Читать книгу "Голос во тьме - Аргентина Танго"

У развилки перед статуей, символизирующей Свободу, Виктор остановился и тупо посмотрел на две дорожки. Ему хотелось просто идти, не думая ни о чем, а не принимать снова какие–то решения! Снег за спиной захрустел под чьими–то шагами, и Виктор резко обернулся. Наверняка по парку уже ходят смотрители, выпроваживая задержавшихся гуляк… хотя, честно говоря, он не имел никакого представления, который теперь час.

Голые кусты скребли воздух тощими ветками, у корней кучками лежал осыпавшийся снег, но никакого смотрителя ван Аллен не заметил. Правда, в густой темноте мелькнуло что–то вроде человеческой фигуры, но, может, ему показалось. Вздохнув, Виктор повернулся спиной к Свободе и зашагал назад, к восточным воротам. В конце концов, матушка уже наверняка волнуется. Да и остальные тоже…

Снег захрустел снова, будто кто–то шел за Виктором, прячась за кустами. Не останавливаясь, ван Аллен обернулся. В тени деревьев двигался смутный силуэт. Он почти сливался с ними, но его выдавал хруст снега. Виктор остановился. Силуэт удалился в глубину парка. Если это смотритель, то какой–то слишком застенчивый.

— Эээй, — позвал молодой человек. — Сэр? Я уже ухожу, не волнуйтесь. Эм… вы не подскажете, сколько времени? Я забыл дома часы.

Ответа не последовало. Виктор с досадой отвернулся и двинулся к воротам. Наверное, он пытался узнать время у какой–нибудь бездомной шавки, которая забрела в парк… шаги раздались снова. И это были определенно человеческие шаги.

Ван Аллен снова оглянулся, не сбавляя ходу. Деревья несколько поредели, и теперь он на мгновение смог разглядеть мужскую фигуру — невысокую, довольно худощавую, в приталенном пальто до колен. Лица не рассмотреть…

Вдруг его охватило беспричинное раздражение. Какого черта этот тип за ним тащится? Ему что, заняться больше нечем? Ван Аллен повернулся к нему и сердито крикнул:

— Эй вы! В чем дело?! Что вам надо?

Силуэт замер. Он стоял неподвижно пару секунд, а потом вдруг резко приблизился. В глазах у Виктора все расплылось, в ушах зашумело, голова закружилась, а ноги стали ватными. Из тихого монотонного шума выделился какой–то слабый звук, отдаленно похожий на голос. Он что–то говорил, но молодой человек не мог разобрать — что. Он замотал головой, пытаясь вытрясти из ушей шум, и вдруг все прекратилось. Голова немного кружилась, но наваждение сгинуло бесследно — вместе с силуэтом.

Виктор протер лицо и глаза снежком. Вдруг до него донесся все тот же звук — шаги по снегу, только теперь они быстро удалялись. Ван Аллен подошел к аллее, вдоль которой за ним шел таинственный преследователь, и увидел в снегу глубокие следы ботинок. Раздражение мигом превратилось в злость, и Виктор перескочил через низкую оградку.

Следы вели в глубину аллеи, забирая вбок и прочь от восточных ворот. Она расширялась, переходя в парковую полосу, и вскоре Виктору уже казалось, что он бредет сквозь настоящий лес. Вскоре меж деревьев мелькнул свет, и ван Аллен инстинктивно направился к нему. Опустив глаза, молодой человек заметил, что следы ведут туда же.

«Может, этот бедолага просто заблудился?» — подумал Виктор, уже стыдясь своей злости. Конечно, этот тип помешал ему думать о Маргарет и вообще, видимо, был невеликого ума, раз смог потеряться в парке, но… Свет мелькнул и пропал; раздался слабый вскрик.

