Читать книгу "28 сантиметров счастья - Анна Шварц"

Но его взгляд убеждает меня, что ему как раз мои вопли нравятся, что бы он там и не говорил. Видимо, он хотел, чтобы я кричала просто чуть потише.

— Слушай, не бери грех на душу, — произношу я, когда он убирает руку с моего лица. Пряди волос падают вперед, и щекочут нос и щеки, — я беременна. Не надо меня насиловать. За что ты сидел? — я задаю ему вопрос, надеясь потянуть время. Если Садаев сказал час — мне надо продержаться всего час.

— Я уже говорил тебе, цыпа, за что, — отвечает медленно он, а я продолжаю:

— Ты сказал обтекаемо. Сколько людей ты убил и изнасиловал?

Он чуть сощуривается.

— Зубы мне заговариваешь?

— Нет, — я мотаю головой, соврав, — просто хочу знать, с кем имею дело. Если не ответишь — я буду снова визжать. Так сколько ты убил и изнасиловал?

Этот маньяк едва улыбается, прежде чем ответить мне. Наверное, вспоминает с удовольствием свои злодеяния.

— Четверых. Одного из них с особой жестокостью.

— Одного? Ты изнасиловал мужчину? — недоумеваю я, а он громко усмехается.

— Да. Выебал его в задницу и убил. Это все вопросы, цыпа? — интересуется он, но мне почему-то кажется, что он сейчас мне соврал. Слишком уж легко он это произнес, и в голосе у него проскользнули ироничные нотки, — если все, то сейчас начну задавать вопросы я.

— Просто вопросы? — шепчу я, а он кривит губы.

— У нас час, цыпа. Мне мало часа для тебя. Чего ты ломаешься перед Садаевым? — неожиданно спокойно и ласково говорит он, будто бы добрый папочка, — какой у тебя срок?

— Чуть больше месяца, — осторожно произношу я. Не понимаю, для чего он интересуется, но меня немного отпускает напряжение, потому что, по крайней мере с меня пока штаны не стягивают.

— Дело пяти минут тогда, цыпа. Дадут тебе таблетку, и всё, готово. А потом мы с тобой хорошенько оторвемся, — он прикасается языком к зубам, разглядывая меня, — исполню все твои хотелки, свожу в ресторан пожрать, а потом поедем ко мне. Если нам понравится, повторим еще не раз. Ну?

Он что, серьезно меня уговаривает? Они с Садаевым играют в плохого и хорошего полицейского? Я сверлю его взглядом исподлобья, не зная, как бы ему отказать. Не нахожу нужных слов и просто произношу:

— Нет.

Он подается вперед, словно сейчас собирается сожрать меня, втягивает носом воздух возле моего лица. Сгребает волосы на затылке, перебирая их пальцами, а потом сжимает в кулаке. Судя по его лицу, он только что подписал мне приговор. Сейчас я стану очередной его жертвой.

Я зажмуриваюсь, не выдержав, и шепчу:

— Я передумала. Позвони Садаеву. Я отдам ему пистолет.

— Где же этот пистолет, цыпленок? — ласково спрашивает он меня на ухо, а я сжимаюсь, пытаясь стать меньше.

— Тебе не скажу. Только ему. Отпусти. Я тебя боюсь.

— Быстро ты передумала. Не врешь же?

Даже не знаю сейчас — готова ли я соврать, чтобы потом Садаев меня прибил, или, все же, сказать где этот чертов пистолет, чтобы меня прибили немного позже. Но я знаю точно, что не хочу больше оставаться ни минуты наедине с этим вот.

— Подумай, цыпа, — произносит с усмешкой маньяк. Отпускает меня и встает, а я открываю глаза. Он берет стул, ставит его прямо передо мной, садится на него и, положив ногу на ногу, закуривает.

Мы сидим молча — он на стуле, я на полу, у шведской стенки, вдыхая мерзкий дым и кашляя. Не знаю, сколько времени проходит. У меня успевают окончательно затечь руки. Мышцы мерзко сводит. Еще посижу так полчасика и буду стонать от боли.

