Читать книгу "Золушка из подземелья - Лидия Миленина"

Мне показалось, что странная волна разошлась от Корвина. То ли облегчение, то ли… сложно сказать, что. Может быть, понимание? Поднять взгляд я не смела, но краем глаза заметила, что он словно задумчиво катает что-то во рту.

— Ты получаешь удовольствие от боли? — чуть резко спросил он.

Наверное, правильнее всего было соврать. Сказать, что я мазохистка, что получаю от этого удовольствие. Так он не догадается о делах Мендера, о том, что меня заставили. Но я была уверена, что его слова о способности распознавать ложь — чистая правда.

— Нет, не получаю.

— Понятно. Почему тогда ты занималась этим? — продолжил Корвин. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Все, теперь точно все. Что мне ответить? Ведь скажи я правду — и Мендер доберется до меня не только через зеркала, в которые можно не смотреться, которые можно завесить… Есть кое-что опаснее зеркал.

Ответить правду, но так, чтобы он не догадался об остальном.

— Мне не предложили ничего другого… — очень тихо ответила я.

Еще одна волна резко разошлась от Корвина по комнате. И я вздрогнула. От него исходило ощущение такой собранной, уверенной силы, что я казалась себе совсем слабым существом рядом с ним. Кто он такой? Казалось, что человек просто не может быть таким, что передо мной какое-то другое, непонятное существо. Человек и не человек одновременно.

И вот в этой волне был гнев. А я сжалась внутри, ожидая, что вот сейчас и произойдет конец света. Впрочем… А чего еще ты ожидала? В твоей жизни так всегда. Ничего хорошего с тобой происходить не может. Наверное, я такая от рождения, что достойна только мучений.

Но волна улеглась так же быстро, как пролетела по комнате. А Корвин посмотрел на меня по-другому. С теплом, хоть и без одобрения.

— Ты привыкла и научилась терпеть боль… — задумчиво сказал он, не спрашивая, утверждая. — Научилась давать клиентам нужные им эмоции — страх и униженность. Но послушай, Анна, — он быстро подошел к кровати и снова устроился на ее краю. Одной рукой оперся рядом с моими ногами, а я внезапно ощутила, что от него исходит жар. Сильнее, чем от любого другого человека. Может быть, поэтому мне становится холодно, когда он отдаляется, подумалось мне. — Мне не нужны эти эмоции. И никому в этом доме.

— Корвин, простите меня! — прошептала я. — Я не хотела…

— За что ты извиняешься? — его взгляд стал острее.

— Я веду себя как-то не так! Вам не понравилось!

Взгляд снова потеплел. И он вдруг пожал плечами.

— У тебя была своя жизнь, очевидно, непростая. И выработались определенные привычки… Ты видела слишком много извращенцев. Кстати, много их было…?

Меня удивил вопрос, но от сердца отлегло. Вместо осуждения я встретила что-то вроде…понимания? Или иллюзию понимания. В какой-то момент мне показалось, что недавно прогремел выстрел, но пуля пролетела мимо меня. И я стою в изумлении, что еще жива.

Только бы это чувство не ускользнуло, только бы Корвин не начал снова задавать сложные вопросы!

— Много, — ответила я. — Удивительно много…

— А знаешь, почему в нашем мире так много садистов? Тех, кто хочет причинять боль по-настоящему, унижать и мучить других? — вдруг спросил Корвин и опять встал. А мне снова стало холоднее. Его присутствие рядом хоть и было резким, но одновременно придавало уверенности. Пусть и окрашенной тревогой неизвестности.

— Не знаю, — призналась я.

— Думаю, однажды мы поговорим об этом. И об истории нашего мира, — усмехнулся он и опять сунул руки в карманы. Сделал шаг вперед и обратно… — Что ж… Анна. Думаю, мы поняли друг друга? Здесь ты будешь заниматься совсем другими вещами, и у тебя нет необходимости бояться и унижаться.

— Да, Корвин, я буду стараться… — сказала я.

А что еще я могла сказать? Что страх въелся в мою кровь? Что я привыкла жить в страхе. А когда становилось совсем плохо, страх уступал место апатии, безразличию к самой себе и своей участи? Нет. Он нарисовал себе другую картинку. Я для него девушка, которая была вынуждена стать шлюхой для извращенцев из-за нищеты.

Внезапно я снова испытала острый приступ желания рассказать всю правду. Рискнуть…

Впрочем, я уже рисковала несколько раз. Когда решалась драться с Мендером, когда пыталась убежать. Рисковала… И к чему это приводило? В еще больший ад, в еще большую зависимость. Да и кто знает, сможет ли Корвин защитить меня и… самого себя от Мендера. Одно дело самой ходить по краю, а другое — поставить под угрозу человека, который не сделал мне ничего плохого!

— Анна, а ты не хочешь рассказать мне больше о своей жизни? — неожиданно спросил Корвин, продолжая изучать мое лицо. Он что, читает мысли, подумалось мне. И отступившая тревога опять нахлынула. — Так нам было бы… удобнее.

— Я не могу… — только и нашлась ответить я.

— Тебе сложно говорить о тяжелом прошлом? — с острым взглядом спросил он.

— Да.

«И это тоже…», — пронеслось у меня в голове. Рассказать, что со мной происходило, как я стала вещью, не человеком? Это не просто страшно. Это означает, что кто-то узнает, что я… давно уже не полноценный человек. А Корвин считает меня человеком! И что мне делать, если он будет настаивать?!

— Хорошо, — неожиданно просто согласился Корвин. — Но если надумаешь, уверен, я смогу лучше тебя понять. Все, Анна, спи, как собиралась. Завтра утром жду тебя на завтрак в зеленой гостиной. Служанка проводит тебя. Ровно в девять.

И чуть улыбнувшись мне, он пошел к выходу. А я ощутила, как пространство между нами увеличивается, наполняется холодом. Мне не хочется, чтобы он уходил…? И он не захотел меня сегодня? Уйдет, так и не овладев мной?

Но почти на пороге он вдруг оглянулся.

— Что ты хочешь спросить, Анна? Спроси, — сказал Корвин.

Я опустила взгляд. Хотелось искренности и определенности. И я осмелилась.

— Вы ведь пришли, чтобы… взять меня, — подняв на него глаза, сказала я. — Почему вы этого… не делаете?

— Хотя бы потому, что ты почему-то боишься и не хочешь меня, — каким-то подчеркнуто нейтральным тоном ответил он. — И не скажу, что мне это нравится.

— Простите меня! Я…

— Перестань ради Бога, — чуть грустно улыбнулся он. — Ты тоже живой человек, и я не склонен судить тебя за твои чувства.

Резко открыл дверь и вышел. Столб света на мгновение высветил его темную фигуру в дверном проеме, и я осталась одна. Ошарашенная, растерянная. Но уже без страха.

Струна внутри меня разжалась. Я заплакала. От облегчения, что он не осудил меня, от облегчения, что пока… или совсем меня не ждет ничего привычно страшного. От облегчения, что… Корвин не заметил завешенное зеркало и не задал вопроса о нем. От облегчения, что Корвин, похоже… хороший?

Глава 5. Ее странности. Корвин

С девушкой все сразу пошло не так, как я ожидал. Сначала моя непонятная гонка по коридору, порыв уехать и увезти ее немедленно. Словно в этом доме, где она прожила целых четыре года, ей могло что-то угрожать.