Читать книгу "Элегантная наука о ядах от средневековья до наших дней. Как лекарственные препараты, косметика и еда служили методом изощренной расправы - Элеанор Херман"

Даже папы не возражали против таких жестоких экспериментов. Врач из Сиены Пьетро Андреа Маттиоли писал, что в 1524 году его учитель, хирург Грегорио Каравита, испытал новое противоядие на двух осужденных корсиканских убийцах Джанфранческо и Амброджо перед папой Медичи, Климентом VII. Обоим узникам дали яд на основе аконита, но противоядие – только Джафранческо; следующие три дня оба страшно мучились, однако Джафранческо полностью оправился, в то время как Амброджо умер.

В 1581 году в германском государстве Баден приговоренный к повешению преступник сделал судье необычное предложение: он вызвался испытать смертельный яд при двух условиях. Во-первых, он потребовал глину которую употребит вместе с ядом, а во-вторых, если после эксперимента подопытный выживет, то он будет свободен. Судья согласился.

Преступник выпил 3/16 унции[20] едкой двухлористой ртути – это более чем вдвое превышало смертельную дозу. Спустя пять минут он проглотил столько же terra sigillata, размешанной в вине. Врачи, наблюдавшие состояние пациента в течение следующих нескольких часов, сообщали, что «яд чрезвычайно мучил его, раздражая внутренности, но в конце концов лекарство одержало верх, благодаря чему бедняга был освобожден из-под стражи и после восстановления здоровья передан на поруки родителям».

Врачи были в восторге от результата. Им удалось доказать то, что на протяжении веков было лишь теорией: некоторые глины могут действовать как противоядия, хотя никто и не мог сказать, почему.

Что до безоара, то, несмотря на репутацию, он оказался совершенно бесполезен. В 1570-х годах Карл IX Французский заявил в разговоре с придворным лекарем Амбруазом Паре, что безоаровый камень способен нейтрализовать действие любого яда. Паре, который, как мы уже говорили, опроверг эффективность рога единорога, поставил под сомнение целительные свойства безоара и предложил испытать его на бедном разбойнике, который все равно должен был отправиться на плаху.

По словам Паре, надзиратель королевских темниц «сообщил, что у него содержится некий повар, который украл с хозяйской кухни два серебряных блюда, за что на следующий день его должны повесить. Король заявил, что хочет провести эксперимент с камнем, который, по его словам, весьма хорош в уничтожении всякого яда, и пожелал узнать у упомянутого повара, не согласится ли тот принять некий яд, а затем противоядие. Повар весьма охотно согласился, сказав, что ему гораздо приятнее умереть от яда, нежели задохнуться на глазах у толпы».

Паре продолжает описание эксперимента: «Затем аптекарь дал осужденному какой-то яд и сразу же – безоаровый камень. Когда два вещества смешались в желудке, то у больного вызвали рвоту и принялись очищать организм; он говорил, что испытывает жжение изнутри и все время просил воды, в чем ему не было отказано. Час спустя, выяснив, что лекарство было дано повару, я упросил монсеньора де ла Труса позволить мне увидеть пациента, и тот согласился, предоставив мне в охрану трех лучников. Я узрел бедного повара на четвереньках, словно животное, с высунутым языком, с пылающим лицом и обезумевшим взглядом, в холодном поту. Из ушей, из носа, изо рта у него текла кровь. Я заставил его выпить около девяти унций масла, полагая спасти его жизнь, однако безуспешно, ибо было слишком поздно, и он умер, совершенно несчастный, крича, что лучше бы он задохнулся в петле. С момента принятия яда повар прожил около семи часов».

Паре провел вскрытие, которое показало, что повар скончался от гастроэнтерита, вызванного отравлением двухлористой ртутью. Что до безоара, то, по словам Паре, «король повелел сжечь его».

Глава третья

Смертельная красота: ядовитая косметика

В 1603 году королева Англии Елизавета I умерла в возрасте шестидесяти девяти лет – весьма солидный срок для того времени. Ее долголетие объяснялось (по крайней мере, отчасти) двумя привычками, которые современники считали довольно странными: она часто занималась спортом – танцевала, скакала на бешеной скорости и ходила так быстро, что младшие фрейлины едва поспевали за ней, – и ела «экономно», по словам современников, сохранив стройную фигуру до самой смерти.

Боясь превратиться в гротескно тучную фигуру, подобно ее отцу Генриху VIII, Елизавета часто вскакивала из-за стола, съев всего несколько кусочков, из-за чего остальные присутствующие были вынуждены следовать ее примеру: этикет запрещал продолжать трапезу после того, как королева ее завершила. Можно представить, как голодные придворные распихивали по бархатным карманам куриные ножки или совершали набеги на кухню после королевского обеда. К счастью для них, обычно королева избегала пышных банкетов, предпочитая принимать пищу в уединении, в собственных покоях.

Будучи «королевой-девственницей», Елизавета не могла умереть во время родов или мучиться от осложнений во время беременности. На самом деле единственной серьезной болезнью, постигшей ее в возрасте 29 лет в 1562 году, была оспа, протекавшая тяжело и почти кончившаяся смертью. На лице королевы остались следы перенесенного заболевания, а усилия, приложенные, чтобы скрыть ущерб, возможно, отняли несколько лет ее жизни.

В те времена безупречный цвет лица был не просто вопросом красоты. Любые пороки внешности считались доказательством Божьей кары, греховного поведения или хуже того – внутреннего расстройства, например наличия непристойных сексуальных фантазий, которые, бурля, поднимались от интимных частей тела к лицу. Некоторые женщины замазывали оспенные рубцы смесью из скипидара, пчелиного воска и человеческого жира. Откуда брали этот редкий ингредиент? Его можно было приобрести у городского аптекаря или, минуя посредников, у самого палача, который и вырезал жир из еще теплых трупов казненных преступников.

Неизвестно, использовала ли Елизавета человеческий жир, чтобы избавиться от шрамов. Однако после выздоровления она начала наносить на лицо, грудь и шею церус[21] – пастообразный макияж, состоящий из настойки свинцовой руды, уксуса и порой гидроксида либо карбоната мышьяка. Нанесенный поверх яичных белков, церус заполнял оспенные ямки и придавал коже поразительную, почти серебристую белизну, которая преломляла свет.

Английская королева вовсе не изобрела эту моду, а позаимствовала ее из Италии, где белила начали использовать несколькими десятилетиями раньше. В знаменитом сочинении 1528 года «Книга придворного» (The Book of the Courtier) галантный дворянин из Мантуи, граф Бальдассаре Кастильоне писал о женщинах, которые, как ему казалось, «носят маску и не решаются смеяться из опасения, что она треснет».

К сожалению, свинец впитывается через кожу и со временем приводит к выпадению волос, параличу мышц, расстройствам настроения и снижению остроты ума. По иронии судьбы, он также разъедает кожу, оставляя рубцы и рытвины, так что приходилось накладывать все больше белил, чтобы скрыть негативный эффект, – и возникал бесконечный цикл воздействия яда. Церус также высушивает кожу, отчего появляются морщины.