянули меховые капюшоны.

«Тем, кто выйдет сегодня на демонстрацию, будет холодно. Медвежьими шкурами они не укроются. И меховых капюшонов на головы не накинут. Единственное, что будет их согревать, — это жар ненависти, пылающий в их душах».

За окнами проносились улицы СанктПетербурга с высокими светлыми домами и их обитателями, которые спешили по своим делам, не желая задерживаться на пронизывающем морозном ветру. Аркин с удовольствием замечал дешевые дрожки, ехавшие ось в ось с новыми автомобилями, величественные кареты, кучера которых не обращали внимания на гудки клаксонов. «Чем больше транспорта на дорогах, — думал он, — тем лучше. Тем большим будет хаос».

Он прислушивался к разговору своих пассажирок. Пустая, бессмысленная болтовня. Восторженные ахи и вздохи при виде модного магазина готовых платьев мадам Дюкле на Морской улице и уважительное перешептывание, когда за окном проплыла витрина знаменитого заведения Жирова с витриной, забитой экзотическим восточным фарфором и серебряной английской посудой. Оглянувшись, он увидел, что Катя держит руки под теплым покрывалом, но за окно смотрит с таким восторгом, будто там дают цирковое представление.

— Сегодня, — объявила Валентина, — будем делать только то, что захотим.

— Да! — Катя весело рассмеялась.

Нечасто Аркин видел, чтобы калеке позволяли кудато выбираться без сопровождения матери или медсестры. Понятно, почему сегодня она чувствовала себя так, будто вырвалась на свободу. Внезапно ему пришлось резко затормозить. Дорогу перекрывала шеренга темных, угрожающего вида фигур в полицейской форме. Стоявшая перед ними карета неожиданно сильно покачнулась, когда впряженная лошадь при звуках донесшегося откудато спереди грохота, похожего на раскаты грома, попятилась назад. Только то был не гром. Аркин почувствовал, что его пассажирки напряженно прислушались к звуку. Звук походил на резкий и скрежещущий шум бьющих о галечный берег волн. И он приближался.

Движение на Морской было перекрыто, пешеходам приходилось сворачивать от линии полицейского заслона и идти обратно по протоптанным в снегу тропинкам, нервно оборачиваясь, но у машин и карет места для разворота не осталось, поэтому водители и кучера подняли страшный крик.

— Что там случилось, Аркин? — спросила Валентина. Она наклонилась вперед над его плечом, пытаясь рассмотреть, что происходит на дороге. — Изза чего задержка?

— Это забастовщики, — ответил он осторожно, чтобы не испугать девушку. — По Морской проходит демонстрация.

— Забастовщики? Это те, которые устраивают всякие неприятности на заводах и фабриках, да? Я читала о них в газетах.

На это он ничего не ответил.

— Премьер наш, Столыпин, обвиняет их в том, что они хотят российскую экономику подорвать, — добавила она. — Изза них у нас уже закрываются шахты и поезда не ходят.

Он снова промолчал.

— Мне их не видно, — пожаловалась Катя. — Полицейские все загораживают.

— Смотри, вон там их плакаты, видишь? — указала Валентина.

Аркин уловил нотки беспокойства в ее голосе.

Ничего, подождите немного, еще и не такое увидите!

Стоявшие впереди полицейские выстроились сплошной стеной и перекрыли улицу от края до края.

— Похоже, сейчас здесь чтото будет. — Валентина находилась так близко, что он чувствовал ее теплое дыхание у себя на шее. Он представил себе ее руки, бледные и нервные, представил, как поднимаются волоски у нее на затылке. — А почему эти люди бастуют, Аркин?

Разве она не знает? Как можно не знать такого?

— Они требуют справедливой оплаты труда. Сейчас полиция на них наступает.

Он рассмотрел дубинки в руках людей в форме. Или это были винтовки? Скандирование становилось все слышнее, и внезапно улица наполнилась ощущением тревоги. Люди начали бежать, оскальзываясь на льду и утоптанном снегу. Аркин почувствовал, что сердце забилось чаще.

— Аркин, — услышал он голос Валентины, — увезите нас отсюда. Выполняйте свои обязанности. Поскорее, пожалуйста.

— Не могу. Здесь негде проехать.

— Аркин. Увезите нас отсюда. Немедленно. — Это была уже не просьба, а приказ.

Желваки заходили у него на щеках, руки в кожаных перчатках сжались на руле.

— Сейчас я не могу сдвинуть машину с места, — произнес он ровным напряженным голосом, глядя прямо перед собой. — Мы застряли.

— Аркин, послушайте меня. Я видела, на что способны большевики. Мы не собираемся сидеть здесь, как пара беспомощных телят, и ждать, пока они сделают еще чтонибудь подобное.

И тут он услышал. Услышал тихий шепот страха. Он развернулся на сиденье и посмотрел ей прямо в глаза. Какойто миг они смотрели друг на друга, потом он опустил взор.

— Я понял вас, Валентина Николаевна.

— Прошу вас, сделайте чтонибудь.

— Их не стоит бояться, — солгал он. — Эти люди всего лишь хотят, чтобы у них были нормальные условия труда и чтобы им платили больше. Никто ничего не сделает вам или Екатерине Николаевне.

Она подняла руки, как будто хотела схватить его и затрясти.

— В таком случае достаньте коляску. Я повезу ее по улице.

— В этом нет необходимости.

Крепче взявшись за руль, он толкнул угол стоявшей перед ними кареты крылом «Турикума». Лошадь испуганно заржала, но теперь тяжелые автомобильные колеса оказались свободны, появилась возможность свернуть на тротуар и развернуться.