Читать книгу "Пятый всадник - Максин Паэтро"

— Так, может, тебе просто съездить к ней и забрать? Пускай говорит что хочет, а ты стой на своем, — предложила Синди.

— Да я уже думала… А вдруг у нее и вправду от расстройства случится эта самая «инфарктность»?

Синди кивнула.

— И когда выписка?

— По словам доктора Пирса, в четверг утром. Сразу после магниторезонансного обследования… О-ох… «Мистер Пирс — хороший доктор!», «Мистер Пирс — мужчина славный!»

— «Мистер Пирс — твой будущий супруг!»

— Вот-вот…

— Ты сама-то как, в порядке?

— Тьфу-тьфу, вроде бы. Вечером опять к маме, посижу с ней за компанию.

— А до этого будешь здесь?

— Надо вернуться в офис… — ответила Юки, хотя сама чувствовала, что не в силах противостоять искушению. — А, ладно! Страсть хочу послушать вступительную речь от Ларри Крамера! Такое — да пропустить?!

— Пересаживайся ко мне, — улыбнулась Синди.

Глава 21

Синди с огромным интересом следила, как Ларри Крамер встает с места, неторопливо расправляется во весь свой почти двухметровый рост (при соответствующей ширине плеч) и эдакой сизо-серой громадой ступает в центр. Его густые каштановые волосы были зачесаны к затылку, подчеркивая выдающуюся во всех смыслах челюсть и в целом придавая ему вид морского волка, идущего наперекор стихиям. «Не человек, а перпетуум мобиле. Только вперед!» Крамер приветствовал многоуважаемый суд, затем развернул свою добродушную улыбку на присяжных и поблагодарил их за участие в столь важном для справедливости деле.

— Мисс О'Мара права в одном, — заявил он, хватаясь мясистыми руками за перила, опоясывающие скамью присяжных. — Категорически, на все сто процентов она права в том, что весь наш процесс обусловлен алчностью. Алчностью ее клиентов… Я не стану отрицать, — помолчав долю секунды, продолжил он, — что когда люди умирают не по своей вине, это всегда трагедия. Однако их семьи пришли сегодня в суд с одной-единственной целью. Им хочется сорвать куш, якобы в компенсацию за смерть родных и близких. Они пришли за деньгами.

Крамер навалился на перила и уставился в лица присяжных:

— В глазах большинства людей такое отношение будет выглядеть циничным, мстительным или корыстным. Впрочем, разве виновен в этом ответчик?

Он с силой оттолкнулся от перил и, словно уйдя в печальное раздумье, лишь через пару-тройку секунд вспомнил про присяжных.

— Я знаю, что такое боль, тоска и горечь. Я потерял двух близких людей: отца и собственного сына. Оба умерли в больнице. Мой мальчик — через три дня после появления на свет. Подарок и благословение — вот кем он был для нашей семьи, но судьба разлучила нас… А отец был мне лучшим другом, наставником, капитаном всех тех команд, что болели за меня и желали удачи… Я тоскую по моим родным каждый день…

Тут скорбное лицо адвоката слегка просветлело, и он принялся гипнотическим маятником прохаживаться взад-вперед перед присяжными.

— Наверное, каждому из вас доводилось терять кого-то из близких, и вы знаете, что человеку свойственно искать при этом виноватых… Вы страдаете, сходите с ума от горя, но в итоге обуздываете гнев, вспоминая то замечательное время, когда вы были рядом… Вы миритесь с печальным фактом, что любовь, к сожалению, не может победить все и вся; вы осознаете, что жизнь порой несправедлива и что пути Господни действительно неисповедимы… И вы находите в себе силы идти дальше. Идти вперед… Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему же истцы этого не сделали? — Крамер вновь навалился на перила, заставив присяжных глядеть ему в лицо. — Да потому, что мой оппонент увлек их на недостойный путь. Потому что вмешалась юридическая фирма, именуемая «Фридман, Баннион и О'Мара». Вот она, мисс Морин О'Мара. — Он выставил указующий перст в сторону противника. — Из-за нее, этой лукавой женщины, получилось так, что несчастные родственники стали воспринимать личную трагедию как шанс обогатиться… Думаю, все слышали гнусный лозунг, ныне столь популярный на телевидении и в кино: «Раскрутить на бабки». Да, господа, в нем-то и заключена горькая, правда и соль нашего процесса, который правильней бы назвать фарсом и пародией на справедливость. Именно поэтому вон те люди подняли свои руки…

Глава 22

Синди даже рот рукой прикрыла от изумления, когда Крамер нанес удар по О'Мара и ее фирме. Черт возьми, а ведь процесс едва-едва начался, сегодня только первый день!

О'Мара вскочила с места.

— Протестую! — резко заявила она. — Ваша честь, сентенция советника пасквильна, пристрастна и оскорбительна. Настоятельно прошу вычеркнуть ее из протокола заседания!

— Протест принят… Мисс Кемпбелл, — обратился он к секретарю, — удалите, пожалуйста, последнюю ремарку мистера Крамера… А вам, мистер Крамер, я бы посоветовал сбавить обороты.

— Прошу прощения?

— Поменьше театральных приемов, советник!.. Имейте в виду: вам грозит штраф. Или нечто похуже.

Крамер кивнул: «Да, ваша честь», — и вновь повернулся к присяжным, на этот раз с несколько деланной улыбкой.

— Дамы и господа! В ходе процесса вы услышите более чем достаточные доказательства, что Муниципальный госпиталь Сан-Франциско — весьма уважаемое и ответственное медицинское заведение. В нем внедрены меры предосторожности, гораздо более жесткие, нежели в целом по отрасли здравоохранения. И данные меры соблюдаются самым тщательным образом… Это, впрочем, не означает, что больница идеальна во всех отношениях. Человеку свойственно ошибаться, так уж устроила природа. Но случайность — это одно. А вот халатность — нечто совершенно иное.

Крамер умолк, чтобы заглянуть каждому присяжному в глаза, а заодно дать народу время получше проникнуться смыслом его слов.

— Боюсь, что процесс окажется очень эмоциональным и надрывным, поскольку все-таки умерли люди. Однако наш многоуважаемый судья напомнит вам, что нельзя позволять адвокату истца искажать восприятие фактов, играя на человеческих чувствах… Взвешивайте факты в том виде, в каком они представлены: ведь именно эта задача поручена вам. Факты, дамы и господа, только факты. Они убедят вас, что мой клиент отнюдь не халатен и что он обеспечивает наш город Сан-Франциско жизненно важными и востребованными услугами…

Пока Крамер расшаркивался в адрес присяжных и благодарил суд, мысли Синди успели забежать вперед.

Перед глазами она уже видела полосу: «МУНИЦИПАЛЬНЫЙ ГОСПИТАЛЬ СУДЯТ ЗА ХАЛАТНОСТЬ», весь подвал из фотографий двадцати жертв, а сам репортаж кончается не раньше третьей страницы.

Из вот таких процессов делают книги и фильмы.

Двадцать смертей.

И не важно, виновата ли больница, факты потрясут граждан.

Они спроецируют их лично на себя. А те из них, что нынче там лежат, перепугаются до смерти.