Я неожиданно слышу звук вибрации из кармана маньяка. Он лениво достает смартфон, посмотрев на экран и принимает вызов. Задумчиво слушает шуршание из динамика, а потом сбрасывает вызов, откладывает в сторону телефон и поднимает на меня насмешливый взгляд.

— Цыпа-цыпа. Мне сказали тебя не трогать, — он медленно поднимается со стула и подходит ко мне, засунув руки в карманы. Я замираю, глядя на него, — знаешь, почему хоть?

— Почему?

— Документы у тебя поддельные, цыпленок, — смеется тихо он, а я хочу закричать в голос, проклиная все на свете, — кто тебе с ними помог? Убей его. Он абсолютно не позаботился о твоей легенде. Ты у нас, оказывается, сбежавшая дочка нефтяного магната, Диана. Да?

Он снова достает смартфон и смотрит на его экран. Потом садится рядом со мной на корточки, показывает мне экран, и протягивает руку, захватывая прядь волос и накручивает их на палец.

— Блондиночкой ты была симпатичнее, Диана…

А я в ужасе смотрю на свое настоящее фото на телефоне. Пятилетней давности. Фото, которое было сделано до того дня, когда я сбежала из дома.

Эпизод 12

Пять лет назад.

— Ты правда собралась сбежать или шутишь?

Брат сидит на моей кровати, скрестив ноги под собой и наблюдает, как я собираю документы в маленький рюкзак.

— Правда, — бормочу я. Деньги я разделяю на части: одну часть кладу в кармашек, а вторую в тайный отдел рюкзака. Его нужно будет зашить.

— Покажи паспорт, — просит брат и протягивает руку, — можно? Или это тайна? Я никому не скажу.

Я кидаю ему коричневую книжечку. Он ловит и раскрывает паспорт на первой странице. Задумчиво рассматривает, а потом поднимает на меня взгляд.

— Выглядит вроде нормально. А если номер по базе пробивать? Чью фамилию ты взяла? А фото? Девушка похожа на тебя.

— Не знаю.

— Диан… что если тебя задержит полиция? Как это «не знаю»?

— Мир, — я выпрямляюсь, — вот люблю я тебя, но ты такой нудный! Просто не буду нарушать закон, чтобы не попадаться полиции. Как станет больше денег — закажу себе уже по-нормальному новые документы и новую личность.

Он замолкает. Отдает мне паспорт, а я прячу его в сумку, и застегиваю ее, бросая в сторону брата взгляды. Он сидит, сникший, какой-то взъерошенный, а в голубых глазах у него печаль.

— Диан, может, не надо? Тебе всего шестнадцать. Что ты делать будешь? А с учебой что? — медленно и тихо произносит он, — мама и папа тебя очень быстро найдут. Помнишь, я сбежал год назад? Я будто бы стал сразу преступником, и мои фотки появились везде спустя час после побега. Даже в новостях. Я даже не подумал об этом, и меня схватил первый встретившийся мне прохожий.

— Ты серьезно? — мои брови взмывают вверх, — да, тебя будут искать. А меня — нет. Кому я нужна, Мир? Меня тут не любят. Я в этом доме два года живу. Только из-за смерти бабушки. Если бы она не умерла — мы бы с тобой даже не увиделись! Им наплевать на меня, Мир, и если я исчезну — они с удовольствием обо мне забудут, понимаешь? Поищут для вида месяцок и всё.

Я, закончив, выдыхаю, пытаясь унять злость внутри. Брату я не могу сказать многое. Мне его жаль. Он слишком чувствительный для мальчишки, да и вообще для своего возраста, слишком тихий, и слишком склонный к переживаниям и самокопанию. Ему не надо знать, что я — неудавшийся проект моих родителей. Девчонка. Не наследник, не будущий мужчина, а девчонка, от которой просто вовремя не избавились. Заметили слишком поздно мои половые признаки. Больше эту ошибку моя мать не повторила: семнадцать прерываний на раннем сроке, до тех пор, пока дорогущий анализ крови, отправленный в США, наконец не показал, что у нее в утробе человек с XY-хромосомой.