Виктор вздрогнул и замер. Тишина длилась пару минут; потом свет снова вспыхнул, подрожал и стал удаляться. Ван Аллен бросился вдогонку, забыв о следах. Он бежал, спотыкаясь о корни, стараясь не терять из виду огонек. Наконец он прорвался к дорожке, выскочил на нее там, где она изгибалась дугой, и понял две вещи. Во–первых, огонек пропал; во–вторых, не надо быть идиотом, чтобы заблудиться в парке.

Виктор остановился, растерянно озираясь. Он понятия не имел, где очутился. На изгибе дорожки стояла скамейка, и никаких других примет местности, за вычетом деревьев, кругом не было. Ван Аллен, выругавшись, пошел по дорожке — все кругом было одинаковым, так что направление не имело значения. Виктор шел довольно долго, проклиная этот дурацкий порыв, из–за которого вообще полез в аллею. Можно подумать, велика важность — какой–то человек в парке! Тьфу!

Наконец деревья слева расступились, и показалась стена, выложенная слоистым камнем. Виктор облегченно вздохнул — теперь он хотя бы знал, что ворота где–то тут. Он пошел по дорожке вдоль стены, мечтая о горячем чае, пока не уловил смутно знакомый запах. Молодой человек сбавил шаг, принюхался и замер. Это был запах из его юности. Он помнил его до сих пор — запах крови, человеческих внутренностей и пожара. Запах погромов.

Виктор вдохнул поглубже и бросился туда, откуда сочилась эта вонь. Она усиливалась, по мере того, как ван Аллен приближался к бурной разросшейся глицинии у стены. Кто–то топтался тут до него, оставив кровавые отпечатки в снегу. Виктор перескочил через бело–красное месиво и раздвинул ветви глицинии. Перед ним все потемнело; ван Аллен отшатнулся, упал на колени, и его вырвало.

* * *

Комиссар молча изучал тело, лежащее в снегу. При свете фонарей кровь казалась чернилами на скомканной белой бумаге. Вокруг девушки снег превратился в бурую кашу, подтаявшую от тепла остывающего тела. У корней глицинии растеклась лужа рвоты; две цепочки следов вели в разные стороны — одна к восточным воротам, другая — в противоположную сторону, к пруду.

Натан присел на корточки. Девушка была молода, судя по ее рукам, коже и фигуре; высокая, стройная, с длинными волнистыми волосами каштанового цвета. Лицо разбили камнем до такого состояния, что Бреннона самого замутило. Кругом все было в брызгах крови и мозга. В толстом комеле глицинии застряло несколько кусочков кости.

— Он дошел до пруда, сэр, — Бирн бесшумно возник справа. — Орудие убийства опять утопили. Я отправил трех парней по следу. Слава Богу, в половине второго ночи его некому затоптать.

— Хорошо, — кивнул Бреннон и встал. — Займись телом и отпечатками. Я поговорю с парнем.

Детектив кашлянул.

— На мою беспристрастность его фамилия не повлияет, — сухо добавил комиссар. Бирн посторонился и полез под глицинию, оставив комментарии при себе.

Виктор ван Аллен сидел на подножке полицейской кареты и не сводил глаз с полицейских, обступивших тело. Он время от времени судорожно сглатывал — его наверняка еще тошнило. Джен Рейден притаилась в ночи, как кошка, караулящая мышку в лице юного ван Аллена.

— Ну как ты, парень?

— Н-ничего, сп–пасибо, — выдавил Виктор. Вид у него был такой бледный, что Натан вытащил из–за пазухи фляжку с виски и протянул ему.

— Я не п-пью, — сказал ван Аллен, сжал голову руками и прошептал: — Мне показалось, что эт–то она… чт–то это М-Маргарет… Боже мой!

— Не тебе одному, — буркнул комиссар, хотя по одежде убитой уже мог сказать, что она была проституткой, работающей на улице.

— Но это ведь не она? — Виктор с надеждой поглядел на него.

— Нет, — Бреннон пролистал блокнот с записями Бирна. — Ты сказал детективу, что гулял в парке, когда встретил кого–то у статуи Свободы. После этого у тебя закружилась голова, в ушах зашумело и…